постарался внести свою лепту в дело поддержки капиталистических порядков.
Однако притягательная сила «Рерум Поварум» оказалась невелика; папство не смогло повести за собой сколько-нибудь широкую массу трудящихся. Послание Льва XIII было опровергнуто жизнью, практикой классовой борьбы. И справедливо писала в 1964 г. коммунистическая бельгийская газета «Драпо руж»: «Когда трудящиеся-христиане в наши дни устраивают шествия по поводу годовщины «Рерум Новарум», это скорее проявление растущей мощи рабочего движения, нежели чествование антисоциалистических наставлений Льва XIII. Настоящие их заботы в том, чтобы в единении с другими трудящимися добиться осуществления глубоких социальных реформ»{24}.
Было бы, однако, ошибочным недооценивать воздействие папской энциклики на массовые организации церкви, формирование христианского синдикализма происходило под ее идейным влиянием. По словам итальянского марксиста Дж. Капделоро, католические профсоюзы наносили вред рабочему движению не столько из-за конкретной позиции, занимаемой ими во время отдельных трудовых конфликтов, сколько из-за общеполитического курса католического движения. А он определялся и еще в значительной степени определяется поныне социальным учением, содержащимся в «Рерум Новарум».
Энциклика Льва XIII — первого «капиталистического» папы — отразила окончательный поворот Ватикана в сторону сотрудничества с буржуазией. По своей классовой направленности христианский социализм, изложенный в ней, был уже не феодальным, а буржуазным. Но ни «Рерум Новарум», ни практическая деятельность социальных католиков сами по себе не могли привести к созданию христианского профсоюзного движения. Для того чтобы оно появилось на свет, необходимы были объективные предпосылки в самой социальной действительности. Не случайно поэтому, что возникновение христианского профсоюзного движения совпало с тем временем, когда капитализм вступил в стадию империализма, чреватого острыми классовыми битвами.
Готовясь к решающим классовым битвам, буржуазия укрепляла свой государственный аппарат, сплачивалась в могущественные предпринимательские союзы, подтягивала свои морально-политические резервы. Одним из них был оппортунизм в рабочем движении.
Однако наиболее трезвая и здравомыслящая часть буржуазии не переоценивала силы влияния оппортунизма на пролетариат. Перед лицом крепнущей революционной тенденции господствующий класс вынужден был постоянно искать новые способы воздействия на рабочих. Тем более, что низы пролетариата, оказавшиеся за пределами систематической обработки существующими в ту пору профсоюзами, являлись в то же время одним из наиболее важных очагов спонтанного революционного брожения. Для того чтобы обезвредить его, требовались иные идеологические средства. Было совершенно ясно, что церковь с ее опытом воздействия на трудящихся может оказать существенную услугу буржуазии. Создав рабочие объединения профессионального типа, церковь может попытаться внести в рабочее движение идеи христианского реформизма и тем самым расколоть его по религиозному признаку.
Профессиональные союзы возникли в результате развития рабочего движения. Они выросли внутри капиталистического общества и развивались вместе с ним, являясь необходимым «элементом классовой организации пролетариата»{25}. Само зарождение профсоюзов в результате самодеятельного творчества масс явилось в то же время стихийным, неосознанным отрицанием господствующих общественных порядков. Их появление было обусловлено желанием пролетариата устранить или смягчить ту конкуренцию и разобщенность между его отдельными группами, которые создал капитализм и без устранения которых успешная борьба с буржуазией была немыслима. Вот почему профессиональная организация содержит в самой себе материализованную идею единства и солидарности, о значении которых Ленин писал: «…для того, чтобы одержать победу, чтобы совершить социалистический переворот, пролетариат должен быть способным к солидарному действию…»{26}
Единые профсоюзы, идейно связанные с социалистическими партиями, были наиболее влиятельными и по существу занимали господствующее положение в рабочем движении во всех развитых капиталистических государствах.
В 1913 г. В. И. Ленин писал: «В государствах, где обеспечены устои конституции и участие народа в государственных делах, к организации масс стремятся не только социалисты (их единственная сила заключается в просвещении и организации масс), но и реакционные партии. Если демократизован строй государства, то капиталистам приходится искать опоры в массах, а для этого надо организовать их под лозунгами клерикализма (черносотенства и религии), национализма — шовинизма и т. д.»{27}Это положение полностью подтверждается фактами из истории создания христианских профсоюзов.
Первые христианские профсоюзы были основаны в Бельгии в 1886 г., во Франции в 1887 г., в Голландии в 1889 г., в Германии в 1894 г. Клерикальная историография стремится изобразить дело таким образом, будто бы идею о создании христианских профсоюзов поначалу высказали сами рабочие, и лишь после того, как они были уже созданы, к ним стали присоединяться духовные лица. На самом же деле история оставила нам целый список духовных лиц, причастных к созданию христианских профсоюзов. В Германии (Мюнхене) это был клирик Хюбер, в провинции Намюр (Бельгия) — аббат Пьерло, в Буа-дю-Дюк— аббат Деффландер, в Голландии — викарий Армен, во Франции — монах Эрон и настоятель обители Сен-Венсен де Поль Анизон. Точно так же обстояло дело в Канаде, Польше, Австро-Венгрии и других странах. В тех же случаях, когда у руководства этими союзами находились светские лица, в них функционировали (а кое-где функционируют и до сих пор) назначаемые церковными инстанциями «духовные советники» из священников.
В то же время было бы неправильным считать, что христианские профсоюзы возникли лишь как плод политических махинаций сначала католической, а затем и протестантской буржуазии, использовавшей в качестве своего орудия церковь. Сами по себе ни клерикальные политические партии, ни церковь вовсе не хотели основывать профсоюзы. Лишь только тогда, когда тяга к профессиональному объединению широких трудящихся масс, как верующих, так и неверующих, стала реальностью, церковь решила встать во главе движения. «Движение неудержимо, оно совершится с нами или без нас и против нас», — писал в 1899 г. политический руководитель католической «Кёльнише фольксцайтунг» Бахем. Осознав это, церковь решила создать свои собственные профсоюзы.
Кадры христианского профессионального движения рекрутировались из тех слоев трудящихся, к которым не сумели найти подхода свободные профсоюзы. Конечно, определенное значение имело и то обстоятельство, что руководство социал-демократии пренебрегло работой среди наиболее отсталых масс. Клерикалы же искали и находили слабые места в социалистической агитации.
К сожалению, не существует полных статистических Данных, характеризующих состав христианских союзов во всех странах, что затрудняет провести точную грань между социальным положением членов свободных и христианских профсоюзов. Но последние явно имели более обширную зону охвата как раз в среде социальных низов. Католическая кампания вербовки была направлена в первую очередь к верующим, оказавшимся вне поля зрения социалистических организаций. В Испании, по словам А. Марти, были рабочие, которые не склонялись ни к социалистам, ни к анархистам: они-то и «сделались объектом завоевания христианских профсоюзов»{28}. В Бельгии, например, это были «работники сфер домашних услуг, труженики сельского хозяйства»{29}. Передовые рабочие ведущих отраслей промышленности, как правило, отворачивались от католических и протестантских профсоюзных врачевателей социального зла. Об этом свидетельствует тот факт, что христианские синдикаты сформировались в основном вне пределов тяжелой промышленности.
