все. Заподозрить в таком случае менингококковую инфекцию крайне сложно. И опять-таки человек с легкой формой инфекции распространяет бактерию.
Самый печальный сценарий мы наблюдаем, когда менингококк прорывает защиту слизистых, попадает в кровь, обходит другие иммунные барьеры, например гематоэнцефалический[9]. Это обусловливает генерализованные формы менингококковой инфекции: менингит, менингоэнцефалит[10], менингококковый сепсис[11] или их сочетание. Такое развитие событий катастрофично для организма. Да, бактерию легко убить современными противомикробными препаратами, но справиться с последствиями воздействия менингококкового эндотоксина[12] очень сложно. Тяжесть болезни определяется количеством эндотоксина в крови больного. Именно токсическим веществам, выделяемым микроорганизмами, принадлежит ведущая роль в патогенезе поражений сосудов и кровоизлияний во внутренние органы.
Смертность при менингококковом сепсисе составляет около 40 %. Это очень много! У 20 % выживших наблюдаются тяжелейшие неврологические нарушения, проблемы со слухом и/или зрением, а также требуется частичная или полная ампутация конечностей: в центре обширных геморрагических элементов возникают некрозы. Конечно, в России менингококк встречается не так часто, как в Африке[13], но хотелось бы не встречать его совсем.
Что можно сделать, чтобы обезопасить себя и своих близких от тяжелого течения менингококковой инфекции? Вакцинироваться. Когда меня спрашивают, а нужна ли прививка от менингококка, я невольно повышаю голос: «Обязательно!» Существуют доказанно эффективные и безопасные вакцины против различных серотипов Neisseria meningitidis. И тут тоже работает магия коллективного иммунитета: если привито более 90 % населения, то передача возбудителя от человека к человеку затруднена, что отрезает путь для циркуляции бактерии. А это дает время людям написать друг другу важные сообщения, сказать нужные слова и просто подольше оставаться в этом интересном мире, а не умирать от того, что можно предотвратить, но очень сложно вылечить.
Глава 3. Кто береженого бережет: краснуха
Жила-была Лиза, 25 лет от роду с двухгодовалым сыночком. За спиной у Лизоньки несложившаяся любовь: отец малыша ушел, вернуться не обещал. Ни ответа, ни привета. Исчез с радаров, будто и не существовал. Птичка на хвосте, конечно, принесла, что улизнул благоверный в другой регион в поисках новой мечты. Но Лиза предпочитала думать, что он просто растворился в воздухе, как мираж. Росла наша героиня без родителей – в детдоме. Сынишку оставить не с кем, а жить как-то надо. Вот и устроилась Лиза помощницей воспитателя в детский сад, куда сын пошел. Многие так делают. Профессия важная, нужная, да и детей она любит. И за своим присмотрит заодно.
Шли месяцы, Лиза привыкала к новой жизни. Работа нравилась, детки ее любили, воспитатели хвалили. Зарождалась мыль о том, чтобы поступить в педагогический. Может, призвание?
Пожалуй, единственный минус работы в детском саду – куча заразных болячек. Первые месяцы Лизонька просто не вылезала из соплей. Адаптировалась, как и все. Родителям надо работать – чад приводят и с сыпью («Ой, да это аллергия у него, шоколадку съел»), и с кашлем («Воздух сухой!»), и много с чем еще. Доктор и медсестра в саду преходящие, бывают не каждый день, поэтому, пока все выяснится, «аллергики» и «астматики» всех перезаражать успевают. Что поделаешь? В такое время живем. Говорят, раньше было лучше. Ну, так это раньше, а мы-то сейчас…
Потихоньку жизнь налаживалась. Сын растет, работа есть, даже появился кавалер – сосед Колька с третьего подъезда. Работящий, непьющий, симпатичный, хорошо к сынишке относится, не обижает, замуж зовет. О чем еще можно мечтать?
Лиза с Колей расписались, стали жить-поживать да добра наживать. Вскоре Лизонька забеременела. Как две полоски увидела, сбегала на УЗИ, сказали, что сердечко бьется, на учет поставили. Сначала походила Лиза в женскую консультацию, а потом некогда стало. Это же с работы отпросись, голодная в очереди постой, литр крови сдай, по врачам сходи. Потом прочитала она в интернете, что ультразвук очень опасен для будущего малыша. Мало того что этот самый звук пузожителя сильно раздражает, так еще и могут всякие уродства развиться! Профессор написал. В общем, испугалась Лиза и звонки из поликлиники всячески игнорировала. Первый же сынишка здоровенький, значит, и тут все отлично будет.
Близился декрет. Делать нечего, пришлось идти к доктору. Докторша долго отчитывала Лизу, выписывала направления на УЗИ, кровь, еще что-то. Лизонька свою позицию отстояла, даже подписала бумажки, что от всего отказывается. Она же о малыше думает! Главное, чтобы больничный дали и отпустили.
Прошел месяц после ухода в декрет. Вроде роды и скоро, но еще есть время подготовиться. Для маленького еще ничего не припасено – плохая примета заранее все покупать! Кое-что от сынишки осталось, остальное отец приобретет, пока в роддоме будут лежать. Да и некогда Лизе по магазинам бегать. Она твердо решила готовиться к поступлению в педагогический. Хочет быть воспитателем. Чувствует, что нашла свою стезю.
Схватки раньше положенного. Сначала Лиза и не поняла, что это они. Но потом стало совсем невыносимо. На скорой Лизу доставили в роддом. С мигалками. Было очень больно, больнее, чем в первый раз. И очень страшно. Все как в тумане. Лиза даже не сопротивлялась, когда в приемнике ей делали УЗИ, хмурили брови, говорили что-то про большую голову. «Сами не родите! Нужно кесарить!» Делайте уже что-нибудь! Больно! Как же больно…
Очнулась Лиза в палате интенсивной терапии. Саднило горло. Сказали, что от трубки, которую вставляли во время наркоза. Говорят, девочка родилась. 2750, 48 сантиметров. Миниатюрная какая. В реанимации новорожденных лежит, обследуют. Что-то не так с ней. Ну ничего, все будет хорошо. Надо набираться сил, скоро будет не до сна.
На следующий день Лизоньку перевели в обычную палату – к молодым матерям с новорожденными. Малыши так забавно и по-разному кричат. Кто-то жалобно, кто-то требовательно. Кажется, в груди стало появляться молоко.
Лизу пригласили на беседу к неонатологу. Это что еще за зверь такой? Молодой, но очень серьезный, в цветастом медицинском костюме, говорит какие-то непонятные слова:
– Гидроцефалическая конфигурация головы… Маленькие полушария мозжечка… Нарушение архитектоники головного мозга… Стигмы дизэмбриогенеза… Расщелина твердого и мягкого нёба…
Наверное, на десятом устрашающем термине Лиза перебила врача:
– Я ничего не понимаю! Что с ней?
Доктор, как рыба, беззвучно пошевелил губами. Наверное, совсем недавно работает, не знает,
