древняя, и средневековая, поскольку только так мы можем прийти к той форме возможного прогресса, над которой не довлели бы аксиомы XIX века.
2
Лидеры и последователи
Стремление к власти имеет две формы: явное – в лидере или предводителе, скрытое – в их последователях. Когда люди добровольно следуют за лидером, они нацеливаются на обретение власти группой, которой он руководит, и в его триумфе они ощущают свой собственный триумф. Большинство людей не чувствуют в себе того умения, которое необходимо для того, чтобы вести их группу к победе, а потому они ищут кормчего, который, как им кажется, обладает отвагой и проницательностью, нужными для достижения превосходства. Это стремление проявляется и в религии. Ницше обвинял христианство в том, что оно насаждает рабскую мораль, однако целью всегда был окончательный триумф. «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». В хорошо известном гимне об этом сказано еще откровеннее:
Сын Божий идет на войну,
Чтобы царский венец стяжать.
Веет кровью запятнанный стяг.
Кто за Ним по стезе его вслед?
Кто решится испить Его чашу страданий,
Боль поправ,
Кто пронесет, терпя, Его крест,
Тот пойдет по Его стезе[6].
Если это рабская мораль, тогда каждого солдата удачи, сносящего все тяготы военной кампании, или же всякого профессионального политика, вкалывающего на избирательных кампаниях, тоже можно считать рабом. Но на самом деле в каждом действительно совместном предприятии последователь – не более раб, чем лидер.
И именно этим определяется устойчивость неравенств во власти, в силу которых организация неизбежна и которые обычно растут, а не уменьшаются, по мере того как общество становится все более органическим.
В человеческих сообществах, насколько нам известно, всегда существовало неравенство в распределении власти. Это отчасти объясняется внешней нуждой, отчасти причинами, обнаруживаемыми в самой человеческой природе. Большинство коллективных начинаний возможны только в том случае, если ими руководит какой-то управляющий орган. Если надо построить дом, кто-то должен составить проект; если поезда должны ходить по железной дороге, расписание нельзя оставить на усмотрение кочегаров; если требуется проложить новую дорогу, кто-то должен решить, где именно она пройдет. Даже демократически избранное правительство остается правительством, а потому в силу причин, не имеющих ничего общего с психологией, должны существовать, если коллективные начинания вообще стремятся к какому-либо успеху, люди, отдающие приказы, и люди, которые им подчиняются. Однако тот факт, что это вообще возможно, и еще больше то, что реальные неравенства во власти, превосходят те, что необходимы по чисто техническим причинам, может объясняться в категориях индивидуальной психологии и физиологии. Качества некоторых людей заставляют их всегда отдавать приказы, а других – всегда подчиняться; между двумя этими крайностями находится основная масса средних людей, которые предпочитают отдавать приказы в некоторых ситуациях, а в других – подчиняться руководителю.
Адлер в своей книге «Понять природу человека» проводит различие между подчиняющимся типом и властительным. Он утверждает: «Раболепный человек живет по правилам и законам других, этот тип ищет рабского положении едва ли не невольно». С другой стороны, властительный тип – тот, кто задает вопрос «Как я могу стать выше каждого», и такой тип обнаруживается всякий раз, когда требуется руководитель, например, его выносит наверх революция. Адлер считает оба типа нежелательными, по крайней мере в их крайних формах, к тому же он считает их плодом воспитания. «Величайший недостаток авторитарного воспитания, – говорит он, – состоит в том, что оно дает ребенку идеал власти и показывает ему удовольствия, связанные с обладанием властью». Мы могли бы добавить, что авторитарное воспитание производит как рабский тип, так и деспотический, поскольку оно приводит к чувству, что единственное возможное отношение между двумя сотрудничающими между собой людьми состоит в том, что один отдает приказы, а другой им повинуется.
Властолюбие в его различных ограниченных формах имеет едва ли не всеобщий характер, но редко встречается в абсолютной форме. Женщина, пользующаяся властью в управлении своим домом, скорее всего откажется от политической власти, которой пользуется премьер-министр; тогда как Авраам Линкольн, не боявшийся управлять Соединенными Штатами, не мог справиться с гражданской войной у себя дома. Возможно, Наполеон, если бы «Беллерофон» потерпел кораблекрушение, послушно повиновался бы приказам британских офицеров, которые бы руководили загрузкой спасательных шлюпок. Людям нравится власть, пока они считают, что их умений достаточно, чтобы справиться с их теперешними задачами, но, когда они понимают, что несведущи в них, они предпочитают следовать за лидером.
Стремление к подчинению, которое столь же реально и распространено, как и стремление приказывать, коренится в страхе. Шайка ребят, какой бы непослушной она ни была, тут же подчинится приказам знающего свое дело взрослого, если возникнет опасная ситуация, такая как пожар; когда началась Первая мировая, чета Панкхерстов помирилась с Ллойд Джорджем. Всякий раз, когда возникает очевидная опасность, стремление большинства людей в том, чтобы найти Авторитет и ему подчиниться; в такие моменты лишь немногие способны мечтать о революции. Когда разгорается война, люди начинают ощущать схожие чувства к правительству.
Организации не всегда создаются с целью противостояния опасностям. В некоторых случаях такие экономические организации, как рудники, предполагают определенные опасности, но только случайные, и, если исключить их, такие организации процветали бы еще больше. В целом преодоление опасностей не является элементом основных целей экономических организаций или же правительственных организаций, занятых внутренними делами. Однако спасательные шлюпки и пожарные бригады, а также армии и флоты – все они создаются ради преодоления опасностей. В определенном, хотя и менее очевидном, смысле это же относится и к религиозным организациям, существование которых отчасти объясняется тем, что они должны сгладить метафизические страхи, скрывающиеся в глубинах самой нашей природы. Если это у кого-то вызывает вопрос, пусть он вспомнит о таком, например, гимне:
Скала веков, откройся мне,
Дай мне спастись в твоей глуби;
Иисус, любовь моей души,
Позволь припасть к твоей груди,
Пока бурлит вокруг поток,
Пока бушует буря[7].
В подчинении божественной воле присутствует чувство предельной безопасности, которое привело к религиозному самоуничижению многих монархов, которые не могли подчиниться какому-либо чисто земному существу. Любая покорность коренится в страхе, кем бы ни был лидер, которому мы подчиняемся – человеком или Богом.
Общим местом стало то, что агрессивность часто коренится в страхе. Я склонен считать, что эта теория заходит слишком далеко. Она объясняет определенный тип агрессивности, например, Д. Г. Лоуренса. Но я сильно сомневаюсь в том, что люди, становящиеся вожаками пиратов, наполнены обращенным в их собственное прошлое ужасом перед отцами или что Наполеон на поле Аустерлица
