точным в своих движениях в темной комнате квартиры, которую он никогда не видел.
Сделав жест, что все готово, мужчина взглянул на нее и застегнул молнию на сумке, прежде чем сделать два больших шага к ней и наклонился, поднять ночнушку, которая была на ней, когда он пришел.
— Я хотел бы увидеть это на тебе позже, — пошутил он.
Как только он закончил говорить, Ханна обнаружила, что ее вытаскивают за дверь, ее сумка перекинута через плечо Джеймса, а его сильная рука обнимает ее за талию. В последнюю секунду он нагнулся и схватил кроссовки, которые она оставила у входа, а затем подхватил ее на руки и перенес через порог.
Глава 2
Джеймс не мог поверить в свою удачу, а может быть, и в начало своей кончины.
Пот струился по его пояснице, но не от напряжения, вызванного тем, что он нес крошечную нимфу на руках, а от напряжения из-за произошедшего и твердого, как камень, члена, умоляющего освободить его от оков джинсов.
Стиснув зубы, он быстрыми шагами повел их к маленькому черному «Ягуару», который арендовал. Оставалось надеяться, что, сев за руль, он сможет насладиться великолепием этой машины и забыть о постоянной нужде, с которой столкнулся с того момента, как вошел в квартиру Ханны.
«Ни малейшего чертового шанса».
Немного поправив джинсы, Джеймс распахнул пассажирскую дверь, посадил Ханну на сиденье и пристегнул, как будто он похищал сексуальных девиц каждый день недели.
Ханна ударила его по рукам, когда Джеймс перегнулся через нее и бросил ее сумку в крошечную секцию за сиденьями.
— Остановись. Я могу пристегнуться и сама, — она выдохнула крошечные облачка воздуха в своем усилии оттолкнуть его от себя, когда потянулась к ремню безопасности.
Хорошо. Казалось, она смирилась со своей новой судьбой. По крайней мере, Ханна была немного более покорной, нежели несколько минут назад.
Сердце девушки билось так громко, что даже обычный человек наверняка смог бы его услышать. Ее лоб был влажным, и запах пота на лбу смешивался с запахом спермы, впитавшейся в джинсы Джеймса, и это сводило его с ума. Его руки дрожали от желания немедленно прижать Ханну к машине. Вместо этого он осторожно убрал ее великолепные, длинные светлые локоны с лица.
Она была уже совсем взрослой, но каким-то образом он все еще видел в ее темно-синих глазах знакомую ему пятилетнюю девочку. Он никогда не забудет эти глаза, пока жив. Они сверкали, когда она смотрела на него. По крайней мере, так было, когда Ханна была маленькой девочкой. Теперь они были наполнены злостью… нет, это не так.
Как он переживет поездку? Им предстояла долгая дорога. Будь он проклят. Джеймсу вдруг захотелось, чтобы они летели через всю страну, а не ехали на машине. Замкнутое пространство машины может подтолкнуть его на грань безумия. Но отец Ханны был непреклонен в том, что добираться им необходимо машиной и не высовываться. Он боялся, что их могут отследить, если пользоваться деньгами. Аэропорт будет первым местом, где их будут искать.
Ее отец убьет его.
Джеймса послали с четкими инструкциями доставить Ханну к Максвеллу Стоуну целой и невредимой. Он определенно не говорил взять ее девственность, спариться с ней или претендовать на нее как на свою пару. Дерьмо. Все эти вещи теперь были неизбежны.
И она, без сомнения, была девственницей. В этом Джеймс был уверен. Невинность Ханны отражалась на ее лице, когда она прижималась к его ноге. Это был ее первый оргазм. Реакция девушки на него шокировала ее, глаза расширились, а рот округлился в букву «О». Как такая сексуальная девушка, как Ханна, смогла отбиться от всех мужчин, которые наверняка пялились на нее с момента полового созревания? Неужели она каким-то образом чувствовала, что никто ей не подходит? Совсем?
Что она вообще знает о том, кто она такая? Когда Джеймса послали на эту миссию, ему и в голову не приходило, что Ханна будет так равнодушна к их виду.
Какую информацию мать держала при себе и чем делилась? Насколько велика была паутина лжи вокруг Ханны?
Любопытство заставило его обдумать эти догадки, пока он оббегал вокруг капота автомобиля и усаживался на сиденье водителя.
Ханна сидела прямо рядом с ним. Он чувствовал ее беспокойство, но сейчас оно было подавлено ее желанием… трахнуть… его.
— Черт, — пробормотал Джеймс и хлопнул ладонью по рулю.
Ханна вздрогнула. Ее взгляд оставался устремленным вперед, но он напугал ее.
— Прости. Я…
«Он, что, придурок?»
Джеймс и представить себе не мог, что все так обернется. Каковы шансы, что единственный человек в мире, которого Максвелл пошлет за своей драгоценной дочерью, обнаружит, что его тело нуждается в ритуале, столь же древнем, как время?
Он, по сути, преследовал девушку в течение трех дней, не приближаясь к ней. Почему-то Джеймс не подошел достаточно близко, чтобы уловить ее запах, маленькая деталь, которая была бы приятной, и не такой неожиданной, прежде чем он вошел в ее квартиру и набросился на спящую девушку.
Он никогда не забудет тот момент, когда сделал первый большой вдох запаха Ханны. Господи. Его член стал таким твердым, что Джеймс думал, что ширинка порвется.
Парень завел мотор и вылетел со стоянки. Им предстоял долгий путь. Как бы ему ни хотелось остановиться и успокоить Ханну, у них не было времени. Максвелл специально попросил их немедленно уехать и как можно скорее добраться до Сиэтла. Джеймсу нужно было сосредоточиться на дороге, установленных ограничениях скорости, и подавить свою потребность спариться прямо сейчас.
Сможет ли он проделать весь путь от Бостона до Сиэтла, не занявшись с ней любовью? А что, если он действительно заявит на нее права? Мог ли он просто объяснить Максвеллу, что произошло, сказав, что тело его милой, невинной дочери принадлежит ему?
«Тооочно».
И какое это имеет значение? Вообще-то, очень много значения. У Максвелла уже была пара для Ханны. Это была одна из причин, по которой Джеймса послали за ней. Это был кто-то из их собственной стаи? Или соседней стаи? Внезапно он почувствовал желание убить того парня. Его руки дернулись на руле. Ревность заставила его покраснеть. Кто бы это ни был, он не может заполучить ее.
Может ли Максвелл даже разорвать связь, уже формирующуюся между Джеймсом и Ханной? Джеймс не знал, возможно ли это. Он знал о спаривании своих братьев и друзей, но не испытав этого сам — не был уверен.
Однако одно он знал точно, он ни в коей мере
