Я посмотрел на улицу. За окном – голубое небо, под ним, на обочине, высокие деревья танцевали на ветру, а солнце проливало теплый свет на прохожих и дарило им счастье.
И в такой прекрасный день мне приходится сидеть узником в четырех стенах, хотя я должен был отправиться в путешествие с друзьями.
Настроение упало, и я почувствовал, как отчаяние наваливается на меня со страшной силой. Лучше бы я выпил черный кофе Синъянь со всей его мерзкой горечью.
4
К часу дня в кофейне не поменялось ровным счетом ничего: в зале по-прежнему сидели только чокнутый старик и писательница. Один что-то бормотал, обратясь к чашке кофе, а другая вовсю пыхтела, подбирая слова.
Странное место, сюда заносит только ненормальных. Те, кто более-менее дружит с головой, ходят в ближайшее отсюда кафе «Дама», верно?
Меня клонило в сон, и я, лениво потянувшись, зевнул.
Синъянь подозвала меня, махнув рукой:
– Иди-ка сюда!
Я подошел и получил третью чашку кофе. Она сказала, что этот напиток называется «кофе от зевоты».
В этот кофе Синъянь, наверное, добавила лимонный сок, и после него на деснах осталась кислая пленка, но никакого освежающего эффекта не последовало. Я пробовал сдержаться и не зевать, но физиология одержала победу над психологией, и я снова мощно зевнул.
Тут дверь распахнулась, и в кофейню вошли мужчина и женщина, прямо вылитые красавица и чудовище. Красавицей была официантка, а чудовищем – хозяин заведения. Его, кажется, озадачило мое присутствие. Он глядел на меня, а я на него – так мы и смотрели друг на друга.
Вскоре мужчина потерял ко мне интерес и направился к стойке, рассевшись на своем обычном месте. Как и вчера, он опять уставился куда-то на улицу и снова принялся медитировать.
– Здравствуй, новенький! – приветствовала меня красотка официантка.
– Здравствуй, коллега со странностями.
– А?
– Извини, я хотел сказать коллега-красотка.
Девушкам нравится, когда их называют красотками. Вот и она радостно ответила:
– Хоть я и красотка, ты лучше зови меня Сусу.
– Сусу? Как марка молока? Ха-ха-ха! – Пришла моя очередь смеяться.
Сусу не рассердилась, а, наоборот, засмеялась вместе со мной. Когда она смеялась, вид у нее был глуповатый и чуть-чуть нелепый – вылитая дурочка с переулочка.
– А сколько тебе лет? – спросила Сусу.
– Семнадцать. А тебе?
– Угадай!
Бывает у девушек такая дурацкая привычка просить угадать, сколько им лет. Она выглядела на двадцать два или двадцать три, но я нарочно сбросил пару годков, чтобы еще больше порадовать ее:
– Тебе не дашь и двадцати.
Само собой, Сусу даже затряслась от смеха и на радостях шлепнула меня по плечу:
– Да ладно? Двадцать два!
Ну вот! Я знал, что она именно так отреагирует.
– Сусу, а давно ты тут работаешь?
Девушка подняла три пальца.
– Три года?
Покачала головой.
– Три недели?
– Три месяца, – сообщила она.
– Она тебе уже давала попробовать тот странный кофе? – спросила Сусу, показав на барную стойку. У Синъянь опять начался приступ ненормального профессионализма: она сосредоточенно считала капли кофе.
Сусу переменилась в лице, уголки рта опустились:
– Я пила тот странный кофе целую неделю. Лучше тебе не огорчать ее.
– А хозяину жаловаться не пробовала?
– Бесполезно. Он только ей доверяет. Слушает все, что она ему скажет, а мои слова пропускает мимо ушей.
– Босс даже к красоткам не прислушивается?
– Хозяин слишком разборчив.
– Это значит?.. – ахнул я, сделав вид, что испугался, и прижал ладонь к груди.
Сусу рассмеялась и тут же перешла в наступление: протянула руку, намереваясь ущипнуть меня за бок. Я сделал шаг назад. Уж кого реально стоит опасаться, так это ее, а совсем не хозяина кофейни.
– Слушай, а почему он все время таращится куда-то за стекло?
Сусу загадочно улыбнулась и, сделав интригующую паузу, проговорила:
– Хо-хо, а ты приглядись-ка повнимательнее.
Синъянь принесла хозяину кофе. Неужели это кофе от лени? И какой же у него вкус? Не придет ли хозяин в бешенство, как берсерк, выпив этот кофе?
Я дал разыграться своему воображению, но ничего такого не произошло на самом деле, хоть и жаль.
Он с довольным видом кивнул:
– Неплохо. Хорошее сочетание крепости и кислотности, и притом выразительный вкус.
Голос у хозяина был на удивление мягким, что никак не вязалось с его лошадиным лицом.
– Это бленд, который я разработала два дня назад, – сказала Синъянь. – Тут смесь кофейных зерен моносорта из трех разных стран – Йемена, Бразилии и Индонезии.
Я не смог удержаться от смеха. Что за «бленд», «разработала» – одни красивые слова, а на деле просто кофе «три в одном».
Синъянь стрельнула глазами в мою сторону, и на ее лице читалось: «Только разозли меня, и тебе конец!»
Взгляд хозяина снова уперся в стекло, куда-то за окно. Проследив за ним, я глянул туда же и увидел, как серый котяра заигрывает с рыжей кошкой. Наблюдая за их забавами, я почему-то вспомнил, как Лэй ухаживал за Чжилин. Он тогда был вылитый кот-самец, дни напролет скакал за ней по пятам вне себя от радости.
После трех посетители вдруг стали прибывать, и все приходили, чтобы выпить кофе. Точнее, чтобы заказать его у Синъянь. Как только они входили в кофейню, то глазами сначала искали Синъянь, а завидев ее, начинали светиться от счастья, как будто увидели звезды на небе.
Столпившись у барной стойки, они общались с Синъянь, как будто находились на приеме у врача китайской медицины. Уловив их настроение, она прописывала им «лекарство» – отбирала кофейные зерна в длинном ряду стеклянных бутылок позади нее.
Мы с Сусу занимались тем, что разносили клиентам чашки с заваренным в воронке черным кофе, по виду и впрямь смахивавшим на традиционный лекарственный отвар, чтобы те могли его «принять».
Понятия не имею, какой вкус у такого кофе без сахара и без молока. Только знаю, что обходится он недешево, а густая черная жижа, по мнению посетителей, блестит совсем как драгоценные камни.
Тут в кофейню забрел еще один гость. Сделав круг по залу, он поднял указательный палец и сказал:
– Чашечку кофе с молоком!
– Вам латте или капучино? – решила уточнить Сусу.
– Чашечку кофе с молоком! – повторил он.
Клиент задал задачку, и Синъянь приняла вызов: она спокойно сварила итальянский черный кофе и в придачу налила молока. Сусу подала ему кофе и молоко в разных чашках. Он одним махом выпил полчашки молока, а потом полчашки черного кофе, затем вылил оставшееся молоко в черный кофе, резко встал, держа по чашке в каждой руке, и начал переливать и взбивать кофе с молоком, будто фокусник на сцене. Его выступление сорвало аплодисменты.
А еще
