то позабочусь и о молоте, — ответил незнакомец, — ибо я так же горжусь им, как и ты. Может, Тор и послал его с небес, но я помогал старому кузнецу, когда он прикреплял его к рукояти. — Потом этот человек сыграл на своей свирели простенькую мелодию и Бальдер уснул.
На следующий день драккары зашли на вёслах в залив и были вытащены на песок, пока повелитель Тордис и его люди дошли до берега вброд.
— Где город Волков? — вскричал Тордис. — Лишь две ночи назад мы видели, как огромный Балар горел в горах, значит, Волки должны быть тут и всё же теперь они как-то скрылись. Я думал, мы найдём здесь богатство, мужчин для убийств и женщин для забавы. Может ли быть, что мы высадились не в той бухте?
— Это должно быть то место, — отвечал его сын, — но нет ни домов, ни амбаров ям, ни скота, ни людей. Ничего, кроме пустынного берега всего с одним деревом, огромным дубом, таким большим, что его пришлось бы долго рубить. Но это — священный дуб и его нельзя трогать. Каким-то образом Волки сбежали от нас, не оставив ничего, чтобы вознаградить нас за тяготы пути сюда. Мы можем лишь отплыть и надеяться на удачу в будущем.
— Что за дивное зрелище, — воскликнул повелитель Тордис. — Если мои глаза не обманывают меня, на этом дубе защемлён между двумя ветвями могучий молот Тора, принадлежащий Волкам, которым в молодости пользовался повелитель Бальдер. Я слышал, как наш певец пел о том, как Бальдер сразил им великана. Когда мы приплыли сюда, я желал этот молот больше сокровищ, ибо их ценность недолговечна; больше, чем вырезать мужчин, ибо мы можем проделать это в любой день; больше, чем захватить женщин, ибо все женщины одинаковы, и все они стареют и теряют красоту. Поэтому мы срубим дуб, а потом я стану убивать Бальдеровским молотом, а после меня мои сыновья и их сыновья будут убивать им, поскольку Тор послал его из небес, и никто не может противостоять ему. Этот молот — оружие, с коим не сравнится никакое другое и он должен быть моим.
— Не тронь дуб, отец, — умолял его сын, — ибо это священное дерево, благословенное богами и повредив ему, ты принесёшь нам много горя и мало пользы.
Но повелитель Тордис не внял ему и, схватив свой боевой топор, шагнул к дереву и врубился в него так глубоко, что не смог вытащить топор обратно. Сильный ветер потряс все ветви, и молот Бальдера провалился вниз и сокрушил шлем повелителя Тордиса, разбросав его мозги по песку. Увидев, как их владыка погиб, все норвежцы в великом страхе застыли на месте, ибо поняли, что это смертоубийство наслали боги.
Пока они ещё дивились, с океана налетел шторм, высокая волна зашвырнула пятьдесят кораблей далеко на сушу и ярость вод уничтожила всех скандинавов. Но гигантский дуб устоял перед штормом, ибо его корни глубоко уходили в землю и все ветви были крепки.
Затем Пан сотворил волшебство, чтобы молния никогда не ударяла в дуб и зимние ветры не ломали его ветвей; и Бальдер продолжал жить, да поживать, полностью довольный своим новым домом.
Меч и орлица
Гарольд, лорд Волков Арморики, прогуливаясь среди каменных домов, служивших приютом его роду, наблюдал за весело играющими детьми, в то время, как женщины трудились, а мужчины упражнялись во владении мечом, копьём и молотом. Волки много лет жили мирно, хотя всегда готовились к войне, в надежде, что она никогда не придёт. Маленькую долину, где старшие дети пасли коров и гусей, окружали горы. В небольшой бухточке поднимались и опускались на волнах шесть драккаров. Некоторые из них были очень старыми и использовались Волками, ещё когда они покинули Ютландию.
Лорд Гарольд был доволен всем, что видел; но его серьёзно тревожил необычный характер Эдварда, его единственного сына. Хотя Эдвард был славным парнем, бывали минуты, когда его отец терял надежду заполучить ещё одного достойного лорда Волков, поскольку он казался неспособным и нежелающим понять, что однажды будет править и, что, возможно, более важно, женится и породит сына, который в свою очередь станет править после него.
Обернувшись к густому и высокому лесу, стоящему за деревней, Гарольд обнаружил своего сына сидящим на ложе из густого плауна, облокотившись о дерево и наигрывая на арфе. Несколько минут Гарольд стоял, взирая на юношу, который продолжал играть, казалось, не замечая присутствия отца. В конце концов завершив мелодию, он поднял глаза, улыбаясь. — Это новое. Как тебе нравится, отец? — спросил он. — Когда я закончу, я обучу ей нашего арфиста, который сможет подобрать соответствующие слова; быть может, эта песня напомнит нам о былом величии Волков.
— Эта музыка сладка, — отвечал его отец, — но у меня есть для тебя более важные поручения. Вместо того, чтобы убивать время, играя на арфе, ты должен осмелиться найти среди наших соседей пригожую деву и сочетаться с нею. Разумеется, она должна быть достойна того, чтобы стать невестой будущего лорда Волков и матерью ещё одного лорда, чтобы править, когда и ты и я умрём. Наши предки, памятуя свою обязанность увеличивать число Волков и обеспечивать наследника — будущего правителя, не смущались жениться на пиктских женщинах, когда обосновались здесь, в Арморике. Твой долг перед Волками не меньше, чем их. Ты должен понять, что твоя обязанность — обеспечить нашему роду будущего лорда.
— Ты ещё молод, отец и пройдёт много лет, прежде, чем ты отправишься в Валгаллу. Я признаю необходимость того, что всегда необходим лорд, правящий Волками, но сейчас это не выглядит вопросом первостепенной важности. Некоторое время назад мы обсуждали желательность моего брака. Я последовал твоему совету и потратил несколько недель вне дома, развлекая Народ Тьмы моей арфой и сражаясь с их лучшими воинами, по двое за раз, разоружая их без кровопролития. Это вызвало большое веселье и они поражались моей способности одинаково хорошо фехтовать обеими руками. Но девам нравились моя музыка и искусство фехтования больше, чем они сами нравились мне. Кроме того, я не встретил ни одну, которая оживила бы моё сердце или побудила бы желать её. Поэтому я вернусь и продолжу играть на арфе.
Так их спор и закончился тем же, что всегда.
На следующий день маленький смуглый человечек явился в город Волков и испросил личной встречи с лордом Гарольдом.
— Я принёс тебе вести и совет, — тихо промолвил он. — Некоторое время назад я посетил древний дом
