запретить!
Он с вызовом смотрит на меня.
— Не могу, — соглашаюсь я. — Но хочу предупредить вас о правилах поведения в лесу. На берегах озера нельзя рубить деревья. Для костра используйте валежник или сухостой. И не забывайте окапывать костер.
Глеб раздраженно мотает головой.
— Знаем, и побольше вашего! Следите лучше за своими охотниками, егерь!
— Глеб, давай посмотрим каньон!
Вера складывает ладони у груди и умоляюще смотрит на Глеба.
— Нет! — упирается он. — Мы заранее выбрали маршрут, и не будем его менять. Это ребячество.
Второй парень не вмешивается в разговор. Он кажется мне куда спокойнее Глеба.
— Имейте в виду, что я завтра тоже буду на озере, — предупреждаю я. — И обязательно проверю вашу стоянку.
— Только проверяющих нам не хватало!
Глеб явно нарывается на ссору.
— Между прочим, я работаю внештатным корреспондентом в «Ленинградском комсомольце»! Так что отстаньте от нас, если не хотите, чтобы вас пропечатали в газете!
Он окидывает остальных высокомерным взглядом.
— Идем! Нечего терять время.
И первым направляется в сторону моста.
Вера протягивает мне руку.
— Извините его, Андрей — говорит она. — Глеб очень вспыльчивый.
Я пожимаю плечами.
— Бывает.
А Вера улыбается Павлу.
— Вы тоже придете на озеро, товарищ милиционер? Я вас приглашаю.
— Не смогу, — с сожалением бурчит Павел. — Обещал председателю помочь с уборкой картошки.
— Жаль, — вздыхает Вера.
— Я попробую! — отчаянно кивает Павел.
— Здорово! Тогда я буду вас ждать. До свидания.
Вера улыбается нам и торопится вслед за группой.
Глава 3
— Красивая девушка, — качает головой Павел, глядя вслед Вере.
— Так не теряйся, — улыбаюсь я. — Не упусти шанс. Ты ей тоже понравился.
— Ты думаешь? — с сомнением спрашивает Павел. — Она из Ленинграда, в институте учится. А я участковый в деревне.
— Это неважно, Паша. Поверь.
— Да ты-то откуда знаешь?
— Знаю, — киваю я.
Я точно знаю, о чем говорю. Потому что это моя вторая жизнь. В первой жизни я совершил немало ошибок. Растерял близких, да и сам растерялся в безжалостном круговороте перемен, которые тогда захлестнули страну. Растратил жизнь на такую ерунду, что и вспоминать не о чем.
Но я получил второй шанс, и твердо решил не профукать его бездарно и бессмысленно.
Я не говорю об этом Павлу. Просто хлопаю его по плечу и улыбаюсь:
— Не упусти шанс, Паша. Потом будешь жалеть.
— А ты прав, Андрюха!
Павел решительно кивает.
— Не упущу. Ты видел, как этот Глеб смотрел на нее?
Я пожимаю плечами.
— Видел. Но с таким характером ему ничего не светит.
— Ты прав. Хотя, сам он так не думает.
— Это неважно, — улыбаюсь я. — Важно, что думаешь ты.
* * *
Ночью над деревней громыхает гроза. Ливень барабанит по стеклам и жестяным отливам.
А рано утром я сижу за столом и с удивлением смотрю на целую гору блинов, которые напекла Катя.
Блины ярко-зеленые.
— С чем они? — озадаченно спрашиваю я.
— С крапивой! — гордо отвечает Катя. — Я нашла рецепт в газете. Надо мелко порубить крапиву, добавить муки, воды, соды на кончике ножа и одно яйцо. Раньше такие блины пекли весной, когда заканчивалась мука.
— Понятно, — киваю я.
Беру верхний блин, сворачиваю его трубочкой и осторожно откусываю.
— Слушай, а вкусно!
— Правда? — радуется Катя. — Я сама не рискнула попробовать.
— Правда-правда, — улыбаюсь я. — Пробуй смело.
И беру второй блин.
— А еще они очень полезные, — говорит мне Катя.
Она садится напротив меня и подпирает подбородок кулачком. Светлая пушистая челка падает ей на глаза.
— Знаешь, сколько в крапиве витаминов?
— Много? — удивляюсь я.
— Очень! Я еще хочу сварить крапивное варенье.
— Этот рецепт ты тоже нашла в газете?
— Нет. Я прочитала о нем в детской книжке. Знаешь, есть такой итальянский писатель — Джанни Родари. Он написал сказку о старушке, которая варила варенье из чего угодно. Даже из крапивы.
— Ну, если об этом написал настоящий писатель, значит, варенье обязательно должно быть вкусным, — с серьезным лицом говорю я. — Писатели никогда не обманывают.
— Ты шутишь? — подозрительно спрашивает Катя.
— Что ты! — не моргнув глазом, уверяю я. — Мне бы это и в голову не пришло.
И беру третий блин.
— Я тебе еще с собой блинов напеку, — обещает Катя. — Андрей, а ты когда вернешься?
— Думаю, в воскресенье, — улыбаюсь я.
— Здорово! — радуется Катя. — В воскресенье в клубе будет кино. Сходим?
— Обязательно. А что за фильм?
— Какая-то итальянская комедия. Говорят, очень веселая. Там играет Челентано!
Катя виновато смотрит на меня.
— А то мне скоро уезжать. Учеба начинается.
— Поедем в Ленинград вместе, — предлагаю я. — Я возьму выходной. Погуляем по набережным, съедим мороженое.
— И пышки! — радуется Катя.
Она вскакивает с табурета и хлопает в ладоши.
— Андрюша, я тебя люблю!
— Я тоже тебя люблю, — улыбаюсь я.
— Красиво сейчас на озере? — спрашивает Катя.
Я на минуту задумываюсь, а потом киваю. Лесные озера всегда привлекают особенной неуловимой красотой.
— Жаль, что я не могу поехать с тобой, — вздыхает Катя.
— Ничего, — улыбаюсь я. — Если хочешь, я сделаю для тебя пару фотографий.
— Очень хочу! Я возьму их с собой в Ленинград.
Я проверяю, есть ли пленка в моей старенькой «Смене» и убираю фотоаппарат в рюкзак.
И тут во дворе заливаются лаем собаки.
— Кто-то пришел, — говорю я Кате и выхожу на крыльцо, чтобы встретить гостя.
Катя выходит вместе со мной.
Возле калитки стоит Алексей Дмитриевич Воронцов — директор нашей сельской школы. Высокий и нескладный, с профессорской бородкой на узком лице, он похож на Дон Кихота.
Алексей Дмитриевич преподает математику и географию. А еще он страстный любитель астрономии и умудрился заразить своей любовью к звездам даже школьников.
Я машу Воронцову рукой.
— Доброе утро, Алексей Дмитриевич! Вы к нам? Проходите, мы как раз завтракаем!
— Доброе утро! — вежливо кивает Воронцов. — Я только на минутку.
— Проходите, — улыбается Катя. — Мы пьем чай с зелеными блинами.
—
