Тот спокойно шел ему навстречу.
Водитель фуры в огромное, похожее на трюмо зеркало видел, как приятель русского из «шестисотого», сплюнув сквозь зубы, чуть сменил курс и направился к двоим оставшимся кавказцам.
Он добрался до них, обойдя вмятую дверь джипа, быстрее, чем их друг приблизился к водителю.
Сжавшись, как пружина, один из двоих кавказцев невидимым движением выбросил вверх ногу.
Движение было молниеносным, раздался лишь хлопок штанины.
Русский у самого своего лица перехватил ступню кавказца. Подошва туфли в его руке согнулась, каблук отслоился, раздался хруст кости. А потом мощным ударом ноги ударил по опорной ноге кавказца. Подлетев в воздухе и перевернувшись, тот ударился спиной об асфальт так, что из легких с резким звуком вылетел воздух.
Тот, что бросился на водителя, этого не видел. Он вообще ничего не видел и не слышал. Только лицо оскорбившего его русского и его ровное дыхание. Только этот звук раздавался в космосе кавказца – никому не слышный шум работы легких кровника.
Элементарная теория. В очень простых ситуациях интуитивно ясно, каким образом можно приписать вероятности отдельным событиям. Например, если в коробку положить 3 черные и 2 белые фишки для игры в покер и хорошенько потрясти ее, то представляется более вероятным, что извлеченная из коробки наудачу фишка окажется черной. И действительно, вероятность извлечь черную фишку на раз больше вероятности извлечь белую. Так как это испытание имеет 5 возможных исходов, из которых 3 приходится на долю черных фишек, то доля благоприятных исходов подсказывает, что вероятность извлечь черную фишку составляет 3/5. Ту же самую ситуацию можно сформулировать другим порядком. Шансы вынуть черную фишку равны 3 к 2. То есть выше.
Минуты стояния трех машин хватило, чтобы пробка выросла до километра. В утренней темноте было плохо видно, что происходит под колесами фуры, а «Мерседес» и «Геленваген» загораживали ту часть картины, что можно было рассмотреть в свете фар. Не такое уж редкое явление на МКАД как столкновение переполоха не вызвало. Просто все догадались, что попали. И стали ждать, разговаривая с абонентами по телефону самыми популярными в Москве фразами: «Ты где?» – «Я в пробке».
Логика не работала. Не работала математика. Из «три к двум» в течение восьми секунд ситуация превратилась в «один к двум». Через мгновение после того, как треснула берцовая кость кавказца, тот, что бросился на водителя, вдруг оторвался от земли. Ноги его высоко вскинулись, и он плашмя, как лист фанеры, рухнул на асфальт. Нога водителя «шестисотого» поймала его на противоходе. Отбитые кишки и муть перед глазами – это все, что видел и чувствовал оскорбленный.
Приятель водителя вынул из кармана какой-то предмет и склонился над переживающим болевой шок водителем «Геленвагена».
Третий кавказец, белый как полотно, трубил губами, как в горн, и из обрывков фраз можно было составить кое-какие слова. Кажется, он предлагал разобраться по-человечески.
Лезвие тускло мигнуло сначала в полуметре от головы обезноженного кавказца, а в следующее мгновение – за его ухом.
– Стоять!
Сказано было негромко, но выбравшийся из «шестисотого» мужчина невысокого роста относился к той породе людей, чей негромкий голос был слышен издалека, и даже при шуме десятков двигателей, и даже в крике продолжающего стоять третьего кавказца.
Прикрывая ладонью левый лацкан пиджака, он дошел до места схватки.
– Кто старший?
Стоящий молча указал на тяжело дышащего, лежащего на животе приятеля. Свет фар отразился от его кожаной куртки, и на мгновение показалось, что кавказец – Прометей, решивший добавить истории немного огня.
Не убирая ладони от груди, мужчина дошел до сбитого с ног главаря и свободной рукой убрал с его шеи ногу своего телохранителя.
– В десять вечера привезешь на Охотный Ряд сто тысяч долларов. Документы я твои заберу, ладно? Если не привезешь, я тебя через жопу выверну. Ты меня понял?
– Куда… на Охотный Рад? – прохрипел лежащий, перемалывая на губах пузырящуюся розовую пену.
– Не сомневаясь в том, что ты меня понял, я все-таки спрашиваю тебя: ты понимаешь, что, говоря о жопе, я ничуть не преувеличиваю?
– Я понимаю… Но где на Охотном Раду?
– Вот здесь, – мужчина отнял руку от груди, и нетвердый взгляд кавказца нашел на лацкане пиджака флажок с триколором. – Ровно в десять вечера ты принесешь сто тысяч к центральному входу. Тебя встретят.
Поднявшись, мужчина коротко бросил своим:
– Поехали. – И через несколько мгновений уже сидел на своем месте в «шестисотом».
* * *
Жена генерала Ююкина Вера Игоревна вышла из дома и в сопровождении охранника дошла до черного «Мазерати».
– Спасибо, Владимир, на сегодня ты свободен.
– Вера Игоревна, ваш муж сказал, что вы не должны ездить по городу одна.
Она потемнела лицом. Вот уже третий месяц ей намекают на то, что водительские права получены ею только потому, что муж генерал. И кто намекает?
– Я не намекаю, – еще больше обострил ситуацию охранник. – Вы возите большие суммы денег, вы потенциальная жертва уличного разбоя. И мне не хотелось бы потерять работу только потому, что я ослушался вашего мужа.
Вера смягчилась. Охранник был прав, а она любила рассудительных людей. Объяснив, что крутит руль получше самого генерала Ююкина, она пообещала ничего Ююкину не говорить, более того, еще пообещала увеличить зарплату Владимиру. Охранник тоже смягчился. Эта семейка его достала. За три месяца эта корова разбила три машины. Сначала на Кутузовском в щепы разнесла задницу «Лексусу», потом на Ленинском проспекте согнула фонарный столб. Последняя неприятность произошла на МКАД: Вера Игоревна оставила вишневую «девятку» без дверей с правой стороны. Во всех случаях правоохранительными органами была доказана вина тех, кто имел несчастье ехать рядом с Верой Игоревной. «Лексус» – тот подставлялся. Нашли тормозной путь с заносом. «Девятка» совершала неправильный маневр – это было доказано сразу. Приехавший на МКАД коллектив ДПС из трех машин выслушал довод Веры Игоревны и согласился с ним – действительно, преимущество во время движения было у Веры Игоревны. Потому что у нее была выше скорость. И опять же водитель «девятки» указатель не включил, сообщая Вере Игоревне, которую не видел – вторая ошибка, что перестраивается. Совокупность трех этих вин в суде была доказана, и теперь Вера Игоревна ждала, пока на бывшую квартиру бывшего водителя бывшей «девятки» найдется покупатель.
За установку столба в неположенном месте никого наказать не удалось, и две недели Вера Игоревна по этому поводу невероятно переживала. По ее мнению, вкопать «кобру» в том месте, где она ее нашла бампером, мог только идиот. Сначала у Веры Игоревны был «Мерседес-СЛК». То, что от него осталось, пришлось продать. Потом она села за руль синего «Ауди». После встречи с «девяткой» седан был загнан в мастерскую, где совершенно бесплатно (как и «мерина», кстати, тоже) в хлам разбитую машину превратили в сияющий лаком автомобиль. Всю левую сторону пришлось срезать и приварить новую. Для этой цели из далекого Бремена была специально привезена точно такая же «Ауди», но битая с правого борта. Задолжавшие за свою свободу мастера со станции разобрали обе машины, кое-что отрезали, кое-что приварили, и через три недели Вера Игоревна, увидев свою машину, объявила о своем желании снова сесть за ее руль. Синий «Ауди» ей снова нравился. Он гармонировал с синей кожаной курткой и сапогами, которые она вчера видела в Третьяковском проезде. Но сказано ей было, что к сапогам лучше подобрать другую модель. Ибо эта, разгоняясь до ста километров в час всего за шесть секунд, начинала почему-то прыгать по дороге, как подбитый заяц. Сказывалась, видимо, неровность сварных швов. «Ауди» было решено продать, выдав за новый автомобиль, приобретенный с сайта Berlinauto. Покупатель нашелся скоро. Какая-то сучка с костлявыми плечами и психоделическим именем Тина, посидев в тачке, сваренной из двух, попробовала снизить цену на том основании, что порван коврик. Вера Игоревна скинула пятьдесят баксов, и сучка согласилась. Сегодня в десять вечера муж этой костлявой должен был приехать, отдать «Фольксваген» и доплатить тридцать тысяч. Покупатель на «Пассат» этой семейки лузеров у Веры Игоревны уже имелся. В общем, день начинался хорошо.
