— Конечно.
Еще одно промедление, а затем:
— Вы живете где-то поблизости?
— Да.
— Я тоже.
Я улыбнулась и пожала плечами: мол, мир тесен.
— Раз уж мы соседи, могли бы поужинать как-нибудь вместе. — Он опустил глаза на пакет, затем поднял их и внимательно посмотрел на меня.
Надо быть сумасшедшей, чтобы дать телефон первому встречному из магазина. Однако незнакомец мне понравился. И дело не в слабости к сильным подбородкам: у него добрые глаза, ясные и искренние. Я кивнула.
Он представился Мэттом Кавано и спросил номер моего телефона. Внешне сохраняя спокойствие, я схватила с прилавка ручку и написала цифры прямо на пакете с продуктами. Сердце у меня трепетало. Кавано спрятал пакет под пиджак, чтобы уберечь от дождя. Затем махнул Барри и вышел.
Хозяин магазина подождал, пока за ним закроется дверь.
— Думаешь, стоит так вот запросто раздавать свой номер?
— Я видела его тут раньше. Он показался мне очень милым, а тебе нет?
Барри пожал плечами.
— Тебе нужны наличные? — Он тщательно осмотрел билет.
Я взглянула на синий прибор рядом с кассой.
— Ты не собираешься просканировать его? — спросила я.
— Эта хрень опять сломалась. Я бы любого заставил прийти, когда ее починят, но тебе, Хэлли, доверяю.
Мое внимание было приковано к ярким краскам лотерейных билетов на пластиковом автомате.
— Сколько осталось выигрышей в «Грин покер»?
— Точно не знаю, прибор ведь не работает, но игра уже устарела. В последнем отчете числилось два или три.
— Какая разница, дай мне три билета, — невольно произнесла я.
Я понимала, что шансов мало, но вся моя жизнь состоит из нереальных случайностей, как правило, негативных. Мне всего тридцать пять, а я уже потеряла брата, отца и почти угробила свою карьеру. Если уж со мной происходят невероятно ужасные вещи, то должны случаться и непостижимо хорошие.
В тот момент мир казался полным возможностей. Последние четыре месяца прошли очень одиноко, а теперь меня ждет свидание с приятным мужчиной, у которого на руке нет кольца.
Барри покачал головой:
— Я тут подумал… Скорее всего осталось один или два выигрышных билета. Пару дней назад появилась игра «Дворец Цезаря». Типографская краска еще не высохла. Там не меньше восьми-девяти выигрышей. Чую, тебе повезет на «Цезаря».
Я пожала плечами, и Барри, приняв это за утвердительный ответ, потянулся за билетами. Они стоили всего по доллару. На обратной стороне значилась максимальная сумма — двести пятьдесят тысяч. Для моего крупномасштабного настроя не так уж и много. Плюс к тому я представила, как быстро сотрется защитный слой на крошечных карточках.
— И еще два билета «Грин покер», — машинально добавила я.
Барри засомневался.
— Мне должно повезти на эльфа, — сказала я. — Сегодня мой день.
Он пристально посмотрел мне в глаза:
— Ты во всем предпочитаешь ничтожные шансы? — Явный намек на телефонный номер, что я дала Мэтту.
— Чую удачу, вот и все.
Барри протянул мне пять билетов, сохраняя недовольный вид.
— Тебе решать.
Странно. Мы с Барри не раз вступали в долгие беседы о том, как сложно начать все заново в незнакомом городе в моем-то возрасте. Он часто предлагал мне вступить в благотворительное общество, утверждая, что это уникальный способ познакомиться с множеством людей.
А теперь он не в меру сдержан. Заглянув в рюкзак, я застегнула на молнию кармашек с билетами. Барри выбил чек на молоко и начал отсчитывать сдачу. Остановился на полпути:
— Ничего не возьмешь на ужин?
В воздухе остался запах жареного цыпленка. Магазин был пуст. В очереди за мной никто не стоял, из торгового зала не доносилось ни звука.
— Что-нибудь осталось? — спросила я.
— Наверное, салаты.
— Не возражаешь, если я вернусь?
Барри одобрительно махнул рукой, и я побежала обратно. Отдел кулинарии уже закрылся, но я нашла салаты в холодильнике у стены. Выбирая между двумя упаковками разного размера со средиземноморским салатом, я услышала, как скрипнула входная дверь. Никто не произнес ни слова. Тишина.
Затем раздался выстрел.
Он пронесся эхом по всему магазину. Я замерла, и время остановилось. Глухой удар. Инстинктивно я сползла вниз, спрятавшись за полками с итальянским печеньем. Рука по-прежнему сжимала коробочку с салатом. Затаив дыхание, я ждала, что будет дальше.
Жуткая тишина. Ни стона, ни криков. Страх раздирал мне сердце, подступая к горлу. Я втянула шею, спрятав голову, и попыталась раствориться в воздухе. Шорох. Открылась касса. Грохот: что-то упало. Ни голосов. Ни ругани.
«Скажи что-нибудь, Барри!» — молча молилась я.
Я с трудом держалась на ногах и все смотрела на пластиковую упаковку с салатом: хотела поставить ее на пол, но боялась шевельнуться.
Снова шорох, опять грохот, словно продукты сбрасывали с полок. Я вцепилась в пластиковую упаковку с яркой наклейкой. Снизу потекло масло, прямо мне на руку. Запачкало ладонь.
Я поставила салат на пол. Страх стал нестерпимым. Послышалось чье-то шарканье.
С трудом я нашла в себе мужество заглянуть за выступ и увидела куртку цвета хаки и затылок под маской-чулком. Метнувшись обратно, задела что-то локтем. Итальянское печенье. Оранжево-зеленая коробка свалилась на пол.
Я затаила дыхание.
Хлопнула дверь. Повисла всепоглощающая тишина.
Пригнувшись, я подбежала к кондитерскому отделу, к окну во всю стену. Сквозь пелену дождя виднелась небольшая белая машина. Она сорвалась с места и чуть не врезалась во встречный автомобиль. Завизжали тормоза, и белая машина понеслась вдоль улицы.
Я метнулась к кассе. Она была открыта, вокруг валялись порнографические журналы. Прилавок, пакет молока, сумка — все в брызгах крови.
Посмотрев вниз, я увидела на полу Барри. Он лежал лицом вверх, в широко открытых глазах застыл страх. Рядом с рукой валялся пистолет. Из пулевого отверстия в центре лба сочилась кровь.
Глава 3
Я услышала собственный крик о помощи — глубокий, гортанный звук — и вздрогнула. Ударила себя по лицу, чтобы включить мозги. Нужно думать трезво. Действовать.
В первую очередь необходимо позвонить в «Скорую помощь». Где же телефон? Я ни черта не знаю о пульсе и дыхании, а Барри выглядит неважно. Упав на колени рядом с ним, я чуть не распростерлась на скользком от крови полу, задела пистолет. Как же делают искусственное дыхание? Я села на Барри верхом, стараясь не смотреть ему в глаза.
