Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Только не поймите меня неправильно, я не выступаю против труда. И не вижу ничего плохого в том, что большинство людей работают, особенно если им нравится их занятие. Только я жить такой жизнью не могу. Я пробовал, и меня все это не устраивает.
Понимаете, моя проблема состоит в том, что я не в состоянии целый день находиться в обществе разных кретинов, большинство из которых обычно занимают высшие посты и только и ждут удобного случая поймать тебя на каком-нибудь проступке. То ты опоздал, то свистнул скрепку, то заснул на письменном столе (с лопатой в руках, за рулем). Черт, жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на выяснение отношений с идиотами. Школу я окончил много лет назад и больше не желаю ходить со склоненной головой и слушать выговоры за то, что я сделал очередную татуировку. Всем этим я сыт по горло.
Но, как я уже сказал, в общем, я ничего не имею против тех, кто работает. Если вы чувствуете, что счастливы, честно трудясь целый день и честно получая за это деньги, я за вас рад. Что же касается меня, я предпочитаю заниматься нечестной ночной работой. И время суток это я предпочитаю всем остальным, и зарабатываю больше (хотя никто не гарантирует вам зарплаты, если вы трудитесь на себя). К тому же я не обязан подчиняться дуракам и не плачу налогов.
Почему же тогда все остальные люди не занимаются исключительно тем, что им больше нравится?
Не знаю. Скорее всего просто боятся закона. Да, точно. Им мешает страх перед вероятностью быть пойманными. Это, на мой взгляд, — единственная причина, мешающая остальным людям заниматься тем, чем занимаюсь я. Если кто-нибудь станет доказывать мне обратное, я назову этого типа лжецом. И пожалуйста, не надо опять заводить ту старую песню о правильном и неправильном в жизни. Я на сто процентов уверен, что любой человек, окажись перед ним банк с миллионом фунтов, в который можно просто зайти и совершенно безнаказанно взять этот миллиончик, сделал бы это. За исключением, наверное, султана Брунея, королевы Великобритании и Ричарда Брэнсона, у которых уже имеется по парочке миллиардов.
А те, кто боится быть пойманным, страшатся больше всего попадания в тюрьму и, главное, «лишения свободы». Но ведь это полный абсурд! Какой такой свободы может лишиться человек, вынужденный лучшие годы своей жизни проводить в месте, которое он ненавидит, отдающий львиную долю заработка неизвестно кому и умирающий, так и не познав счастья? Чтобы лишиться свободы, надо прежде всего хотя бы чуточкой этой самой свободы обладать. Работа, по сути дела, то же отбывание срока. Истекает этот срок в момент ухода на пенсию, а приговор выносится еще при рождении человека. Люди так привыкают к подобной жизни, что представить себе не могут буднего дня, в который им не нужно подниматься ни свет ни заря и куда-то идти.
Нет, все это не для меня, спасибо. Я в такие игры не играю.
Но ведь далеко не все люди разделяют твое мнение, согласен?
Конечно. Если бы все рассуждали так же, тогда и грабить было бы некого.
А что, если тебя самого ограбили бы? Как бы ты себя чувствовал? Неужели отнесся бы к этому как обычному явлению?
Естественно, нет. С какой это стати я должен спокойно смотреть на то, как у меня из-под носа уплывают мои личные вещи?
Но ведь это несправедливо! Как ты смеешь грабить людей, если не хочешь, чтобы кто-то ограбил тебя?
А почему я должен этого хотеть, черт возьми? Если я сам грабитель, это вовсе не означает, что я обрадуюсь, когда обворуют и меня. Ведь и управляющий банком не возликует, если в случае потери им работы его вместе с женой и детьми вышвырнут на улицу за то, что он своевременно не внес оплату за жилье. Не возликует, несмотря на то, что в прошлом этот самый управляющий не раз обходился точно так же с другими семьями. Люди каждый день поступают по отношению к кому-то так, как не хотели бы, чтобы поступали с ними. Почему я должен вести себя иначе?
Приведу еще один пример. Вы несете своего кота к ветеринару, чтобы отрезать ему яйца. Сам кот этого желает, а? Да если бы он узнал, что с ним намереваются сделать, сию секунду удрал бы от вас куда-нибудь в Шотландию. Только представьте себе, что кто-нибудь задумывает проделать то же самое с вашими яйцами, просто потому что по той или иной причине наличие их у вас кого-то не устраивает. Что скажете? Все это, по-вашему, справедливо?
Или, предположим, вы изменили своей благоверной. Значит, и ей позволили бы спокойно сходить налево? Если уж во всем быть справедливым.
Я не изменил бы жене.
Вы, быть может, но существуют сотни людей — мужчин и женщин, — которые изменяют и будут изменять. Неужели вы думаете, что все они после каждого похождения на сторону позволяют проделать то же самое своей половине? «Любимая, на этой неделе я поимел свою секретаршу, врачиху, Элис из дома номер сорок, какую-то каргу, которую снял в „Старлайт Румз“, и твою сестру. В общей сложности пятерых, значит, ты имеешь полное право трахнуться с молочником, почтальоном, молоденьким разносчиком газет — боюсь, с большинством тебе придется заниматься этим рано утром, — с мусорщиком и с Аланом из семнадцатого дома. Мойщика окон не трогай, а то получится на одного больше, чем у меня, а это несправедливо. Хотя… Если к Элис опять приедет дочь и я сровняю счет, тогда все будет в порядке. Пойду узнаю, приедет ли, а разговор закончим позднее».
Нет, мои дорогие, все люди жуткие лицемеры — не любят, чтобы к ним относились так, как сами они с легкостью относятся к кому угодно.
Саддам Хусейн не травит горчичным газом самого себя, так ведь? Но счастлив угостить этой дрянью других.
Или, скажем, шумные соседи. Шумные соседи, веселящиеся до шести утра, первыми придут к вам ругаться, когда ваши дети поднимут визг, плещась в лягушатнике на заднем дворе. Все люди — мерзавцы. Помните, как говорят в «Хил-Стрит блюзе»? «Иди и поступи с ними подобным образом, пока точно так же не обошлись с тобой они». Вот это верно, черт возьми.
Знаешь, ты сам форменный мерзавец. Согласен?
Согласен. Именно об этом я и говорил.
3 Вон из моего дома!
Я прошу Олли высадить меня в начале улицы и иду остаток пути до дома пешком. Четвертый час ночи, все спят. Горят лишь несколько уличных фонарей, не разбитых хулиганами и не погасших из-за коротких замыканий. Я шагаю быстро, держа в руке портфель и стараясь обходить освещенные места улицы стороной.
Я люблю это время суток, первые часы после полуночи. Все добропорядочные люди на свете лежат сейчас в своих кроватях, засунув руки под пижаму, и видят во сне отнюдь не тех, кто спит у них под боком. Улица выглядит абсолютно пустынной, но ведь это не так. Вокруг меня десятки храпящих придурков, отделенных друг от друга всего лишь несколькими кирпичами и бумагой. Придурков, блаженствующих в своих оштукатуренных коконах, как выразился однажды Джерри. Мне его слова понравились. Люблю, когда мир людей сравнивают с природой — вспомните, например, Дэвида Аттенборо, — с пчелами, термитами, дельфинами-касатками.
Я приближаюсь к дому и в последний раз оглядываюсь по сторонам. Тишина. Единственный доносящийся до меня звук — шум с шоссе, удаленного отсюда на полмили, по которому и в столь ранний час мчатся легковушки и грузовики. Окна моего дома такие же темные, как окна других домов на улице. Хороший знак. Я сворачиваю на аллею, проходящую через сады, и пробираюсь к задним воротам.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
