ловко делаешь теплые шарфы для себя и Алексея Петровича. Теперь вы готовы к путешествию через ледяные блоки холодного синтеза.
Смену за сменой ты преодолеваешь торосы льда и бетонные метели. Ты проваливаешься в озера антифриза и цепляясь граблями ползешь по горам заледеневшей слизи.
В блоках почти нет освещения и царит вечная ночь. Ты двигаешься почти на ощупь, смену за сменой идя сквозь тьму, нарушаемую лишь зеленым ионизированным сиянием, что порой разгорается под высоченными потолками цехов.
Проходя мимо пустых лифтовых шахт, во тьме, ориентируясь лишь на звук, гарпуном сделанным из водопроводной трубы ты бьешь жирных белых арахн, после чего жаришь их мясо с помощью огнемета, снятого с вмерзшего в лед ликвидатора, чей труп был найден тобой по дороге. Жиром же арахн ты смазываешь лицо и руки, спасаясь от обморожений.
Но все равно, холод стоит такой, что очнувшись ото сна, тебе приходится подпаливать этаж вокруг из огнемета, и, держа над пламенем пальцы, понемногу возвращать им тепло. Единственное, что успокаивает тебя в пути это Алексей Петрович. Смертелюбивый бетоноед пока ты спал, решил закончить свою жизнь напившись антифризом из лужи, и теперь к своему неудовольствию никак не мог замерзнуть насмерть, а потому был сумрачен и несчастно глядел во тьму коридоров из под меховой накидки, сделанной из шкуры белой арахны.
Впрочем, поступок бетоноеда натолкнул тебя на гениальную идею. В свое время Бокоплав Христофорович Кукурузинштерн научил тебя как из противогаза, железного лома и ведра антифриза делать великолепный согревающий этаноловый напиток. И хотя у тебя не было с собой противогаза, ведра и лома, но ты немного поменял рецептуру и смог здорово согреться в дороге. Правда тебя за пьянство сильно осудили кружащие под потолком сладкоголосые птицы с грудями поварих столовой № 132/11 и лицами первых секретарей блока 001-А. Закончив тебя корить, птицы начали сладкоречивыми песнями призывать тебя пойти с ними на субботник, но ты залепив уши оставленным Алексеем Петровичем жидким бетоном, смело пошел дальше, решив впрочем с согревательным этаноловым напитком чуть подзавязать.
Смены шли за сменами, а один этаж холодного синтеза сменялся другим. Ты оброс покрытой инеем бородой, кожа твоя загрубела, а лицо стало настолько суровым, что позже в хрущэнциклопедии напротив слова суровость просто вклеивали твою фотографию.
Ты шел и шел вперед, шел поддерживаемый лишь одним желанием: встретить, наконец живых людей. Шел не смотря на бури, бетонные завалы и сковывающий тебя холод. Но когда твоя мечта сбылась, ты ей совсем не обрадовался.
В одну из смен, когда воздух стал теплеть означая твое приближение к жилым блокам, ты вошел в актовый зал на этаже управления механизмами синтеза. Потолок гигантского помещения был увешан сосульками, а стены скрыты заиндевевшими знаменами и кумачевыми флагами, на сцене же зала, между обломками трибуны и пианино стояли пошитые из красных бархатных знамен юрты. Так ты вступил на стойбище одичавших партийцев-людоедов, чьи предки тысячи гигациклов назад руководили строительством блоков холодного синтеза, и были там забыты из-за бюрократической неразберихи.
Одетые в пиджаки из шкур аберраций усеянные сотнями партийных значков, что превращали одежду в железную броню, сжимающие оружие сделанное по ГОСТу – 24556868/12 «Копье из человеческой кости, метательное», дикари тут же кинулись на тебя желая полакомиться свежим беспартийным мясом.
Нанеся самым шустрым преследователям дюжину ударов по системе Танцевалова, ты кинулся в ближайший коридор, слыша сзади крики преследователей, бряцанье оружия, а так-же шум и треск портативного магнитофона «Василек» с которого бегущий за тобой шаман племени транслировал звуки бубна.
Погоня длилась целую смену. Ты бежал и бежал через поднявшуюся бетонную метель, пока сзади свистели копья, проносились, падая в межэтажные провалы запряженные аберрациями упряжки и гудели охотничьи горны. Радостно булькал чувствовавший скорую смерть Алексей Петрович, но к его неудовольствию в конце смены тебе удалось наконец вырваться на лестницу, а потому самые яростные преследователи, что скользили по затянувшему этажи льду на лыжах «Юниор» и коньках «Вечность», оказались в самом дурацком положении. С трудом карабкаясь за тобой по ступеням, они тщетно грозили тебе заточенными лыжными палками из берцовых костей, пока ты несся вверх как молодой олимпиец, преодолевая этаж за этажом и чувствуя, как воздух вокруг становится все теплее. А вскоре твои глаза уже резанул свет десятиваттной лампочки и ты, наконец выскочил на обычный, до слез знакомый типовой этаж. Этаж на котором были люди. Люди к которым ты кинулся распростерши объятия.
Возникла немая пауза. Слишком поздно ты понял, что замершие при виде тебя фигуры были культистами бетоноворотчиками. Впрочем и сектанты от неожиданности промедлили, несколько секунд тупо стоя у открытой в стене воронки портала.
Наконец, оцепенение исчезло и они, бросив ритуал, выхватили ржавые, выкованные из арматуры тесаки.
Шум и партийные лозунги раздавшиеся сзади показали, что лыжники и конькобежцы с одичалого блока тоже вскарабкались на этаж по твою душу.
Нельзя было терять ни секунды.
С криком:
- Наверните бетона, бетоноворотчики! - ты резко выхватил сидевшего у тебя за пазухой Алексея Петровича и сдавив его пузико обдал сектантов тугой бетонной струей, после чего сделал единственное, что мог для вашего с Алексеем Петровичем спасения – прыгнул во все еще открытый портал.
Все исчезло, только нестерпимый запах бетона наполнил мозг до самых краев. Бетон был везде, его серость была перед глазами, он тек вместо твоей крови и наполнял легкие, а затем все это резко исчезло, и ты с кубарем вылетел на неизвестном этаже.
Отплевываясь, и все еще чувствуя вкус бетона во рту, ты с трудом открыл глаза и сразу же зажмурился снова от режущего глаза света. Щурясь, прикрывая лицо рукой, ты просидел добрые у стены почти целый час, пока наконец отвыкшие от света в блоках холодного синтеза глаза, не смогли начать видеть.
Все еще морщась, ты с трудом осмотрелся. Прямо на тебя с потолка светили хирургические лампы. Белый кафель закрывал стены и пол. С ужасом начав понимать где находишься, но все еще не веря, ты дрожа открыл одну из дверей коридора.
В нос ударил запах крови, отбеливателя и хлорки. Кафельный пол помещения был покрыт запекшейся бурой коркой. Застеленные клеенкой столы занимали трупы, рядом с которыми лежали железные щетки. Этими щетками с людей заживо счистили кожу, после чего их окровавленное мясо было залито отбеливателем и засыпано хлоркой.
На твоем лбу выступил пот: ты отлично знал, что только одни нелюди Гигахруща поступают так со своими пленниками, желая через этот ритуал очистить своих жертв от грехов.
Не теряя ни мгновения ты в бросился назад в коридор, но лишь уперся в глухую стену. Портал бетоноворотчиков уже давно исчез.
Промокнув со лба пот ты тяжело вздохнул. Похоже, Родион Пузо
