И тут сразу же мы натыкаемся на то, чего не учёл Немиров. Он-то ошибочно полагает, что достаточно просто разработать патрон, а дальше оно само затанцует, но это не так. Для патрона 6×49 мм разработали новый порох с прогрессивным горением, что и позволило получить впечатляющие характеристики. Я почти не сомневаюсь, что эти наработки потом были использованы в патроне 6,02×41 мм. Без нового пороха характеристики будут как-то не очень. А вот, кстати, в ВС РФ же начали разработку 6,02×41 мм не ради унификации, а в связи с изменением характера современной войны. Системы индивидуальной защиты, как оказалось, сделали огромные шаги и ушли довольно далеко, поэтому сильно сократилось расстояние безусловного поражения противника, а калибр 5,45×39 мм уже успел истратить весь свой модернизационный потенциал. Это значит, что новый калибр нужен и прямо очень. В США вообще пошли на решительный шаг — начали пробовать патрон 6,8×51 мм, который однозначно винтовочный, что делает сомнительной прицельную автоматическую стрельбу с рук. Ну и вес носимого боекомплекта, в таком случае — это вопрос из вопросов. Не подумай, уважаемый читатель, я их не хаю — я сам не знаю, как бы поступил на их месте. Проблема есть — 5,56×45 мм и 5,45×39 мм уже не пробивают индивидуальное бронирование солдат на дистанции свыше 150 метров, а модернизировать их уже некуда. Защитные характеристики бронеплит непрерывно растут, поэтому нужно модернизировать патроны или искать новые. Вариант рубануть с плеча и сразу принять винтовочный патрон, полагая, что все на них, рано или поздно, перейдут — не самый худший из возможных. И вот на этом примере я хочу обратиться ко всем тем любителям поболтать на тему «предки тупые, не догадались, а ведь очевидно». Вопрос: «Какой из вариантов самый правильный — сразу перейти на винтовочный калибр и не париться или разработать новый промежуточный патрон, с риском быстрой утраты актуальности этого боеприпаса?» Этот вопрос можно «примерить» на ситуацию, например, с развитием танкостроения. Многобашенные или однобашенные? Кристи или торсионы? Дизель или бензин? Когда решались эти вопросы, специалисты тупо не знали готовых ответов, потому что никто на такие вопросы ещё не отвечал. Как и в примере с разработкой перспективного патрона — нет убедительных аргументов «за» или «против», потому что никто не знает будущего.
Глава вторая. Ешь, пей, веселись...
*1 ноября 1917 года*
— … поэтому ударники — это нечто на стыке искусства и науки, — продолжал Аркадий. — Мои попытки систематизировать этот опыт вылились в методическое пособие по подготовке ударных подразделений. Я включил в это пособие самые распространённые приёмы ближнего боя, тактики штурма опорных пунктов, техники применения гранат и сапёрных боеприпасов, а также методики скрытного перемещения в составе отделения, взвода и роты.
Он поднял со стола тонкую книжку.
— Это пособие не поможет научить случайных солдат мастерству штурма опорных пунктов, — произнёс он. — Но способно облегчить обучение солдат опытными инструкторами из ударников. Я не питаю лишних надежд и не считаю, что нам удастся пронести этот опыт сквозь годы мирного времени, но мы обязаны совершенствовать теоретическую часть. Ваша задача, как офицеров ударных подразделений, постоянно совершенствоваться и быстро адаптироваться к резко изменяющейся обстановке.
Аркадий вернул книжку на стол.
— А обстановка всегда будет меняться, — продолжил он. — Противник всегда будет адаптироваться к тому, что вы придумаете, будет учиться на своих ошибках и учитывать ваши. По сути, несмотря на кровавость и жестокость этих действий, это битва умов. Кто умнее — тот и победит. Поэтому мы переходим к самой важной части сегодняшнего занятия — образованию личного состава.
Он сделал паузу, чтобы курсанты успели записать.
— Я вижу идеальную ситуацию: каждый ударник под вашим началом должен знать и уметь всё то, что знаете и умеете вы, — произнёс он. — И наоборот — вы должны знать и уметь всё то, что знают и умеют ваши подчинённые. В конечном счёте, каждый рядовой в вашем ударном подразделении должен суметь без подготовки сдать экзамен на унтера или даже на обер-офицера. Но это в идеале. Более реалистичной я вижу картину, когда знания и умения рядовых ударников будут близки к знаниям и умениям младшего унтер-офицера.
— Товарищ подполковник, разрешите обратиться? — поднял руку один из офицеров.
— Разрешаю, — кивнул ему Аркадий.
— А зачем готовить каждого? — спросил тот.
— Это интересный вопрос, — похвалил его Аркадий. — И я как раз перехожу к нему. Это нужно затем, что именно солдаты из ударных подразделений, прошедшие интенсивную подготовку и получившие боевой опыт, станут источником сержантского и офицерского состава армии будущего.
Он не хотел выделять какие-то рода войск в элиту, но тут уникальный случай — подразделения, сражающиеся по концептуально новой тактике. Они просто обречены стать элитой войск. Если не придать им этот статус, то это будет несправедливо и губительно.
В конечном счёте, война будущего приведёт к тому, что все стрелковые и мотострелковые подразделения будут вынуждены воевать по-новому.
Немиров кое-что узнал о немецкой методике подготовки штурмовых подразделений — они проводят постоянную ротацию офицеров. Молодые офицеры проходят боевую подготовку в штурмовых группах и получают необходимый опыт для распространения этих знаний и навыков в других подразделениях. Армия кайзера занимается вполне понятным делом — постепенно, но неуклонно, реформируется.
Только вот этой армии осталось существовать не так уж и долго, поэтому большая часть этого опыта будет неизбежно утрачена.
У Красной Армии же всё только впереди — она ещё даже не родилась. И Аркадий считал важнейшей задачей на ближайшие годы именно сохранение этого уникального опыта и высокой компетенций офицеров и сержантов ударных подразделений. Это будет нужно в будущем, поэтому это должно быть сохранено.
«Во всяком случае, я попытаюсь», — подумал он.
*19 ноября 1917 года*
В офицерском блиндаже тихо играла «Гори, гори, моя звезда».
Эту песню до одури любили практически все офицеры, поэтому если что-то и играло в блиндаже, то именно она. Естественно, ни одна пластинка не была способна выдерживать такого насилия, но это было предусмотрено — у офицеров есть около десятка экземпляров.
— Всё-таки, зря они так Чумакова… — произнёс капитан Удальский.
— Это трибунал, — произнёс капитан Воронов. — Вина доказана — факт
