я еще только второй год изучал датский язык и литературу, но уже понимал, что хочу писать научные работы о ваших древних богах и мифах, связанных с ними. – Купер понял, что увлекся. – Короче, я разыскал тогда профессора Нильсена на его кафедре в Копенгагенском Университете, чтобы задать несколько вопросов, на которые нигде не находил ответа. Он сумел сходу ответить на половину из них! А про вторую половину сказал, что ему никогда бы не пришло в голову задаваться такими вопросами. – Купер грустно улыбнулся. – Но они всерьез заинтересовали его. И мы стали много переписываться с тех пор. Я был потом в Дании еще один раз, гостил у него. И сейчас мы договаривались, что он встретит в аэропорту и я буду опять жить в его доме.
– Так вы прекрасно знали Нильсена! – Линдеберг заметно оживился. – Скажите, кто-то, на ваш взгляд, мог желать ему смерти?
Купер онемел от удивления.
Он решил, что плохо понял по-датски.
– Что вы сказали?
– Мог ли, на ваш взгляд, кто-то желать, чтобы профессор Нильсен умер?
– Так он… его убили?!
Линдеберг уже собирался было произнести стандартную в таких случаях фразу: «Позвольте мне задавать вам вопросы», но вдруг передумал.
Он помедлил, внутренне колеблясь. И, наконец, спросил:
– Можно взглянуть на ваши билеты и паспорт?
Купер, мало что понимая, достал из портфеля все необходимые документы.
Хочет убедиться, что у меня алиби?
Следователь придирчиво разглядывал время, указанное на документах, сверяясь с записями в своем блокноте. Затем, удовлетворенный, вернул всё Куперу.
– Видите ли, Нильсен был обнаружен посетителями магазина лежащим мертвым на полу с разбитой головой. Рядом валялась стремянка и книга. Эта книга, по показаниям продавщицы, стояла на верхней полке. Однако никто не видел самого момента падения, а видеонаблюдение в магазине сегодня по неустановленным причинам не работало. – Линдеберг выдержал многозначительную паузу. – Да, скорее всего, несчастный случай. Неработающие камеры – совпадение. Однако нельзя исключить, что ему помогли упасть с высокой лестницы. Поэтому спрошу еще раз. Кто-то мог желать Нильсену смерти, на ваш взгляд?
Купер даже не задумался над ответом:
– Нет, просто нелепость какая-то.
Оба помолчали, думая о чем-то о своем. Линдеберг полистал блокнот, а затем повращал головой в разные стороны, разминая шею.
И вдруг Купера осенило.
Выходит, это был не розыгрыш?
Перевозбужденный от обнаружения загадки Андерсена в том сборнике стихов Адама Эленшлегера, он весь на эмоциях, не выпуская находку из рук, снова полез наверх, чтобы обследовать и соседние книги тоже, – и потерял равновесие.
– Возможно, – произнес Купер, – всё дело в книге Эленшлегера, которую вы видели валяющейся рядом с телом.
– Эленшлегера? – не понял Линдеберг.
– Ну, это поэт начала 19 века, большой любитель скандинавских древностей, он еще написал слова для датского национального гимна. Между прочим, – снова увлекся Купер, – у вас из-за него единственный в Европе гимн, где не только не упоминается христианский Бог, но присутствует языческое божество: древнескандинавская Фрея!
– Да знаю я, кто такой Эленшлегер, – закатил глаза следователь. – Я хоть докторских диссертаций и не защищал, но в школу всё-таки ходил. При чем тут Эленшлегер? Рядом с телом валялся томик Киркегора.
Красивая гипотеза с треском провалилась.
Но показать всё же стоит.
– Вот, взгляните. – Купер зашел в Телеграме в чат с профессором. Затем встал со стула и подошел к Линдебергу. – Нильсен записал для меня видео из этого магазина. Кажется, я уже говорил вам.
Следователь перевел взгляд на айфон.
Но прежде, чем Купер успел запустить видео, вскрикнул:
– Подождите-подождите, постойте! – Он даже вскочил со стула. – В чате указано: «был в 17:19». – Линдеберг снова принялся листать блокнот. – Тело обнаружили в 17:15. Телефона не оказалось ни в карманах, ни в рюкзаке профессора. Я подумал, что Нильсен мог забыть его где-то, когда выходил перекусить. Он работал здесь с утра – поэтому выходил и возвращался. Продавщица подтвердила это. А вы пробовали звонить на его номер после прилета?
– Нет. Написал только вот это сообщение в чате: «Сижу в Старбаксе».
– Ясно. Позволите, я позвоню?
– Да, конечно. – Купер протянул следователю айфон, и тот нажал на значок телефона вверху чата.
Никто не брал трубку.
– Вообще-то, – задумался Линдеберг, возвращая телефон, – пожилые люди часто не разбираются в таких сложных технических вещах как блокировка телефона. Не исключено, что кто-то нашел потерянный, незаблокированный телефон и покопался в нем.
– Это вряд ли. Нильсен был очень современным человеком, я совершенно не ощущал разницы в возрасте. Э-э-э, подождите. – Купер будто вспомнил что-то. – Да, точно! У него стояла блокировка на отпечаток пальца! Мой предыдущий смартфон заглючил, как назло, в день рождения. Двое суток не хотел распознавать лицо. Пришлось с ноутбука со всеми общаться как в каменном веке. А Нильсен еще шутил тогда: как можно было настолько опухнуть после отмечания, чтобы родной телефон отказался признавать? И зачем, мол, вообще связываться с такой функцией? Почему не использовать старый-добрый отпечаток пальца?
Линдеберг, нахмурившись, делал пометки в блокноте.
– Тогда еще интересней, – пробормотал он. – Ладно, что там в вашем видео, давайте посмотрим.
И спустя пару мгновений из динамика айфона зазвучал взволнованный голос Нильсена:
«Привет, Микаэль! Ты не поверишь, что я сейчас обнаружил! Вот, ты только взгляни на это! Не мог дождаться твоего прибытия. Ты просто должен взглянуть немедленно. Не знаю, успеешь ли получить видео до того, как в самолете придется отключать телефон. Да-да, его рука. Сомнений быть не может. Но ты только посмотри, что Андерсен тут пишет! Какая-то странная загадка. И прямо по теме твоей диссертации! Всё, до скорого, Микаэль. Жду в аэропорту у выхода, как договаривались».
Линдеберг стоял с ничего не понимающим видом.
Купер отмотал немного назад и поставил на паузу, чтобы следователь успел прочитать текст:
Из Одрёрира пил я.
Сорок лет убежали с тех пор!
Но был он вскоре упрятан.
У церкви жил некто – там Мастера творенья.
И спрятал он Чашу у замка, где тот оберег от дьявола создал.
От южного угла в ста шагах.
Десять лет убежали сперва…
Найди одного, двух и двух, четверых, одного, первых двух,
Восьмерых – из которых Русалочка всех прекрасней!
Х.К.А.
1875
На Линдеберга было жалко смотреть. Если можно было чем-то добить мозг смертельно уставшего человека после уже давно официально закончившегося рабочего дня, то лучше способа сложно было изобрести.
Оба сели на свои стулья.
Линдеберг молча достал сигарету и закурил. Пепельницей послужило забытое кем-то на журнальном столике блюдце с крошками.
Купер вдруг ощутил толчок в правую ногу, чуть повыше ботинка. Он вздрогнул и посмотрел вниз. Толстый черный
