ним открывалось следующее зрелище.
У одной из витрин слева была припаркована полицейская легковушка. Далее стояла «Скорая». Между ними виднелся вход в магазин, перед которым протянулась белая лента с косыми красными полосами, грозным знаком «СТОП» и не менее грозной надписью: «ПОЛИЦИЯ». Двое в форме дежурили у входа. Толпа зевак заполнила собой улицу и словно уже давно чего-то ожидала.
Дверь магазина распахнулась.
Полицейские обернулись и приподняли ленту. Врачи «Скорой», нагибая головы, вывезли на тележке черный пакет в человеческий рост. После чего открыли дверцы своего фургона, который поджидал припаркованный как раз задом ко входу, и поместили тело внутрь. Разом защелкали все фотоаппараты репортеров, уже слетевшихся сюда подобно стервятникам. Однако представители СМИ были вежливо оттеснены полицейскими, чтобы врачи смогли спокойно закрыть дверцы и увезти мертвого профессора в морг.
Купер только сейчас заметил, что из книжного магазина следом за медиками вышел мужчина средних лет, в жилетке и темном галстуке. Он стоял у входа и курил сигарету. На ремне классических черных брюк был закреплен полицейский жетон.
По красным усталым глазам было понятно, что у него выдался тяжелый день. А может быть, и целая неделя.
Купер всё же решился подойти.
– Он был такой… такой здоровый и бодрый, – сказал он, провожая взглядом удаляющуюся «Скорую». – Всего несколько часов назад.
Мужчина в жилетке молча осмотрел молодого человека с ног до головы. Тот говорил на датском с каким-то странным акцентом, при этом держал возле себя туристический чемодан на колесиках. От опытного взгляда вряд ли скрылось, что одет юноша как самый настоящий модник, однако колени дорогих брюк выглядят так, будто он решил поиграть в них в футбол на асфальте и при этом был вратарем.
– …Меня зовут Майкл Купер.
Мужчина с жетоном поёжился от холода.
На улице было не больше шести градусов, а он вышел покурить без куртки.
Сделав шаг навстречу Куперу, он протянул ему руку:
– Йенс Линдеберг, следователь.
Купер снял перчатку и пожал следователю руку.
Линдеберг был сантиметров на пять ниже. С таким ростом, вряд ли больше ста семидесяти восьми, для датчанина он выглядел невысоким. При этом мужчина то ли обладал коренастым телосложением, то ли очень много времени качался в спортзале. Учитывая его пристрастие к курению, скорее, всё-таки первое.
Подумав, следователь спросил:
– Вы с Фарерских островов?
– Э-э-э, нет. Я из Нью-Йорка. Прилетел на конференцию. Вот, буквально только что.
– А вы отлично говорите по-датски. Я был уверен, что фаререц.
– Спасибо. – Купер был польщен.
– Так вы сказали, что профессор Нильсен выглядел абсолютно здоровым сегодня днем?
Следователь на секунду повернул голову в сторону, чтобы клуб дыма, вышедший у него изо рта, не попал в лицо собеседнику.
– Да, он отправил мне видео, записал себя на телефон. Около двух по здешнему времени. А как… почему он умер?
Линдеберг о чем-то задумался.
Поёжившись еще раз, он ответил:
– Знаете, что? Давайте зайдем внутрь и поговорим там. Прошу вас, – он любезно приподнял белую ленту с красными полосами и грозными надписями.
Купер вошел, всё еще прихрамывая и волоча за собой чемодан. Линдеберг красивым щелчком пальцев отправил окурок в узкую урну у входа и зашел следом.
На Купера обрушился запах старины. Он остановился посреди зала как вкопанный. Со всех сторон на него смотрели тысячи и тысячи старинных книг! Казалось, что какой-то джин из бутылки только что перенес его из 21 века в век 19-й, если не раньше. Зрелище и запах абсолютно завораживали. Не только книги, но и вся мебель тут была антикварной! Высокие и массивные книжные стеллажи, столики с кипами пыльных книг и журналов, кресла с резными ножками и даже бархатный диванчик.
За столом возле кассы сидела девушка в вязаном свитере и джинсах. Закрыв лицо руками, она дрожала всем телом. Рядом стояла другая девушка, в строгом костюме, и гладила ее по спине. Джинсы продавщицы совершенно не гармонировали с общей атмосферой. Купер даже поморщился.
Голос Линдеберга у него за спиной спросил:
– Мы займем ненадолго служебное помещение, хорошо?
Продавщица отреагировала не сразу.
Но, наконец, увидела вошедших.
– Да… да, конечно, – всхлипнула она. – Ой! И кота впустите, пожалуйста!
Перед дверью с табличкой «ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» сидел необычайно толстый черный кот. Судя по выражению морды, возмущению усатого «персонала» не было предела. Он прождал там явно дольше обычного.
Линдеберг открыл дверь, и отъевшийся кот проследовал внутрь, с трудом переваливаясь с лапы на лапу.
– Там рядом с продавщицей, – тихо пояснил Куперу следователь, – моя практикантка. Успокаивает. Врачи «Скорой» вообще-то уже давно выдали ей успокоительное. Но что-то не заметно, чтобы оно хоть как-то подействовало.
Купер снял с себя пальто, собираясь уже было повесить его на плечики во встроенном гардеробе.
Что за…?
На шерстяном воротнике сзади он увидел светлое пятно. Жидкость, похоже, успела глубоко впитаться в ткань.
Его еще и вырвало на меня?!
Купер принюхался. Но запаха не было.
Я бы почувствовал раньше.
Следователь заметил, что американец с раздосадованным видом обследует воротник своего двубортного пальто «бушлат».
– Что-то не так?
Линдеберг подошел поближе.
– Меня какой-то наркоман повалил на мостовую, в начале этой улицы. – Купер показал на испачканные колени. – И сразу убежал, ничего не успел вытащить. Но загадил, вот, чем-то воротник.
Следователь удивленно поднял брови.
– Ну, хорошо, что не украл ничего. У нас тут, как и у вас в Штатах, неадекватов хватает. А сейчас еще и весна, – добавил он, – сезонное обострение. Но присаживайтесь, прошу вас.
Оба уселись на мягкие стулья.
Как и всё в этом служебном помещении, стулья были современным. Комната очень резко контрастировала с той магической атмосферой старины, которая осталась за дверью. На стене висели унылые часы из белого пластика. Их стрелки показывали 18:55.
Следователь извлек из внутреннего кармана жилетки блокнот и шариковую ручку. Он перелистывал страницы, бегло просматривая уже сделанные там заметки. Купер тем временем разглядывал его лицо.
Первым делом в глаза бросался крупный нос. Уши чуть топырились в стороны, из-за чего Линдеберг напоминал школьника-проказника. Голубые глаза бегали сейчас по записям в блокноте, но когда он неподвижно смотрел ими на собеседника – действовали гипнотически. Купер уже успел испытать это на себе. Блондинистые волосы были расчесаны на пробор слева.
Ему точно за тридцать, решил Купер. Но меньше сорока.
Вторым подбородком следователь еще не обзавелся. Он гладко брился, да и в целом производил впечатление весьма следящего за собой человека.
– Как давно вы знали профессора? – спросил он.
– Мы подружились, э-э-э… пять лет назад. Да, я тогда впервые приехал в Данию на летние языковые курсы. В университете Нью-Йорка
