челюсти сжалить.
«Только не…» — он не успел додумать мысль.
Его тело пронзила боль, которая ударила в основание, шеи, разбежалась по позвоночнику, а оттуда по рукам и ногам. В глазах потемнело, он перестал чувствовать хоть что-то кроме боли, которая нарастала и пульсировало. Казалось, что глаза вывалятся, а из ушей хлынут фонтаны крови, легкие взорвутся изнутри.
Не было ни верха, ни низа, время превратилось в одно продолжительное мучение, которое не кончалось. Любую мысль тут же вышибало очередным спазмом, очередной судорогой. Всё, что он мог сейчас — это испытывать боль, ощущая, как все его тело выкручивает наизнанку, а кости растираются в пыль.
Конрад пришел в себя, лежа на земле. В мышцах еще осталось эхо боли, но оно забывалось, как сон. Его правой щеки касалось что-то холодное.
— Тише, тише, всё хорошо. — слышал он шёпот Зои.
Это она гладила его по щеке, а голову держала у себя на коленях, пока он лежал рядом со свинарником.
Он попытался встать, но руки Зои мягко придавили его.
— Полежи еще. Вдруг оно не кончилось.
Конрад знал, что если уж он пришел в себя, то всё только началось. Но приступа можно не бояться.
— Достаточно, Зоя. Мне надо собираться.
Последние слова легли тяжким грузом на грудь. Оказалось, что ему приятно лежать вот так на коленях у молодой девушки. Когда это было в последний раз?
Руки девушки замерли.
— Собираться? Уже.
Он воспользовался её растерянностью и вскочил.
— Но ведь в прошлый раз ты пробыл у нас год или два. Нет, останься!
Снова этот взгляд.
Конрад нахмурился, ощущая, как чутье велит ему идти на юго-восток. Он покосился на небо, но было слишком светло, чтобы увидеть проклятую звезду.
— Зато больше не буду мешать вам с Тимом. — сказал он, вытер грязь с лица и пошел в дом.
— С Тимом? Проклятье, Конрад. Да остановись ты!
Нельзя медлить. Чем быстрее он доберется, тем скорее покончит со всем этим. Может быть, ему даже удастся сделать это тихо, без лишнего шума. Не как в прошлый раз. Но для этого нужно спешить.
Первым делом Конрад повязал на пояс ремень, веревку с монетами и взял ножны. Пока он это делал, Зоя уже стояла к нему в упор.
— Твоя звезда может подождать.
Он развернулся.
— Не может. Чем…
— Остановись. — она схватила его за лицо. — Ты же никогда не пытался этого сделать. Попробуй сейчас. Что тебе мешает?
Зоя почти плакала.
— Я должен.
Как же банально это звучало. Не счесть сколько раз он сам это слышал, сколько произносил.
— Кому не плевать, что ты должен? Там же, в твоих же книгах. — она метнулась в пыльному шкафу и вытащила фолиант с тремя закладками. — вот здесь же. Умники твои говорят, что человек ничего не должен, пока он сам это не решил!
Зоя указывала на строчки философских размышлений. Мудрых и величественных, пока это не касалось обычной жизни.
Она заглянула ему в глаза и покачала головой.
— Тебе плевать на них. Ладно. Тогда возьми меня с собой. Дай только месяц, две недели. Я продам животину и пойду с тобой. — Зоя схватила походный мешок за миг до того, как его взял Конрад. — У нас будут деньги на еду, на ночлег. Возьмем тебе новые сапоги. Конрад, пожалуйста.
Зоя держала мешок изо всех сил.
Конрад не попытался забрать его, обогнул её и подошел к столу.
Она переживет, она очень сообразительная и сильная девочка. Девушка.
«Женщина.»
Конрад пытался не замечать его и связывать образ Зои с девчушкой, что сидела у него на коленях. Это всё упрощало.
— Ответь хоть что-нибудь. Тебе эта треклятая звезда дороже, чем дочь старого друга?
Он взял рейку, положил её конец к точке на карте, где сейчас находился, прислушался к ощущениям и посмотрел возможный путь. Леса, степи, пустыня. Несколько деревень, средний город и столица Харийского каганата.
Конрад боковым зрением заметил размах, но не придал значения.
Его щеку обожгло. Сам он отшатнулся от стола и посмотрел на Зою.
Её волосы растрепались, она часто дышала и смотрела с яростью воительницы. Но спустя мгновения, как их взгляды пересеклись, Зоя смягчилась.
— Прости, ты не слушал. — она метнулась к нему и схватила за руку. — Останься сколько сможешь. На неделю, на пять дней, на ночь.
Конрад замер. Видимо, у него на лице что-то промелькнуло, и Зоя ухватилось за это.
— Останься на ночь. — Она сглотнула. — Со мной.
— Нет!
Он произнес это громче и резче, чем следовало.
Зоя отпустила его руку и посмотрела на карту на столе.
— Так вот зачем мы тебе. Чтобы держать карту в удобном месте и знать куда идти.
Конрад задохнулся от такого предположения.
— Нет. Зоя. Михаил был мне другом, а ты…
— А я тебе никто. — Сказала она и шмыгнула носом. — Даже не… — она осеклась, схватила первый попавшийся кусок ткани, набросила на плечи и закуталась, уставившись в пол.
Продумывать маршрут сейчас было худшей идеей. Лучше это сделать в дороге, благо он помнит карту.
Конрад глубоко вдохнул и шагнул к Зое, попытался коснуться её плеча, но она отшатнулась.
— Я всегда буду помнить тебя.
— Помнить. Может, еще монетку за меня повесишь? — она подняла на него злой взгляд. — Хотя нет, ты же не обрюхатил меня. Или всё-таки решишь пополнить коллекцию?
Она отпустила край ткани, и тот повис, приоткрывая вышивку на её платье.
— Зоя. Они не про это. Если бы я мог…
— Ты можешь. Просто останься и…
Глаза Зои расширились. Она посмотрела на рейку, что осталась лежать на столе, на точки и названия, которые она пересекала. Её взгляд забегал с карты на Конрада и обратно.
— Нет. Нет, это… — она часто задышала и отступила на шаг. — Звезды. Это ведь люди, да? Ты убиваешь людей. И каждая монета — человек. — Зоя улыбалась и отходила к столу с ножами. — А если звезда появилась недавно, то это… Скажешь сам, дядя Конрад?
Последние слова наполнились железом. В её руке оказался нож, которым можно было пух резать на лету — Конрад сам его затачивал.
— Ребенок. — Сухо ответил он. — Да. Я убиваю детей. Именно поэтому тебе нельзя со мной.
— Что-то перехотелось. — По слогам сказала она и резче. — Всё перехотелось. Ха. И поэтому ты не стал спать со мной? Боишься, что появится звездочка, ведь ты особенный, ты бессмертный. — По её лицу было ясно, что она знает, что права. Поэтому и не стала дожидаться ответа. — Проваливай, душегуб.
Конрад еще раз взглянул на карту, бросил походный мешок за плечо, оглянулся на
