Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
не забыли, а просто умышленно нарушили все мыслимые и немыслимые запреты.
Вот поэтому мы оказались вне правовой защиты государства, но всё равно сломя голову ринулись в опасную авантюру. Мы были самонадеянные и самоуверенные, что никак не красило наши седины — пора бы уже быть мудрее.
И всё-таки двоих, что были с нами с первого дня, мы потеряли…
6
Местом встречи была назначена АЗС за блокпостом, этой скоренько возведённой фортификацией на перекрестке перед пограничным переходом. Поручкались, пообнимались, покурили, потрепались, пошутили. Взглянешь со стороны — мужики собрались на рыбалку или на охоту подальше от жён и домашних забот. Ну, расслабиться захотелось, душу отвести на природе.
Явно кого-то ждали, но вопросами армейцев не донимали: пусть всё идёт, как идёт. Старший всё куда-то звонил, с кем-то о чём-то говорил, посматривал на часы. В общем, всё как всегда: где-то что-то не сложилось, и минуты ожидания тянутся резиной тягучей, иногда переходя в часы. Господи, ну почему мы, русские, такие? Почему, если табличка на дверях киоска «Буду через десять минут», то смело можно разворачиваться и уходить: раньше получаса продавец не появится, а то и вообще не раньше следующего утра?
Старший взмахом руки прерывает мысли: за мной. Рассаживаемся по машинам и едем в сторону Нехотеевки, но на полпути сворачиваем в посадку. Не поляна, нет, да и какая в лесопосадке поляна — не лес же, просто раздвинулись, разошлись клёны да акации для проезда. По нему нет-нет да проезжали, отчаянно ревя, танки, вырываясь на трассу. Иногда они лихо крутили двойной тулуп, сминая металлическое ограждение, и, взревев всеми своими семьсот восьмьюдесятью лошадьми, с места в карьер бросались к границе.
Отцы-командиры опять долго совещались, кому-то докладывали в простуженно хрипящую, астматически кашляющую, клокочущую и хлюпающую рацию, смотрели на часы, но никуда не двигались. Ну, если здесь и сейчас связь под боком у «ленты» ни к чёрту, то что от неё ожидать там?
— Это рэбовцы глушат, — с видом знатока веско произнёс Димка[10].
Он гусаком прохаживался от машин к краю посадки, то подходя на почтительное расстояние к стоящим поодаль офицерам разведки и командирам «моджахедов», то возвращаясь к нам с таинственным видом хранителя страшной тайны, но вынужденного молчать.
Мы понимали, что РЭБ здесь ни при чём, что армия опять без связи, и повторяется раз за разом то, что было и в сорок первом, и в девяносто шестом. За полсотни лет ничего не изменилось, как не изменилось спустя еще почти три десятка лет. Кто и из каких высших тактик и стратегий решил, что входящие в другую страну войска обойдутся без связи? Ну ладно, напряженка с портативными рациями, не часто встретишь «Баофенг», ещё реже «Азарт», так хотя бы проводную полевую на первых порах размотали. Дудки!
— Мобилами обойдётесь, мать-перемать, — отрезал генерал на вчерашнем совещании. — Надо задачу выполнять, а не болтать по рации.
На его широком и бугристом лбу, девственно чистом от отсутствия сомнений и мысли вообще, проступили капельки пота. Он ни на мгновение не сомневался, что будет мобильная связь, не предполагая, что Киев отключит операторов, оставив одного, не совместимого с российскими, что артиллеристы сдуру завалят опоры электропередачи и вышки мобильной связи. Наверное, он уже мысленно принимал ключи от Харькова от благодарных представителей бизнеса и колол дырочку на мундире для очередной бронзулетки. Впрочем, какая на хрен разница, о чём он думал: у нас не было связи в первый день. Не будет и во второй, и в третий. Я с оказией выберусь в Белгород, подниму всех друзей и приятелей, друзей друзей и приятелей приятелей и привезу два десятка «Баофенгов», которые за ночь «перешьёт» отрядный умелец.
Но генерал был вчера, а пока мы, заполняя мхатовскую паузу, глотали горький дым сигарет вместе с морозным воздухом, пахнущим весною, поёживаясь вовсе не от волнения, а от долгого ожидания и зябкости, заползающей под бушлаты и куртки. В километре была граница с привычным именем «лента», или, как её теперь называли, «ноль». Кто решил, что «ноль» лучше «ленты»? Почему? Не знаю, но такое название границы мне совсем не ложилось на душу. Ноль — это ничего, пустота. «Ноль без палочки» — ничего не значащий, никчемный человечишко. «Подстричь под ноль» — значит наголо, под корешок снять родной волос, будь то роскошная шевелюра или плешина в венчике. Уравняли, стилизовали под единообразие. «Нулевой вариант» — тоже приемлемо, хотя как понимать: то ли изначально с белого листа начинать, то ли «помножить на ноль» всё, что было раньше. Или «зачистить в ноль». А «лента» — это просто линия, за которую переступил и двинулся дальше. Хотя тоже черта и для кого-то последняя, но всё же «ноль» — это не то. Наверное, кто-то решил, что это точка отсчета нового и, наверное, был в чём-то прав.
Мы не начинали жизнь с чистого листа, да в наши годы её и не начнёшь. Мы выбрали свой путь ещё в четырнадцатом и продолжали идти по нему, не желая иного. Впрочем, мы не особо и выбирали — он был начертан нашими отцами и матерями, и мы шли по нему и до этого дня, в уже прошлой жизни, не думая сворачивать, набивая синяки и шишки. Кто-то крутил пальцем у виска — не могут жить, как все, или не хотят; кто-то ненавидел, кто-то смотрел равнодушно или с досадой — путаются тут под ногами. Но были и те, кто становился рядом, плечом к плечу, и дальше мы шли вместе.
Мы опять были добровольцами — особый вид вымирающих представителей хомо сапиенса, выпадающих из нормальной обыденности. Хотя нет, почему хомо сапиенсы? Девиантное поведение отнюдь не свидетельствует о разумности, а отсутствие хвоста ещё не говорит о переходе в род хомо семейства гоминод отряда приматов.
В отличие от армейцев мы шли на войну не по приказу. В отличие от чевэкашников и с неясным правовым статусом новообразований минобороны в виде отрядов, набранных по контракту. В отличие от БАРСов[11] и подобных подразделений. Нас никто не призывал. С нами никто не заключал контракта. Мы были из тех, кто шёл по зову сердца, как бы патетически это ни звучало. Хотя нет, всё-таки мы подписали один-единственный контракт — контракт со смертью, в надежде, что она пока повременит.
Сын проводил почти до «ленты». Говорить особо не хотелось — всё было сказано-пересказано еще почти десяток лет назад, когда он провожал меня сначала в Сирию, а потом на Донбасс, встречал, опять провожал
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
