Остров оказался необитаемым: люди, похоже, и не жили тут никогда, а из животных кроме тех крупных нелетающих птиц водились разве что грызуны. Травы и кусты по высоте не уступали деревьям: над головой огромными зонтиками раскинулись широкие мясистые листья, на стеблях белели крупные цветы. Встречались и плоды – тоже крупные, круглые, сочные, с резким, но приятным запахом. Однако эти фрукты (или их стоило считать ягодами?) не были знакомы никому из троих, и пробовать их остереглись. В конце концов, мяса птиц вполне хватало для пропитания.
За день небольшой остров можно было пересечь целиком. С берега Измиер и его спутники разглядели полоску земли на горизонте. Насколько маг помнил, на Эриотийских островах никогда не было постоянного населения, лишь на самом большом из них, Илмане, посменно жили шахтеры и охотники, несколько тысяч человек. В основном там добывали золото, также оттуда привозили уникальную черную кость – прочный и красивый материал, получаемый от животных, водившихся только здесь. Были попытки переселить их на Виэлию и Мэллу, но они оказались не приспособлены к жизни на материках и быстро погибали. Измиер даже не мог вспомнить, как они выглядят. После Второго Буйства Стихий морианы перекрыли морские пути, и, что после случилось с людьми на острове, никто не знал.
Неизвестно, на каком из островов оказались выжившие, в какой стороне Илман, но попробовать добраться до видневшейся на горизонте земли определенно стоило. Товин и Дун наверняка смогли бы переплыть пролив, но Измиер не был так уверен в своих силах.
При помощи огня и заостренных камней им удалось повалить несколько толстых стеблей. Разорвав на лоскуты рубахи и отобрав несколько прочных гибких веток, мужчины связали стебли в подобие плота – с виду не слишком надежное, но долго его использовать и не собирались. Вес всех троих плот выдержать не мог, в лучшем случае одного, поэтому пришлось плыть в воде, придерживаясь за край. Стебли пропитывались водой и постепенно погружались все глубже, пока плот не затонул окончательно – к счастью, до земли оставалось недалеко.
Новый остров оказался побольше первого, но в остальном мало от него отличался, если бы не явные признаки присутствия человека: грубые хижины, рыболовные снасти, старые кострища. По всему выходило, что люди ушли отсюда не больше года назад. Других островов, не считая первого, отсюда видно не было, плыть в неизвестном направлении не хотелось, и товарищи по несчастью решили пожить тут какое-то время, в надежде, что те люди вернутся.
Ждать пришлось до самого Эвлияра[9]. Повезло, что Эриотийские острова располагались значительно южнее Виэлии, практически на одном уровне с жарким Хаммаром, так что холодные сезоны Измиер и моряки пережили вполне сносно. Спустя пару дней после смены цвета солнца с желтого на голубой к острову причалило несколько десятков рыбачьих лодок с крепкими, смуглыми и вполне дружелюбными людьми. Мозолистыми руками и обветренными лицами они напоминали моряков, но что-то неуловимое выдавало в них людей, привыкших большую часть времени проводить на суше. Говорили они на арденнском, но так сильно коверкая слова, что понять их можно было лишь с большим трудом.
Рыбаков очень расстроило, что Измиер и моряки убили и съели почти всех птиц на острове, но они понимали, что у тех не было особого выбора. Они рассказали, что жители Илмана издавна старались защитить этих красивых созданий. Когда люди только прибыли на эти острова, птиц было совсем мало и выживали они чудом. Крупных хищников тут не водилось, но мелкие любили полакомиться яйцами. Люди истребили их, позволив птицам жить здесь свободно, стать украшением острова. Назвали их ниссами.
Помет этих птиц оказался отличным удобрением, и со временем растения на острове, и прежде довольно высокие, вымахали еще чуть ли не в полтора раза. Росту овощей он тоже способствовал, потому на Илмане ниссы особенно ценились, ведь на других островах архипелага люди постоянно не жили. Позже хищники появлялись на островах снова, и никто не понимал, откуда они берутся. Это случалось в том числе и после Второго Буйства, когда корабли их сюда точно не привозили, а на водоплавающих эти звери не походили. Хорошо хоть происходило это примерно два раза в столетие. Людям снова приходилось их истреблять, защищая ниссов.
В этот сезон мимо острова, где находился Измиер с моряками, проходили огромные косяки серебристого лосося, потому каждый год мужчины с Илмана приплывали сюда рыбачить. Улова хватало едва ли не на целый год. Рыба – это, конечно, хорошо, но все согласились, что помочь потерпевшим кораблекрушение куда важнее, и двое рыбаков переправили их на Илман.
На самом крупном острове архипелага ниссы бегали повсюду; кроме этого, жители разводили свиней и коз. Крупные ароматные фрукты, виденные путешественниками на других островах, росли и здесь и оказались очень даже съедобны. Людей за сто лет стало больше – уже не одно поселение, а целых три. Жили островитяне в небольших деревянных домах. Измиер сразу обратил внимание, что на Илмане растут настоящие деревья, а не только гигантская трава: это было важно, если он хотел выбраться оттуда.
Дома выглядели довольно просто, даже бедно, и тем страннее смотрелись выставленные прямо на улице золотые статуэтки, чаши и различные украшения. Все ясно: золото здесь добывалось издавна, в основном ради него люди и приезжали на Илман, а после того, как архипелаг отрезало от материков, менять драгоценный металл стало не на что, и золотые изделия превратились в безделушки. Однако, даже понимая это, Измиер не сразу привык к такому зрелищу, а моряки, знавшие историю острова куда хуже, и вовсе не могли отвести глаз. Посуду островитяне также делали в основном из золота, а вот изделий из черной кости что-то не попадалось. За поселком лежали поля: зеленые от картофельной ботвы, желтые от колосьев пшеницы. А еще дальше…
Зря Измиер думал, что после Оссианды и предыдущих островов его уже ничем не удивить. В лесах Илмана бродили кнериты, довольно крупные животные с длинным вислым носом – от них-то в свое время и получали черную кость. Пока жители материков щедро платили за нее, кнеритов не жалели, но отделенные от остального мира островитяне предпочли жить в гармонии с природой и не убивать животных ради красивых безделушек. Но даже кнериты были не столь удивительны в сравнении с ауридами – тоже нелетающими птицами, столь огромными, что ниссы рядом с ними казались не больше курицы. Невероятно, но островитяне запрягали их в повозки вместо лошадей, а дети и вовсе катались на них верхом. Других ездовых животных на острове не водилось.
Нашлись на Илмане и два храма: один – посвященный Создательнице-Кириат, другой – шести Стихиям (правда, с явным преобладанием культа Воды, Земли и Энергии). О Богах Зеленых Равнин здесь даже не слышали. Магия, как ни странно, была разрешена, и даже без ограничений.
Но все это Измиер рассмотрел и узнал уже в последующие дни, а для начала его отвели к старосте ближайшего поселения. Попавшиеся навстречу люди окружили путешественников, засыпав их вопросами. Товин пытался что-то отвечать, но горстка людей невообразимо шумела, перебивая и его, и друг друга. Каждому хотелось, чтобы ответили именно на его вопросы. С учетом того, как изменился их язык за сто лет, разобрать что-то в этом шуме было решительно невозможно. В конце концов моряк плюнул и замолчал, пообещав только, что расскажет обо всем позже.
