конечно. Но вы не волнуйтесь, он сильно кричать на вас не будет.
— С чего бы это вдруг? — недоверчиво осведомился Валера.
— Есть особый повод, — куратор еле заметно улыбнулся. — Но это строго между нами. Идите, гуляйте, а за практикой придете в конце месяца, как и положено.
Спускаясь по лестнице, второкурсники не скрывали того, что сильно недовольны и разочарованы. А возвращались в общагу и вовсе в самом дурном расположении духа.
Но на это были и другие веские причины.
Инцидент с фейерверком наделал много шума, как в буквальном, так и переносном смысле. И Богданов, недовольный тем, что чуть не лишился нового костюма, придумал самое жесткое и злобное наказание, какое только могло придумать его извращенное воображение.
— Обедать будем? — спросил Ваня, разглядывая лежащие на полу газеты там, где раньше стоял обеденный стол.
— Чего-то не хочется, — Дима присел на колченогий табурет, и потер спину, ноющую после того, как ему пришлось спать прямо на полу, постелив свою собственную одежду. — Давайте лучше думать, что дальше делать.
Кроме стола со стульями, и кроватей, исчезли также диван и телевизор. Из мебели остался только гроб Алисы, по-прежнему стоящий в центре комнаты в окружении свечей. Да и то потому, что хитрая Безумная успела намазать его магическим клеем. Помощники Богданова, набранные из старшекурсников, минут десять пытались сдвинуть ложе с места, потом махнули рукой, и пошли докладывать, что из этой затеи ничего не выйдет. Разъяренный Андрей Евгеньевич уже хотел отодрать гроб вместе с полом, но посмотрел на Алису, многозначительно хрустящую пальцами, и почему-то передумал.
Решил, что наказания более, чем достаточно.
Помимо мебели студенты также на месяц лишились горячей воды и электричества. С первым еще ладно, все равно лето, но вот без света была просто беда. С каждым днем триста двенадцатая комната все больше походило на убежище доисторической общины.
— Валер, дай каталог, — попросил Ваня.
Устроившись на полу возле холодной батареи, однояйцовый швырнул брату толстый глянцевый журнал. Открыв нужную страницу, парни уставились на сумму, заманчиво выведенную возле товара.
— Тридцать тысяч, — сквозь зубы процедил Дима. — Тридцать, мать его, штук! Ну, и где мы их возьмем?
— Filtra tus cerebros, idiotas*, - донеслось со стороны гроба. Устроившись на подушках, Алиса провела пальцами по строчкам испанского словаря. — Кха-кха-кха!
— Что она сказала? — поинтересовался Ваня.
— Я сказала, что раз нельзя поймать тигра, то надо ловить кошку, и перекрашивать ее. De nuevo una especie de tontería dijo**. Короче, раз с практикой облом, то надо искать альтернативные способы заработка. Сеньор, пуэрто-рико, ола!
Близнецы одновременно почесали затылки, и также одновременно пожали плечами. Дима разглядывал потолок, делая вид, что нашел там нечто очень интересное.
— Понятно. Се ля ви! Придется убивать время также как вчера и позавчера, — убрав переводчик, Безумная достала спицы. — Никому шарфик на зиму не нужен?
***************
К вечеру наступила долгожданная прохлада. Большинство студентов повалили из душного общежития на улицу, навстречу приключениям. И только эти четверо продолжали сидеть в своей комнате. Им некуда было торопиться, безжалостная судьба своей карающей дланью под названием "Финансовый кризис" наложила вето на бурную студенческую молодость.
— Раздавай, — Дима переставил свечу так, чтобы она давала больше света на карты, и размял затекшие ноги. — Ставлю три пуговицы и одну булавку.
— Ставлю журнал с голыми тетками, — поддержал Ваня. — Коллекционное издание.
В дверь кто-то ударил кулаком, и она загудела. В проем просунулась чья-то голова.
— Парни, вы дома?
— О, привет, Гвеллин, — обрадовался Дима. — Заходи.
Слегка потоптавшись на пороге, гном вошел в комнату, меряя пол своими ножищами сорок девятого. Со стороны могло показаться, что это безобидный коротышка, у которого в детстве что-то не заладилось с ростом, но впечатления быстро рассеивалось при виде могучих плеч, огромных кулаков и бугров мышц, вздымающихся под летней формой Боевой Академии. За прошедшие полгода он стал хорошим другом для студентов группы "БМ-17-3", и теперь не упускал случая зайти, чтобы поделиться новостями, занять или одолжить денег, или просто поболтать, заодно спросив мудрого совета. Но даже для него стало неожиданностью то, что он увидел.
— Какого хрена?
— Шалом, — Алиса одела ему на шею нанизанные на ниточку куриные кости, и предупредила: За линию не вставай, там пентаграмма.
— Пента… чего?
— Да так, ничего. У тебя, кстати, нет никого из знакомых, кого можно принести в жертву? А то я уже задолбалась козий помет убирать.
Гвеллин ошарашенно тряхнул крупной головой, на несколько секунд выпав из реальности, но потом все же собрался с силами, и достойно ответил:
— Мне нужно поговорить с парнями.
— А, ну проходи. Ну, вот куда ты, куда ты темной стороне? Хочешь подхватить проклятие? Сюда иди.
Поминутно оглядываясь, гном добрел до стены, и уселся на пол, рядом с вяло перекидывающимися картами второкурсниками.
— Чего это она?
— А, — Дима махнул рукой. — Каждый раз одно и то же. Когда Безумная болеет, она почему-то думает, что умрет. Ну, и хочет перед смертью сделать то, что хотела сделать всю жизнь, но не успела. Сегодня сатанистка, вчера учила испанский, а позавчера притащила скрипку, и пыталась играть, пока соседи снизу ей расстрелом не пригрозили.
— Она чего, заболела?
— Угу, — Ваня меланхилично вытащил из колоды карту. — Были на практике, так Алисе пришлось нырять в ледяную воду, чтобы достать один артефакт. Ну, и часа три там проторчала. От лечения в лазарете отказывается, говорит, что пришел ее конец, а значит, глупо сопротивляться.
— Охренеть можно.
— Это еще что, — Валера добавил к своей ставке рубль мелочью. — Мы ее пытались вчера ночью, когда она спала, связать, чтобы все-таки в лазарет отнести, и вылечить.
— И как?
— Никак. Могу штаны снять, показать, что там теперь не смывающимся маркером выведено.
Они вчетвером осторожно оглянулись. Закутавшись в одеяло, Алиса сидела в своем гробу, и мастерила куклу Вуду, подозрительно напоминающую Богданова. Ее трясло, как в лихорадке, зубы стучали, время от времени она прикладывалась к кружке чая с лимоном.
Но не сдавалась.
— Весело у вас, — Гвеллин пожевал губами. — И долго ей еще болеть?
— Не знаю, — буркнул Дима. — Элариэль сказала, что симптомы похожи на одну болячку, характерную для того места, где мы побывали. Для жизни не опасно, но может затянуться и на две, и на три недели.
— А почему вы эльфиек сюда не позовете?
— Хочешь на наших похоронах побывать? — грустно улыбнулся Ваня. — Венок не забудь захватить.
— Эй, там потише нельзя? Ahora voy a cortar todas las tripas!***
— Извини, — Дима перешел на негромкий шепот. — Короче, вот такая фигня. А ты чего пришел?
Гвеллин немного помолчал, вспоминая, зачем он пришел, потом оживился, и
