за собой дверь. Он отчитывал себя за то, что нарушил запрет Ксении. И стал причиной нового нервного срыва.
***
Все это время он находился в полном неведении о том, что случилось с Ксюшей. Врач как-то размыто намекнул на нервное потрясение, предусмотрительно умолчав о выкидыше.
«Кто их разберет, — рассуждал сам с собой Валерий Афанасьевич, — нынешнюю молодежь понять невозможно. К тому же, Матвей этот мутный какой-то. Словно его в воду окунули, а полотенце, чтоб вытереться, не дали… То-то же.
Да и пациентка слишком остро среагировала на его имя. Нет уж, пусть сами разбираются в личных взаимоотношениях. А мое дело лечить — и тело, и… душу.
Жалко ее. Такая молоденькая. И уже с разбитой судьбой.
Кстати, матери-то я все обстоятельно разъяснил. Вот ей-то и решать, посвящать этого несчастного Матвея в подробности болезни дочери или нет.
Тут еще и сестрица странная какая-то. Кажется, она даже обрадовалась, что Ксения потеряла ребенка. И больше ни разу не навестила сестру. Н-даааа…
Странная семейка.
Сами разберутся.»
Успокоив свою совесть подобными размышлениями, Валерий Афанасьевич выпил чашечку чаю и прилег отдохнуть на кушетку, что стояла в кабинете.
Мать Ксении тоже не особенно распространялась о том, что стало причиной болезни дочери. Арина не показывалась Матвею на глаза.
Все было покрыто мраком тайны.
***
С той странной ночи прошло уже около недели. Арина никак не напоминала о себе. И Матвей стал думать о том, что, может быть, не следовало вымаливать прощение у Ксюши. Только расстроил бедняжку. Скорее всего, малая паршивка одумалась. Поняла, что зря разыграла водевиль.
— Может, Ксюша, вообще ничего не знает о ночном происшествии. А виной ее теперешнего состояния следует считать волнение девушки перед предстоящими изменениями в жизни.
Вдохновленный радужной надеждой на возможность примирения с любимой, Матвей отправился домой. Надо было привести и себя, и мысли в порядок. А затем, наконец-то, встретиться с друзьями, которые составили ему компанию на мальчишнике. Будь он неладен.
Но дома его ждала неприятная неожиданность. На лестничной площадке у его двери стояла Арина.
При виде ее Матвей, не сдержавшись, чертыхнулся. Арина же сделала вид, что не заметила его недовольства.
— Где это ты пропадаешь? Уже третий день приезжаю к тебе, а тебя все нет, — ангельским голоском проворковала она.
— В больнице, — пробасил он глухо. — Странно, что тебя там не видел ни разу.
— Значит, мы навещали Ксюху в разное время, — быстренько нашлась Арина.
— Зачем пришла?
— Так, — загадочно произнесла негодница, — просто посмотреть на тебя захотела.
— Нечего на меня смотреть, не картина. Ладно, проходи, раз явилась. Разговор есть.
Не церемонясь с незваной гостьей, Матвей прошел в столовую. Арина бочком, изображая стеснительность, протиснулась вслед за ним.
— А теперь рассказывай, что там у вас приключилось? Ты успела наговорить Ксюше гадостей? С чего бы это у нее нервный срыв, как сказал доктор.
— Я здесь вообще ни при чем, — затараторила Аришка. — Вернувшись домой, как мышка прокралась в свою комнату, чтоб никто даже не заметил, во сколько я явилась. Вот. А утром спросонья ничего понять не могу. Суматоха, чьи-то голоса. Выхожу из комнаты, а Ксюху уже на носилках несут к неотложке. Мать рыдает. Ну вот, пожалуй, и все, что я знаю. — После небольшой паузы спрашивает: — А тебя, что так и не пустили к Ксюхе? — глазки при этом тревожно забегали.
— Никто и не запрещал мне навещать ее. Только Ксюша сама не хочет меня видеть, — огорченно ответил Матвей. — Сегодня не выдержал, зашел в палату.
— И?
— Только хуже сделал. Довел ее до слез… Так ты точно не разговаривала с ней после… ну, сама знаешь.
— Говорю же, ни словом не обмолвилась. Ты ведь мужчина… тебе во всем и признаваться.
— Арина! Мне не в чем признаваться. Пока не найду подтверждения, что виноват… Да! Вот так. А теперь пошла вон. Мне надо побыть одному.
— Ладно-ладно, не кипишуй. Я ушла. Отдыхай, милый.
Матвей в сердцах схватил чашку, подвернувшуюся под руку, и уже было собирался запустить ею в это исчадие ада. Но, сдержавшись, устало положил чашку на место.
Арина, удовлетворенно хихикнув, скрылась за дверью.
Глава 7
Матвей
Избавившись от назойливой непрошенной гостьи, я решил немедленно прояснить ситуацию. Хватит слушать бредни взбалмошной и наглой девицы. По всему видать, она так просто от меня не отстанет.
И откуда в ней столько дерьма? Прицепилась, как репей, не отдерешь.
Я тоже хорош. Понадеялся на ее порядочность. Был уверен, что не станет докладывать сестре о своих похождениях. Я должен был первым все рассказать Ксении. Теперь же остается расхлебывать эту грязь. Грязь, в которой я сам измарался. Грязь, из-за которой Ксю теперь в больнице. Ведь почти уверен, другого повода для нервного расстройства не было.
Приняв такое решение, немедленно отправляюсь к Илье.
Мой партнер по бизнесу, Илья Кадышев, все дни, которые я проводил в больничном коридоре, держал меня в курсе производственных дел и не требовал моего присутствия. Как настоящий друг, он понимал, что просто так я не стал бы дома давить диван. Значит, что-то серьезное. При этом, не лез в душу с расспросами и советами. За что я был безмерно благодарен ему.
Но наступил момент, когда я понял, что один справиться с проблемой не могу. Поэтому решил откровенно рассказать другу подробности в надежде, что он подскажет выход из тупика.
— Ну, наконец-то, явился, — радостно встретил меня Илья. Однако, взглянув на мое озабоченное лицо, умолк. Расспрашивать ни о чем не стал. И от его крепкого рукопожатия, которое он сопроводил дружеским похлопыванием по плечу, слегка полегчало.
— Привет. Разговор есть. Пойдем посидим где-нибудь.
Рядом с офисом был тот самый клуб, в котором мы отмечали мое прощание с холостяцкой жизнью (простился, называется!).
— Ну, выкладывай, что у тебя там. Как Ксения, идет на поправку? Свадьбу надолго перенесли?
— Потихоньку восстанавливается. Но я не о ней и пока не о свадьбе. О сестре ее — Арине.
— А с ней что не так? Тоже болеет?
— Как бы не так! Уж лучше бы болела. Все было бы намного проще.
— Матвей, не говори загадками. Я вообще понять не могу, что происходит. Вроде бы свадьба намечалась, а тут вдруг Ксюша в больнице. Ты там пропадаешь. Плохо с ней?
— Не торопи, Илья. Ксюше полегчало. А вот я попал.
Коротко описав ситуацию, в которую вляпался, я с надеждой смотрел на него.
Кадышев долго молчал. Только пальцами постукивал по столу. Наконец, произнес:
— Да, мужик, ты влип, — и добавил: —
