по-старому, вот собираюсь стирать ковер, а то Генри, мой кот, решил его пометить. Детка, твои родители здесь больше не живут. Твоему отцу предложили хорошую должность в Торонто. Они с матерью продали это коттедж какой-то дамочке из Парижа, а та, как видишь, запустила его. Может, умерла? Дом стоит, рушится, никому не нужный. Может, ты, Белль, сможешь придумать что-нибудь?
— Может у вас есть телефон мамы? — обеспокоенно спросила Морган.
— Я тебе дам, естественно. Только ты позвони, у мамы после твоего побега стало не очень хорошо с сердцем. Пьет капли каждый божий день.
Соседка достала из кармана новенький смартфон, попросила девушку сказать свой номер телефона. Получив сообщение с адресом и номером родителей, Аннабелль небывало обрадовалась. И, о боже, они все-таки вместе. Значит, Лилиан не ушла от Эммета. Похоже, отец все-таки добился своей цели? Аннабелль с трудом представляла, как она зайдет в их дом, станет говорить с ними прежним образом. Нет. Как прежде уже не будет. Ее прежней больше нет. Путешествия и трудности сделали эту девушку другой. Она вспоминала историю про Кафку и куклу*, которую он подарил девочке. История сильно отзывалась в ее сердце.
— Спасибо, Мадам Катель, — поблагодарила женщину Аннабелль и быстрым шагом отправилась к автомобилю.
— Пожалуйста, дорогая, — вежливо ответила Жоан, направляясь в противоположную сторону. — Храни тебя Господь.
Белль села в машину и ухмыльнулась, громко включив музыку. Ее мысли не заглушились даже старенькими песнями Thirty Seconds to Mars. Телефон и адрес родителей у нее в руках, но почему она звонит, почему не едет к ним?
Она каждый раз себе все объясняла, раскладывала по полочкам: если бы действительно Лили и Эмметт нуждались в ней, то перевернули бы весь мир, дабы найти свою дочь и вдохнуть в нее жизнь. Восемь лет. Ни единого звонка. Ни единого слова. И кого обвинять? Дочь, оставившую лишь одну записку перед отъездом, или родителей, что недостаточно заинтересованы в своей дочери? Быть может, Морганы считали ее взрослой и сочли важным отпустить свою дочь. Все может быть. Она обязательно поедет в Торонто в ближайшее время, но не сегодня.
Так страшно на нее смотрел кирпичный трехэтажный коттедж, окруженный сорняками. Ведь ее трагедия началась в этом, теперь уже грязном, ветхом доме… Пришло время рассказать историю, забравшись в самое начало.
Аннабелль закрыла глаза руками, воспоминание влетело в голову.
9 лет назад.
— Дороти Нуар, вас атакует Уильям Воттерс! — закричал Уилл и прицелился для того, чтобы нанести удар снежком по подруге.
Школьный двор наполнился смехом после уроков. В Канаде снег выпадал не часто. Дети радовались ему и проводили большую часть дня на улице, играя в снежки, катаясь на санках и строя снежных баб. Шум и веселье не оставили равнодушным никого из учеников, а некоторые даже перестали замечать холод, забыв об уроках и домашних заданиях.
— Нет, нет! Ты что, совсем, Воттерс?! Сейчас Аннабелль придет, и будет тебе обстрел! — сердито сказала Дот, присаживаясь на скамейку, предварительно отряхнув ее от снега.
Уилл нахмурил лоб, поправляя съехавшую на макушке шапку, по форме напоминающую носок. Перчатки насквозь промокли, как и ботинки, но домой юноша не спешил. Он терпеливо ждал Аннабелль, чтобы пойти вместе.
Во время того как Дот и Уилл играли в снежки, точнее, Уилл играл, а Дот закатывала глаза, Белль боролась за высший балл по естественным наукам, пусть и занятия давно кончились. Миссис Гордон оставила девочку после занятий, чтобы та ответила на дополнительные вопросы. И никто не сомневался: Морган выйдет из здания школы с легкой победой в кармане.
— Да черт, ты обалдел! — прописклявила Нуар, отряхивая свое нежно-бежевое пальто от снежка, что все-таки запустил в нее Воттерс.
Уилл залился смехом, глядя на капризную подругу. Нуар уже несколько месяцев перестала чувствовать себя в своей тарелке рядом с Уильямом и Аннабелль. Она — высокая француженка с пухлыми губами, мягкими каштановыми волосами, совершенно очаровательным носиком и стройным изящным телом, выделялась на фоне ребят в классе. Еще летом Дороти расценивала себя как девочку-подростка, но осенью судьба свела ее с Моррисом Оттоном. Она стала взрослой. И Моррис, двадцатилетний Моррис, встречающийся с пятнадцатилетней Дот, вероятно, разделял это мнение.
Уильяма, на самом деле, Дороти жалела. Одноклассники уже становились прекрасными принцами, привлекательными юношами с выстроенными планами, а Воттерс не собирался взрослеть. Типичный подросток. Увлекался странными рок-группами, дающими концерты где-то в сомнительных клубах, воняющих травкой, проколол себе нос и пулялся снежками. Кроме того, длинные вьющиеся пакли, проблемная кожа и лишний вес не делали Уилла альфа-самцом, а скорее превращали в анти-магнит для девушек.
— Ну прости меня, Дороти. Я совсем забыл, что ты боишься воды. Наверное, ты превращаешься в кошку, — рассмеявшись, сказал юноша и получил, наконец, от брюнетки щелбан.
Пока друзья дрались, к ним медленными шагами подкралась Аннабелль.
— Так, что вы, ребята, тут без меня делаете? Ох, бедная, он тебя опять обстрелял! — она убрала снег с пальто Нуар и обняла ее.
— Ну как, Белль, ты сдала? Место в гимназии твое? — коварно спросил Уильям.
— Как сказать, — опустила девушка глаза в пол, — обошла тебя по баллам.
— Долбанные сверхразумы, — выругалась Дот, взявшись за голову.
Еще одна причина, по которой Дороти чувствовала себя не в своей тарелке — отметки. Фамилии Морган и Воттерс шли одна за другой по очереди. Эти двое соревновались между собой за лучшие баллы. Дело крылось в том, что тот год — предпоследний в курсе школы. Последний класс лучшим ученикам предлагали окончить в престижной гимназии с различными стипендиальными программами. У гимназистов было достаточно привилегий, но Нуар училась на среднем уровне, даже не думая о таких вещах. Она молчала подобрала себе колледж, наблюдая за тем, как друзья убивают себя постоянными мыслями об учебе.
— Мы будем там учиться, это уже точно. Я только что спросила это у миссис Гельман. Возможно, в одном классе, надеюсь на это, — пробормотала Аннабелль, зевая.
Ее тело слишком устало, а мозг подобрал эстафету. Последние несколько месяцев Морган работала на износ. Она жила схематично: школа — домашнее задание — постель — школа. Аннабелль понимала, что такой образ жизни не здоров, но не могла ничего изменить. Ей казалось, что у нее нет выбора — нужно жертвовать всем, чтобы достичь своих целей.
— Дот, а ты, ты уже определилась? Не будешь пытаться поступить в гимназию?
— Нет. Это выше моих сил, вы же знаете, я ленивец. Мне бы заняться дизайном шмоток в этой академии в Ванкувере, и жизнь пойдет в правильное русло. К тому же Моррис планировал переехать туда.
