мелкими желтыми цветочками. Длинные рукава заканчивались манжетами с рюшечками, воротничок стойка, мелкие желтые пуговки спускались до узенького пояса, а дальше длинная широкая юбка, заканчивающаяся воланом в сборку.
— Любаша! Тебе сюда шляпы с огромными полями не хватает! — воскликнула Ника, выходя из машины.
— О, точно! А я думаю, что я забыла! А еще, наверно, куртку взять, все-таки только май, вечером холодно будет! — воскликнула подруга, тряхнув своими длинными кудрями, отчего один локон выскочил из заколки, придерживающей волосы сзади и упал на лоб тугой пружинкой.
Люба вручила подруге сумки и вернулась в подъезд. Вероника загрузила в багажник небольшой гобеленовый саквояж, а кожаный рюкзачок подруги бросила на заднее сиденье машины.
Дверь подъезда открылась и на пороге показалась расстроенная Люба с пустыми руками.
— Любаша, что случилось?
— Никуль, я ключи то в рюкзак положила, а рюкзак тебе отдала…
Вероника улыбнулась, достала рюкзак и вручила подруге, та пошла обратно. Ника продолжая улыбаться, села за руль. Люба всегда витала в облаках, была рассеяна, но очень мила. Внимательная к окружающим, тонкая, впечатлительная, нежная. Люба преподавала в музыкальной школе музинструмент. Играла на фортепиано и скрипке. И давала частные уроки. Ника считала, что родиться Люба должна была в восемнадцатом веке, а не в нынешнем. Несмотря на свои тридцать лет, она до сих пор видела мир сквозь розовые очки. Верила всем и всему, поэтому подруги всегда ее опекали.
Вероника опять появилась у подъезда, на голове шляпа с большими полями, через плечо перекинута куртка, а в руках две коробки.
— А что в коробках? — поинтересовалась Ника.
— Так я же и пироги забыла! Хорошо, что вернулась!
— Ты теплую одежду взяла? — спросила Веротника, когда подруга села в машину.
— Да, платье взяла теплое.
— А брюки или спортивный костюм?
Люба захлопала глазами.
— Ладно, поехали, что-нибудь Катюха у себя подберет, — улыбнулась Ника, — что на ногах?
Вероника нагнулась, пытаясь рассмотреть, что обула подруга.
— Туфли, — Люба приподняла подол платья и показала светло-зеленые лоферы, украшенные серебристой пряжкой.
— Хорошо, что без каблука, — одобрила Ника, — поехали.
По дороге заехали в магазин и на рынок, накупили продуктов. У ворот дачи их встретил Максим: высокий, широкоплечий, синеглазый. Он широко улыбался, увидев красный матиз и открывал ворота, чтобы Ника могла припарковаться. Вероника давно не видела Макса. За время отпуска он сильно оброс — пшеничного цвета волосы были зачесаны назад, а постоянная легкая небритость превратилась в приличную бороду.
— Девчонки! Как хорошо, что вы приехали!!! Сто лет не виделись! — говорил Максим, помогая им выбраться из машины и вытащить вещи и багажника.
— Девочки! — завизжала, запрыгала и захлопала в ладоши Катя, — как я рада!!! У нас с Максом такая новость!!! Такая Новость!!!
Катя стояла на широких деревянных ступенях, ведущих в дом и прыгала от восторга.
— Катюша, подожди, пока за сто сядем, — довольно улыбнулся Максим, — все девочкам расскажешь, только с чувством, с толком.
Как только руки освободились от сумок, коробок и баулов, женщины начали обниматься. Сначала Катя сжала в объятьях Любашу, потом Веронику. Ника хотела уже обнять подругу, но замерла, взяла ее за плечи, немного отстранилась. Долго внимательно смотрела в лицо Кате, потом заулыбалась и сказала:
— Точно! Двойняшки будут. Девочка, с пшеничными, как у папы волосами и голубыми глазами, Ларой назовешь. Хорошенькая! Курносеньекая! А сынуля в тебя — рыжий, с веснушками, носик, как у сестры. Серьезный! А дочка хохотушка!
Катя остолбенело хлопала глазами, Максим уронил сумки на землю и замер. Потом, немного придя в себя, спросил:
— Ты пошутила что ли?
— Ой, — спохватилась Ника, — не знаю… До Кати дотронулась и увидела двух малышей. Правда, не грудничков, годика по два, прямо вот здесь вокруг родителей бегает и хохочет девочка в желтом с рюшечками платье, как Любаша любит. А братик такой серьезный вот здесь стоит, — Ника показала рукой на место, где мальчика видела, — и серьезно так смотрит, ждет, когда сестра успокоится.
— Вау! — сказал Макс, а Любаша прослезилась.
— Ну раз ты уже видела, — недоверчиво сказала Катя, — значит сразу скажу. Я беременна, только срок маленький очень, пять недель. Конечно, пол ребенка никто не скажет сейчас…
— Я не знаю, что произошло, но я четко все увидела, вот как тебя сейчас… — стала оправдываться Вероника.
— Да ты что! — обрадованный Макс подошел и обнял ее за плечи, — я так рад! У меня будет сразу двойня: сын и дочка!!! А сколько лет мы их ждали! Да вы сами, девчонки, знаете! Я верю, что ты деток наших видела! И буду ждать сына и дочку! А сейчас домой, подхватываем шляпки, куртки, пироги, остальное сам отнесу.
Максим разрядил обстановку, женщины заулыбались, стали опять обниматься, поздравлять и принимать поздравления. Мужчина посмотрел на них, махнул рукой и ушел с сумками в дом, поняв, что это надолго.
Минут через двадцать, наобнимавшись, переодевшись в своих комнатах, женщины спустились из своих комнат на втором этаже на первый, где в большой просторной кухне-столовой хлопотала Катя.
Катюша — отличная хозяйка, умеющая создать уют и вкусно приготовить. Этот дачный участок со стареньким домиком достался молодой семье в наследство от бабушки Максима. За несколько лет они перестроили дом полностью. Купили готовый сруб и перевезли его на свой участок. Максим с друзьями собирал его. Хлопот было много, но двухэтажный бревенчатый дом смотрелся шикарно. Внутренняя отделка была еще не закончена полностью, но кухню-столовую в стиле прованс Катя с Максимом уже оформили. Было ощущение, что заходишь в деревенский домик во Франции.
Выбеленные бревенчатые стены гармонировали с нежно голубым кухонным гарнитуром с белой каменной столешницей. Пол был выложен белым керамогранитом. Зато в середине комнаты из голубой, синей и бежевой плитки выложен рисунок прямоугольной формы, напоминающий ковер. Как раз на этом рисунке и стояла столовая группа: длинный белый стол и шесть белых же стульев, по три с каждой стороны стола. Фартук в районе рабочей зоны был выложен из той же цветной плитки.
— Катюша! — всплеснула руками Любаша, — я каждый раз приезжаю сюда, и каждый раз восхищаюсь твоим вкусом и руками Максима. Так красиво и уютно!
Катя, нарезавшая овощи для салата, улыбнулась подругам.
— Руки вымыли, — сказал Ника, показывая свои руки подруге, — командуй, что делать!
— Любаша, ты салат дорезай, а Катя поможет мне мясо замариновать.
— Женщина не должна мариновать мясо, — раздался голос у входной двери, — это мужская работа!
В кухню вместе с Максимом вошли двое мужчин. Они были примерно одного возраста с Максимом.
— Знакомьтесь, это мои однокурсники Евгений и Олег.
Глава пятая. Милка
Олег — высокий, широкоплечий
