Они сейчас только мешать будут.
Поднимаем. Я с трудом достаю тяжелое весло из воды, со всей силы опираясь на ручку. Но плот продолжает плыть. Из-за тумана непонятно куда мы вообще движемся. Вдруг из темной воды высовывается какой-то столб, на котором высечена страшная рожа, с удивлением его рассматриваю, вижу впереди ещё один, потом мы проплываем ещё около нескольких, и на всех вырезаны такие злые лица, что я ежусь. Смотрю на остальных ребят — как им такое?
— Что это за столбы? — спрашивает Кирилл нашего проводника.
— Зарубы, древние идолы, охраняют проход к когалам, — тихо и как-то таинственно произносит старик. — Чтобы никто к ним без разрешения не прошел. Если кто сунется без спроса, то зарубы не пропустят.
— А мы как? Без спросу же, — смеется Олеся.
— Ну вы со мной, — хитро улыбается старик.
Лера оборачивается ко мне, видит мой испуг на лице и улыбается мне:
— Не бойся, это просто столбы.
Смущаюсь, мне неудобно, что я испугалась каких-то столбов, но там реально резчик по дереву так постарался, чтобы эти рожи выглядели устрашающе, с перекошенным оскалом, что невольно вздрогнешь.
— Они так страшно выглядят для предупреждения. Если чужой наткнется на такой столб, то поймет, что дальше не стоит соваться, — говорит старик, пристально вглядываясь в меня. Он что — читает мои мысли?
Вскоре туманная завеса скрывает от нас полосу столбов, и мы вновь плывем по ровной темной воде. Вдруг плот как будто притормаживает, словно меняется течение или тот, кто тянул его, решил передохнуть. Слышу всплеск позади себя, оглядываюсь и вижу, как необычно сгустились слои тумана, образовав женский силуэт.
— Весла в воду! — командует старик.
Опускаем весла.
— Налегай!
Налегаем. Пара взмахов и мы вырываемся из плотной пелены тумана навстречу солнцу.
Глава 2. Дух земли
Это происходит так быстро, что я сощуриваюсь от ослепляющих меня ярких солнечных лучей. Небо на удивление чистое бирюзовое. Темная свинцовая туча обрывается ровно на полосе тумана. Впереди за высокой травой виднеются опять столбы, но уже другие, обычные, без всяких страшных рож, украшены разноцветными лентами. Ветер треплет их, отчего они красивой волной поднимаются в небо. Мы приближаемся к высокому берегу, уже слышен шум барабанов и перезвон колокольчиков. С холма вниз к реке спускается какая-то процессия, видно разноцветные колпаки то выныривающие из-за зарослей, то теряющиеся в желто-золотой листве низеньких берез и ярко-красных кустарников. Если присмотреться, то сквозь редкие деревца можно разглядеть белоснежные конусы шатров.
— Отлично, — радуется Лера и оборачивается ко мне, — Дарина, всё хорошо?
— Угу, — киваю я.
Но я в шоке от такой резкой перемены. Только что было всё серо и дождливо и вдруг ясное небо, солнце и кажется даже по-летнему тепло.
— Давайте ещё поднажмем, раз-два, — командует старик.
Взмахиваем веслами, всем не терпится уже побыстрее оказаться на берегу. Солнце пригревает и в ветровке становится жарко, расстегиваю молнию. Пришвартовываемся к мосткам, они тоже украшены разноцветными лентами. Старик хватает свой багор, зацепляется им за столб и подтягивает плот к берегу, привязывает канат. Перевожу дух.
— Идите вверх по тропинке, — машет он рукой.
Опускаю весло, подхожу к нашим вещам. Лерин рюкзак прижал мой, хватаю его и подаю ей. Какой-то он слишком легкий, что она практически ничего не взяла с собой?
— Спасибо, — улыбается она.
Переходим по мосткам на берег и поднимаемся по тропинке. По бокам на кустах развешены разноцветные ленты и лоскутки. Выходим на небольшую полянку, где нас уже встречают. Женщины разодеты в пышные цветастые платья и в платках, что делает их похожими на матрешки. Мужчины тоже в разноцветных рубахах. Все смеются поют, радостно встречают нас, кричат что-то на непонятном для меня языке, осыпают нас крупой. Стоим смотрим на них, не знаем, как на это реагировать.
Вдруг к нам делает шаг высокая крупная женщина, в таком обширном платье она кажется просто огромной в ширину, в руке у неё поднос, на котором находится высокий хлеб, похожий на пасхальный кулич, только верхушка не облита сахарным сиропом, а посыпана солью. По бокам лежат два окрашенных яйца.
— Хлеб да соль! — кричит она чисто по-русски зычным голосом.
— Нужно отломить кусочек хлеба с солью и съесть, — подсказывает старик.
Он уже закончил свои дела на мостках: закрепил плот, убрал весла и догнал нас.
— Нельзя отказываться, не по обычаю, — добавляет он.
Лера первая отламывает кусочек хлеба, где побольше соли и отправляет в рот, зажмуривается от удовольствия.
— Как же вкусно, — аппетитно произносит она.
По очереди подходим и угощаемся. Женщины так и продолжают петь звонкими голосами, осыпая нас зерном.
— Зачем они это делают? — спрашивает Олеся нашего проводника.
— Желают вам богатого урожая, — отвечает он.
Мне нравится пышный разноцветный наряд одной из них, я делаю к ней шаг и тянусь, чтобы пощупать ткань, но она вдруг взвизгивает и бьет меня по руке пучком вонючей полыни.
— Эй, нельзя-нельзя так делать! — тут же вмешивается старик.
— Почему? Я просто хотела потрогать ткань, — обиженно отвечаю я.
— Вы пришлые, чужие, пока не очиститесь от того мира, вам нельзя никого из них касаться, — отвечает он.
— В смысле? — мы с Олесей переглядываемся.
— Ну таков обычай у них, чужак может быть заразен.
— Да в смысле? — взбрыкиваю я, — у нас все прививки есть, можем показать Q-код.
— Не только болезнями, но и злыми духами, — объясняет старик, — нужно пока вам типа в карантийной зоне побыть, очиститься.
— Фигеть, — закатываю глаза.
— Дарина, не спорь, ну таков обычай, — улыбается мне Лера, — знаешь же пословицу — со своим уставом в чужой монастырь не лезь.
— Вот верно, — поддакивает старик.
— А как вас зовут? — спрашивает она его. — Я Лера, а это мои друзья — Даня, Кирилл, Аня, Игорь, Олеся и Дарина. — По очереди тыкает она в нас.
— Зовите меня Аверьян Егорыч, — кивает он.
— А меня Пуления Авсеевна, — громко произносит женщина с подносом.
Пока мы спорили вся процессия уже двинулась в обратную сторону всё также задорно напевая и развешивая ленты на кустах.
— Идите за мной, — зовет Пуления Авсеевна, передавая поднос помощнице и ведет нас вверх по другой тропинке.
Топаем за ней. Солнце начинает здорово так припекать, снимаю совсем ветровку. Идти недолго, всё прямо вдоль кустов с яркими красными листьями и вот мы поднимаемся на холмистую площадку усеянными большими шатрами. Повсюду шум-гам: где-то играет музыка, где-то стучат в барабаны.
— Как же жарко, — вырывается у меня. — На том берегу дождь, холодно, а у вас тут лето.
— Это всё наши шаманы, — улыбается она, показывая на вереницу пляшущих людей на склоне холма.
