Она пообедала плотно и в нору,
Гостинец лисятам своим понесла.
Бежала она очень быстро, с задором.
Малышек штук десять она забрала.
И дальше по берегу шли черепашки.
И снова враги появились вдали.
Змея и варан тоже вдоволь наелись.
А малыши дальше к морю ползли.
И вот она рядом морская волна.
Немного осталось. И вот он прибой.
И тяга к морю была так сильна.
Но тут альбатросы встали стеной.
Боролись, спешили, бежали к воде.
Родная стихия поможет всегда.
Но ласты — не ноги. Враги тут везде.
И вот, наконец, перед ними вода.
И стайки малышек вошли в глубину,
Плывут к океану, гуляют по дну.
Они подрастут тут, и будут тут жить.
И ластами будут всегда шевелить.
Волчица шла по следу человека
Волчица шла по следу человека.
Звериным нюхом чувствуя беду.
Волчица знала, что в деревне где-то
Девчушку малую оставили одну.
А просто мать с отцом погибли вместе.
Погибли глупо от случайного пожара.
Такая же беда случилась у волчицы в детстве.
Убитые охотником ее родные тогда лежали рядом.
И, вспоминая прошлое, всегда волчица выла.
Она кричала, вспоминая, ту, прошедшую весну.
Ее душа и память не забыла
Про ту, меж человеком и зверьем, войну.
Бежала все быстрее и быстрее,
Как будто был волчонок вдалеке.
И с каждым шагом делалась смелее и смелее.
В горящем доме девочка лежала в уголке.
И зверь, схватив клыками девочку за платье
Тащил из дома, будто не было пожара.
А для волчицы приключенье было счастьем.
Хотя отца девчонки той она узнала.
Ведь это он той раннею весной
Убил ее родителей. Она всю жизнь страдала.
И это по его вине пришлось ей жить одной,
Но человеку мстить она не стала.
Волчица хоть и зверь, но тоже мать.
И девочку она тащила к людям.
И дочь врага она не стала убивать.
Никто ее за это не осудит.
Спасая дочь врага, она сильнее только стала
С огромным сердцем и красивою душой.
«Жить одиноко, быть свободной. Разве это мало?» —
С такими мыслями она пошла домой.
Однажды пришлось мне зайти в электричку
Однажды пришлось мне зайти в электричку.
В руках я держала любимую книжку.
Асадова сборник стихов я открыла.
Листала, читала, про все я забыла.
Проехала я не одну остановку.
Взглянула в вагон, и мне стало неловко.
Вокруг дети, взрослые, даже старухи,
В руках телефоны. исчезли все звуки.
Давно уж про книги все люди забыли.
Мы все дорогие айфоны купили.
А книга в руках была лишь моя.
Раскрыты страницы, читала лишь я.
А раньше, я помню, в поездах и в трамвае
Все люди газеты и книги читали.
По-русски друг с другом они говорили.
В любви признавались, романы любили.
Приехав на море, в гостиницах жили.
Винцо и наливочку вместе все пили.
Не знали тогда мы слово ОТЕЛЬ
И в фильмах лишь слышали мы про коктейль.
Ни виски, ни бренди, не пили мы рома.
И русские тачки стояли у дома.
И выйдя наутро, кричали друг другу
Про солнце, про дождик, тянули всем руку.
Сейчас я все слышу: «Кэшбэк и Харлей».
«Хеппи Бездый» сейчас, а тогда юбилей.
Любовь заменяем сухим словом «сэкс».
Не «хватит» кричим, говорим слово «брэк».
Ни Пушкин, ни Лермонтов и не Тургенев
Не слышали «бургер», а ели пельмени.
Не слышали слово «Сбермаркет» и бизнес.
Спортивная школа была, а не фитнес.
А книги на полках лежат и пылятся.
Уйдут в бытие, в труху превратятся.
Как жалко, что внук не узнает Гвидона.
Но я свои книги храню только дома.
Притча
У нас открыли магазин.
И в наступивший выходной,
Где продают для нас мужчин,
Толпа из женщин шла рекой.
Пришли пораньше очередь занять.
С рекламой познакомиться, с товаром.
Подумать, посмотреть, понять.
А может у подружки денег подзанять.
И вот хожу на первом этаже.
Читаю объявления при входе.
Вы не вернетесь девочки уже.
Если мужчину вдруг не подберете.
На первом этаже стоял пацан.
Простой, обыкновенный, даже не в джинсе.
Но девочкам директор подсказал,
Что лучше этажом повыше пройти всем.
Его услышав, мы прошли повыше.
А там ребята верные и сильные стоят.
Подвох в словах директора услышав,
Обиженно нам вслед они глядят.
А мы, как будто закусив удила,
Этаж уж третий пробежали торопясь.
Не взглянули мы даже на богатых и красивых.
Летели вверх мы, рассуждая и смеясь.
Немного тормознула я на этаже четвертом.
Брюнета продавали там красивого, высокого, кудрявого.
О таком я мечтала в прошедшем далеком.
Но не нашла я тогда мужика не упрямого.
Но нет! Ведь лучшие на верхнем этаже.
И звонко каблучки по лестнице стучали.
Мы представляли дом-дворец, машину в гараже.
Но что нас ждет, конечно, мы тогда не знали.
Открыли дверь, а там стоит хозяин магазина.
И говорит он: «Девочка, а счастье ты свое прошла».
Вот глупая, что ж я внизу не тормозила?
Зачем
