их удивил тот факт, что я умею разговаривать. Вроде бы они уже не собираются атаковать меня, да и очевидно, что я для них крепкий орешек. Они все вымотались и тяжело дышат, и хотя они в хорошей форме для своего возраста, по сравнению со мной они ничто. Высвобождаю энергию, которая поддерживала материальность мечей, и мечи исчезают из рук.
– Твою ж мать! Так вот почему ты не раскроила мне череп, – вслух изумляется татуированный мужчина. – Кстати, я Эврин, – добавляет он и протягивает мне руку.
Я смотрю на нее – ага, приятель, ни за что, я уже видела, что могут делать руками твои друзья, и не уступлю якобы дружескому пожатию.
Темно-каштановые волосы Эврина плавно переходят от более длинных прядей на макушке к очень коротким по бокам. Шевелюра сильно взъерошена – либо от драки, либо от того, что он ее так укладывает. Выглядит он таким же сильным, как и остальные, но я бы не назвала его верзилой в отличие от других. Пожалуй, в его чертах есть что-то детское. Он кажется моложе остальных – ближе к тридцати. Невинность его лица не вяжется с множеством татуировок на теле. Каждый сантиметр его кожи, не считая лица и ушей, украшен чернилами.
– Если ты хочешь поблагодарить – не за что, – говорю я, саркастично ухмыляясь, и его мальчишеское лицо озаряется искренней улыбкой.
– Спасибо, – раздается голос, но он принадлежит не татуированному парню, а Айдину, рыжеволосому гиганту.
Он выше меня на добрых тридцать сантиметров, у него широкие плечи и накачанные мышцы. Рыжие волнистые волосы свисают чуть ниже плеч, и я невольно задаюсь вопросом, почему он не завязывает их во время битвы: они ведь наверняка мешаются. У него короткая борода, смягчающая угловатость челюсти, а в уголках глаз цвета темно-голубой джинсы прячутся морщинки, которые появляются у всех, кто много улыбается и смеется. Я замечаю, что он не истекает кровью и не держится за бок, а ведь в него, как мне известно, попал нож, и нахожу это странным.
– Да, и от меня тоже спасибо, – добавляет чародей.
Я слегка киваю им обоим.
– Что ж, от меня ты благодарности не получишь: из-за тебя мой оборотень сбежал! – фыркает Лахлан.
Оборотень?
Что ж, это объясняет внезапное появление гризли в пустыне Невада. Сначала клыкастые ублюдки, а теперь оборотни? Добавить сюда еще этих ребят, кем бы они там ни были, и окажется, что в мире существует намного больше всего, чем я могла себе представить.
Отмахиваюсь от чертовой кучи возникших в голове вопросов и прожигаю взглядом Лахлана.
– Он сдался. Кто, мать твою, убивает сдающихся людей? – спрашиваю я полным осуждения голосом.
– Они торгуют людьми. Нам приказано их убивать.
– Что ж… Я этого не знала, – огрызаюсь в ответ, но из моего голоса исчезает праведное негодование.
– Разумеется, не знала, потому что тебя здесь вообще быть не должно. Или ты так выпускаешь пар? – издевается надо мной Лахлан, и я фыркаю от смеха.
– Чувак, попридержи коней, если хочешь получить от меня ответы, – предупреждаю его.
Выпускаю пар? О’кей, дедуль. Нет, серьезно, кто вообще так говорит?
Когда Лахлан замолкает, я решаю, что, быть может, мне стоит объясниться, почему я сунула свой нос – или, скорее, нож – в их дела.
– У меня сегодня был здесь бой. Как раз уходила, когда вдруг вляпалась в эту хрень. Вроде смотрела на парковку, а потом раз – и уже наблюдаю за тем, как вашего друга пытается убить какой-то тип. – Я указываю на чародея.
Лахлан рассерженно оборачивается к нему.
– Как она прошла через твой барьер, Сильва?
– Не знаю. Такого не должно было случиться. Я не почувствовал никаких магических брешей. Она просто очутилась внутри, – говорит Сильва, изучая меня.
– Так ты та девчонка, что выбила дерьмо из их альфы? – замечает Киган, высокий загорелый мужчина со светло-каштановыми волосами и голубыми глазами.
– Э, ну да, – соглашаюсь я, не уверенная в правдивости сказанного. Мудила-Гигант был вожаком стаи? Неожиданно в голове начинает играть песня группы The Shangri-Las.
– Только я считаю, что она выглядит очень знакомой? – вдруг спрашивает Айдин.
Они разом смотрят на меня еще внимательнее, и я неловко переступаю с ноги на ногу от столь пристального разглядывания.
– Кто еще в твоем ковене? – спрашивает меня Сильва.
Я в замешательстве оглядываю их компанию… В моем чем?
– Я должна знать, что это значит?
Лахлан усмехается.
– Наверное, не хочет говорить, чтобы не устроить неприятностей мамочке и папочке.
– Что ж, с тобой я больше не разговариваю, – огрызаюсь я.
Айдин издает смешок и закашливается, пытаясь его скрыть.
– Мы паладины. И мы все равно узнаем. Поэтому можешь облегчить нам задачу и сама рассказать, – уговаривает меня Киган; его мягкий тон полностью соответствует энергетике добродушного серфера.
– Ага, вот только я не поняла ни одного гребаного слова из того, что ты только что сказал.
Пристально смотрю на него, и мое раздражение с каждой секундой растет все больше.
Лахлан фыркает.
– Все кастеры знают, кто такие паладины. Хорошая попытка, малышка.
– Твою мать! Ты всегда такой высокомерный, да? Я не имею ни малейшего понятия, кто ты такой, что такое этот ваш кастер, да и, если честно, мне плевать. Так что спасибо и иди в жопу, а я сваливаю отсюда!
Подбираю брошенную на землю в пылу сражения сумку и закидываю ее через плечо. Оглядываюсь вокруг в поисках черного внедорожника и водителя, но их обоих и след простыл. Я смеюсь, но без веселья. Что ж, не могу его винить за то, что он уехал. Интересно, это случилось до или после гризли?
Достаю из сумки телефон и звоню Талону. Меня сразу же перенаправляет на голосовую почту.
– Талон, твой человек бросил меня посреди чертовой глуши, позвони, когда прослушаешь сообщение.
Открываю Uber, хотя и без того знаю, что там увижу. Я застряла у черта на куличках. Почему мне так не везет?
– Куда собралась?
– Подальше от вас, чудики.
– Ты можешь создавать оружие с помощью магии, а чудики при этом мы?
Магии?
На мое плечо опускается чья-то рука. Инстинктивно оборачиваюсь и бью. С помощью своих отметин вкладываю в удар дополнительную силу, и Айдин, отлетев на пару метров назад, приземляется на спину с глухим ух.
– Клянусь лунами, а ты быстрая! – восклицает Сильва, настороженно наблюдая за мной.
Ловлю взгляд его карамельных глаз и вскидываю брови в молчаливом вызове.
– И сильная, – добавляет Киган.
– Я вас не знаю. Мы не друзья. Не трогайте меня.
Кто-то из них поднимает руки, как бы показывая, что они не
