буквальном смысле взрываются и превращаются в громадных, мать вашу, гризли.
Что это, черт возьми, за фурри?
Глава 4
Я даже не пытаюсь понять, что, черт возьми, сейчас произошло. Вместо этого я обращаю внимание на пытающегося сдаться парня из свиты Мудилы-Гиганта. Он стоит на коленях и, плача, смотрит на чувака постарше, в ладонях которого пульсирует яркий шар из хрен знает чего.
Какого черта?
Нельзя убивать того, кто сдается. Разве это не правило, по которому должны жить все бойцы?
Пробегаю мимо стоящего на коленях парня и врезаюсь в засранца с магическим шаром. Слава богу, что эта светящаяся фигня не попадает ни в меня, ни в парня на земле. Я кричу, чтобы он убегал. Не оглядываюсь, чтобы узнать, послушался ли он, потому что чувак, которого я только что толкнула, вскакивает на ноги, чертовски взбешенный.
Он высокий, у него темные волосы, а зеленые глаза полны ярости. Что-то в его лице кажется мне знакомым, но я не успеваю об этом как следует подумать, потому что приходится уклоняться, уходя из-под атаки. Я не даю ему отпор, поскольку не уверена, что это стоит делать. В конце концов, когда я по своей воле завалилась на эту вечеринку, я заняла сторону этого чувака и его компании. Их было меньше, и они сражались с верзилами, вооруженными ножами, что точно было несправедливо.
Правда, затем я сменила сторону, решив помочь сдавшемуся врагу. Мораль истории такова: мне нужно научиться не лезть не в свое гребаное дело.
Я не позволяю разгневанному зеленоглазому мужчине нанести мне ни одного удара, но он продолжает атаковать, и если честно, мне по душе это испытание.
Его взгляд на долю секунды перемещается на мое плечо, выдавая тот факт, что кто-то собирается подойти ко мне со спины. Ой, да ладно, чувачок, ну ты же должен был понимать. Касаюсь своего плеча и провожу пальцами по одной из длинных меток на спине, и в моих руках материализуется посох.
Чувствую за собой колебание воздуха и прокручиваю посох, целясь в приближающегося со спины врага. Зеленые глаза мужчины в изумлении распахиваются при виде внезапно появившегося в моей руке оружия. Я вступаю в контакт с тем, кто стоит позади, как вдруг на меня сбоку нападает еще один.
Теперь их трое против одной маленькой меня, и я больше не задаюсь вопросом, чью сторону занять. Ответ – мою. Трое против одного – полная хрень, особенно учитывая, что я спасла двоих из их шайки от вспарывания брюха. Кучка неблагодарных засранцев.
Избираю другую тактику: перестаю защищаться и атакую. Три засранца начинают кряхтеть от натуги. Продолжая уклоняться от ударов, наношу удары сама. Татуированный засранец, присоединившийся к драке последним, совершает неверное движение, и я замахиваюсь посохом, целясь в его незащищенную голову.
И… замечаю, что он понимает, чем все это закончится. Что-то в печальном смирении, которое проскальзывает в его взгляде, заставляет меня отозвать силу, поддерживающую осязаемость посоха, и он исчезает из моих рук ровно в ту секунду, когда, по идее, должен был нанести сокрушительный удар по черепушке. Смирение на лице татуированного мужика сменяется удивлением, он замирает на секунду. Я с силой пинаю его ногой в грудь, выводя из строя. Затем оборачиваюсь и блокирую направленный в лицо кулак. Очевидно, двум оставшимся засранцам совершенно плевать, что я проявила милосердие к их приятелю, хотя могла бы проломить ему череп. Я начинаю по-настоящему злиться, и вместе с гневом растет моя сила. Кожа покрывается вспышками энергии оранжевого и фуксиевого цветов, кто-то рядом со мной ругается.
Зеленоглазый засранец создает еще один светящийся шар и бросает в меня. Он неуклонно и быстро летит в мою сторону, и я не имею ни малейшего понятия, как избежать удара. В сознании проносятся воспоминания о парне, которого объяло огнем, и впервые за долгое время мне становится страшно.
За мгновение до того, как шар мог бы коснуться моего плеча, из отметины на руке вырывается голубой круглый щит. Шар ударяется о него, вспыхивает и гаснет. Понятия не имею, что за чертовщина сейчас произошла, но подавляю изумление. Изучу эту новую способность позже, когда мне не нужно будет никому надирать задницу.
Поворачиваюсь к зеленоглазому засранцу, на лице которого застыло озадаченное выражение, и впиваюсь в него взглядом.
Этот мудак только что до смерти меня напугал… Посмотрим, как ему вот такое.
Он напряженно следит за тем, как я тянусь к спине. Но вместо того, чтобы снова призвать посох, я касаюсь метки меча. Пора заканчивать страдать херней с этими придурками.
Зеленоглазый делает шаг назад и создает еще один шар. В ответ мое тело загорается потрескивающей силой. Метки начинают светиться, и я чувствую, как полностью раскрывается источник моей силы, готовый к призыву. Хлопаю ладонью по рукояти меча, который появился в другой руке, и он разделяется надвое.
Взяв в каждую руку по клинку, умело взмахиваю ими в воздухе и начинаю наступление.
Глава 5
– Лахлан, Киган, остановитесь! – кричит кто-то, но я игнорирую возглас и продолжаю красться вперед. Пора с этим покончить и показать засранцам, на что я на самом деле способна. Однако рядом со мной снова раздается приказ остановиться, и на этот раз я по какой-то загадочной причине к нему прислушиваюсь.
Зеленоглазый засранец делает то же самое, настороженно поглядывая в мою сторону, но световой шар в его руках исчезает. Я отступаю назад до тех пор, пока в поле моего зрения не оказываются все пятеро. Я на взводе и готова к нападению любого из них. Воздух вокруг лица колеблется, словно меня окружает вода, а не моя собственная взбесившаяся сила и выбившиеся из косичек пряди.
– Лахлан, зачем ты на нее нападаешь?! Она на нашей стороне! – кричит Айдин зеленоглазому.
Чародей-парень стоит прямо за Айдином, и я чувствую на себе взгляд его карамельно-карих глаз, когда он откидывает с лица несколько прядей цвета воронова крыла. Он ниже своих приятелей, большинству из которых я бы дала лет по сорок или около того. Пряди по большей части зачесаны назад, но выбившиеся прилипли к чернильной однодневной щетине. Его кожа такая же карамельная, как и глаза.
– В смысле, на нашей стороне? Она напала на меня! – защищается мужчина, которого, по всей видимости, зовут Лахлан.
– Ой, умоляю, я всего лишь толкнула тебя, а не напала. Я даже не отбивалась, пока вы втроем не набросились на меня! – поправляю я.
Они одновременно поворачиваются ко мне, будто
