сильным рукам, мускулистой заднице, темным блестящим глазам… И я не могу перестать думать о нем. Об этом мускулистом поясе Адониса, ныряющем к его паху. О том, каково это — целовать его и проводить по нему руками, оседлать и скакать на нем, как на личном паломино.
Я подавляю стон в своей постели и сдаюсь, снимая трусики. Они настолько влажные, что прилипли ко мне, потому что каждая секунда, которую я провела, сидя от бедро к бедру с Ноем на трибунах, была сладкой пыткой. Его чистый запах сосны, сандалового дерева и теплой кожи, опьянял не хуже, чем все пиво, которое я тайком пила, будучи глупым подростком.
Мои соски стали алмазно-твердыми от одной только мысли о нем.
Я дразнила их одной рукой, затем позволила другой руке скользнуть вниз между бедер, прямо во влажную киску. О да. Я отпускаю себя, представляя прекрасный рот Ноа на мне, его язык на моем клиторе. Я поворачиваю голову и пыхчу в подушку, позволяя своим пальцам перекатываться, погружаться и тереться, представляя, будто это пальцы, язык и член Ноя, и оргазм ударяет меня, как кикбол в живот, заставляя хрипеть. Бедра поднимаются с кровати, чтобы смягчить удар.
— Черт, — шепчу я, когда афтершоки стихают.
Этого было бы недостаточно, если бы он был со мной, но этого достаточно, чтобы я смогла уснуть.
* * *
В больнице есть две команды: синяя и желтая. (Цвета больницы.) Синие будут работать днем в течение трех месяцев, а желтые — ночью. Затем мы меняемся. Далее, в каждой команде есть подкоманды А и В. А начинает работать в двенадцатичасовую смену понедельник-среда-пятница-воскресенье на первой неделе, а затем вторник-четверг-суббота на второй неделе. В зависимости от этого вы работаете либо 36 часов в неделю, либо 48.
Никто не любит первые две недели квартала, потому что вы пытаетесь приспособиться к новому графику сна. Это отстой. В начале этого квартала я все еще пытаюсь выспаться. Но я встаю в пятницу и иду на работу чуть раньше шести вечера, согласно своему рабочему графику, с нетерпением ожидая встречи с Ноа. Я даже вхожу в приемную через другую дверь, расположенную ближе к радиологии, потому что так я смогу увидеть его.
Неа.
Я вешаю куртку и засовываю свой обед в холодильник, желаю спокойной ночи коллегам из группы В, уходящим на дежурство, и проверяю в онлайн-системе, не назначен ли прием в радиологии на ранний вечер: ничего. Похоже, это будут только экстренные случаи.
Когда я оборачиваюсь, Ноа стоит в дверях с красочным букетом.
— Для тебя, — говорит он, и я чувствую, как по моему лицу растекается румянец и моя неудержимая улыбка.
— Спасибо.
Я зарываюсь носом в ароматные цветы, чтобы скрыть свое волнение. Лаура проходит мимо меня в коридоре, окидывая нас с Ноа внимательным взглядом. Отлично. К полуночи все будут знать об этом.
Ноа смотрит, как она уходит, затем поворачивается ко мне.
— Похоже, теперь нас засекли. — Он дарит мне одну из своих прекрасных улыбок. — Не думаю, что меня это волнует. А тебя? — Я качаю головой.
— Так может быть ты все-таки хочешь пойти поужинать завтра вечером?
— С удовольствием.
— В Ксавье. Заехать за тобой в семь?
Я перевела дыхание.
— Ксавье возможно, мне не по карману, — признаю я.
— Не беспокойся, я оплачу счет, — мягко говорит он. — Я думаю, тебе там понравится.
— Ты уверен?
— Я пригласил тебя, я и плачу, — напоминает он мне, и я чувствую, как мои щеки снова становятся горячими. — Если ты предпочитаешь пойти куда-нибудь еще, это прекрасно, но, пожалуйста, не беспокойся о деньгах. Я с удовольствием возьму тебя с собой. — От тепла его взгляда мое тело хочет расплавиться, а дыхание становится учащенным.
Я не в состоянии говорить, поэтому просто киваю.
Завтра в семь. Ужин с Ноа. Не могу дождаться.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ночная прогулка
Ноа
В половине шестого вечера в субботу я помылся, побрился, ответственно подошел к выбору одежды, полностью подготовился и с нетерпением жду первого свидания с милой Калиндой. Она предпочла встретиться со мной сразу в ресторане, отказавшись от того, чтобы я заехал за ней, и хотя я разочарован тем, что не увижу, где она живет, решил, что у нас будет еще для этого время.
Я обнимаю Рейчел и Джеймса на ночь. Для сына в этом нет ничего особенного: с моей работой меня все равно часто нет дома, и еще одна ночь не является для него чем-то запоминающимся. Тем не менее, он крепко прижимается ко мне.
— Спокойной ночи, папочка, до завтра.
Рейчел, однако, знает, что это первый раз, когда я встречаюсь с кем-то после смерти Эбби. Ее глаза выглядят обеспокоенными.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — на ее вопрос я лишь киваю. — Я хочу с ней познакомиться, — говорит она, отправляя Джеймса мыть руки к ужину.
Я снова киваю, а потом указываю на свадебную фотографию на стене: Эбби выглядит элегантной и радостной в белом шифоне, а я выгляжу намного моложе, чем сейчас.
— Как думаешь, Джеймс хотел бы иметь это в своей комнате?
Глаза Рейчел расширились от удивления, а затем она улыбнулась. Грустно, но понимающе.
— Думаю, да. Тебе еще не пора, Ноа?
— Действительно пора, — говорю я хриплым голосом.
— Хорошо, — говорит Рейчел, ее голос такой же. — Приятно провести время.
Парковка Ксавьера занята, когда она въезжает, но я быстро открываю ей дверь.
— Ты прекрасно выглядишь.
Она застенчиво улыбается и берет меня за руку.
— Спасибо. Ты тоже неплох.
— Ваша честь, я не могу сравниться с вами.
Мы оставляем наши пальто на контроле и следуем за метрдотелем к нашему столику. Она выглядела более великолепно, чем я представлял. Ее рыже-золотые волосы, мягко завитые на плечах, блестят на свету, длинные ноги тянутся вверх от туфель на каблуках, а скромное, но облегающее фигуру темно-синее платье и изящные серебряные серьги сверкают, но не сильнее, чем ее глаза.
Свет свечей на нашем столике только подчеркивает, насколько она прекрасна. У меня животе возникает чувство, почти похожее на страх, а затем вожделение берет вверх. Черт, я не могу удержать свой член от того, чтобы он не стал твердым, также, как не могу удержать солнце от восхода. Все время, пока мы выбираем закуски, блюда и вино; все время, пока мы говорим о работе и вчерашней программе PTO; все время, пока мы едим и смотрим друг другу в глаза, во мне нарастает желание к её телу. Мне кажется, я
