может рушиться, распадаться на части, пригибать к земле так, что кажется, невозможно вытерпеть и ты готов умереть. И что? А ничего. Плевать, что совсем недавно ты волком выл от безысходности, скрючившись в каком-нибудь углу и мечтая только о том, чтобы сдохнуть. На все плевать. В какой-то момент ты просто поднимаешься, выпрямляешься и, высоко подняв голову, как ни в чем не бывало шагаешь дальше.
Я молчу, не в силах произнести ни слова.
— Поднимаешься, Арина, и просто идешь к своей цели, не глядя по сторонам. Постоянно, раз за разом. Просто заставляешь себя подняться и идешь вперед. Ты понимаешь меня?
— Я понимаю, но…
Но Марта Сергеевна меня перебивает.
— Вне зависимости от обстоятельств. Уважительная причина только одна — летальный исход. А пока ты жива… Что хочешь делай в свободное время, хоть о стену головой бейся, если не желаешь воспользоваться моими советами по расслаблению, но в рабочее — будь любезна поднимайся, нацепляй на лицо улыбку и делай то, что должна.
Я молчу, а Марта Сергеевна продолжает.
— Возможно, как раз сейчас для тебя настало время определить, из чего на самом деле ты сделана, Арина. Уедешь — значит распишешься в своей беспомощности и дорога в мир моды будет закрыта для тебя раз и навсегда. Второго шанса не представится. Тебе придется признать, что ты безвольная тряпка. Сможешь ли ты с этим жить? Если да, то вперед, я не вправе тебя удерживать.
Я продолжаю сидеть и тупо смотреть в одну точку.
— Но если ты останешься… Останешься и будешь вести себя достойно, как профессионал, коим я тебя всегда считала… Если добьешься поставленных целей несмотря ни на что… ты станешь той, кто сможет уважать саму себя. А это, поверь, самое важное из того, что ты можешь сделать для себя.
Я слушаю, и чувствую, как на глаза непроизвольно навертываются слезы.
Как же она права, как права.
Есть многое, за что я не могу себя уважать и это чувство так гложет, так пожирает меня изнутри. И теперь я не могу позволить прошлому, погубить еще и то, что я с такой тщательностью и упорством выстраивала в настоящем.
— Ну, так что ты решила, Арин?
— Я остаюсь, — говорю я твердо и поднимаюсь со стула.
— Уверена?
— Да, уверена. Спасибо вам, Марта Сергеевна. Я остаюсь.
***
В холле я снова сталкиваюсь с оживленной стайкой девчонок и когда они спрашивают у меня, собираюсь ли я вместе с ними на вечеринку, я отвечаю, что да. Почему бы, собственно, и нет?
Глава 4 Я не знаю, как я это выдержу
Больно, невыносимо больно…
Арина
Вечеринка проходит с размахом. Наша компания заняла несколько столиков на берегу, предварительно сдвинув их в один большой длинный стол. Парни расслабляются, заказав алкоголь, девчонки, в основном, выбирают что-то с минимальным количеством градусов. Необходимость следить за фигурой налагает определенные обязательства, а всем известно, как выпивка разжигает аппетит.
Я ограничиваюсь сильно разбавленным водой ананасовым шейком и обещанием самой себе ни за что не смотреть в сторону Гордея.
Последнее, к сожалению, оказывается выше моих сил. Практически невыполнимым.
Хочу я того или нет, но взгляд мой то и дело перемещается туда, где он сидит, подмечая то, что ускользнуло от моего внимания во время непродолжительной встречи у бассейна.
Стрижка немного изменилась, волосы у висков сбриты сильнее. Плечи, как будто стали шире, а черты лица тверже, и оттого мужественней. А в остальном… такой же умопомрачительно притягательный, каким он был всегда.
Но что самое убивающее, мои чувства к нему, как бы я не задавливала их, никуда, абсолютно никуда не исчезли.
Я уже начала забывать, каково это, полностью терять себя рядом с ним, и вот теперь получаю все эти ощущения сразу и по полной.
У меня, как и раньше, при одном только взгляде на него колени слабеют и все внутри обрывается и замирает. Если он что-то говорит или отвечает кому-то, и до меня долетает его голос…
Чуть хрипловатый, расслабленный, уверенный и спокойный. Без единой слишком высокой или, наоборот, низкой ноты…
Все отзывается и вибрирует во мне, взрывается ярчайшими фейерверками радости.
А когда он смеется, или даже просто улыбается, мое сердце начинает особенно сильно кровоточить.
Потому что улыбка его обращена не на меня.
Потому что он смог забыть и перевернуть эту страницу своей жизни.
Как объяснила мне Марта Сергеевна, есть сильные личности, которые поднимаются несмотря ни на что, и снова идут по жизни с высоко поднятой головой, а есть все остальные.
Так вот, Гордей, он… Он смог подняться, перешагнуть и идти дальше.
Расслабленно сидит в компании, непринужденно общается и веселится вместе со своими друзьями.
Мне же, когда наши взгляды непроизвольно и на короткий миг встречаются, достаются только холодность, надменность и равнодушие.
И я не уверена, что смогу долго такое выдерживать.
Боже, я не знаю, как смогу выстоять все эти дни.
— Привет, здесь не занято?
Один из парней отделяется от компании, подходит ко мне и кивает на стул, стоящий рядом со мной.
— Эээ…
Вообще-то занято. Оксана не далее, как три минуты назад отошла к бару. Но не успеваю произнести это вслух, как парень плюхается и вытягивает вперед длинные стройные ноги.
Он тоже модель, как и все здесь собравшиеся. Выделяется светлыми, зачесанными назад волосами и довольно привлекательной европейской внешностью. Не помню точно, был ли он у бассейна, ведь в тот момент я смотрела исключительно на Гордея. Но еще когда шли сюда я заметила, что он то и дело косится на меня.
— Я Эрик, — представляется парень, — а ты… Арина, кажется?
Я хмурюсь.
Откуда он знает? Неужели у кого-то спрашивал обо мне? Если так, то что ему рассказали?
— Я слышал, как тебя называли так девчонки, — подавляет он мои волнения.
— Да, Арина. Привет, — достаточно любезно, но вместе с тем отстраненно произношу я.
— В прошлом сезоне я тебя здесь не видел.
— Я недавно работаю моделью, — говорю я.
— И уже стала лицом летней коллекции? Поздравляю.
— Спасибо.
Мне некомфортно в присутствии парня. Что ему нужно от меня, когда вокруг полно более веселых и открытых для общения девчонок.
Чувствую, как одну из щек начинает нещадно и крайне ощутимо распалять. Поворачиваю голову и обмираю от осознания, что Гордей смотрит на нас… на меня. Смотрит, так, что дыру во мне только что не прожигает. Тяжело, не отводя взгляда и, кажется, даже не моргая.
Доступ кислорода в легкие сейчас
