Кряхтя, он наклонился и прокричал в почтовую щель:
— Вспышка! Вспышка, открой, мать твою!
Тяжело вздохнув, он прислонился к двери и закурил, хотя прекрасно знал, что если тётка из соседней квартиры заметит, то ему несдобровать.
С их встречи у «Эстерсентрума» прошла почти неделя, с тех пор Вспышки нигде не было видно. Это на него не похоже. Странно, что они даже ни разу не столкнулись ни на автовокзале, ни в галерее «Домус».
Он затянулся ещё раз, выкинул сигарету и позвонил к соседке.
— Кто там? — пропищала она из-за двери.
— Приятель Вспышки… то есть Хенри Дальстрёма из соседней квартиры. Можно вам один вопросик задать?
Дверь немного приоткрылась, и тётка осторожно выглянула в щёлку, не снимая цепочки:
— В чём дело?
— Вы давно Хенри видели?
— А что, случилось чего? — В глазах соседки мелькнуло любопытство.
— Да нет, не думаю. Просто не пойму, куда он подевался.
— Я из его квартиры ни звука не слышала с прошлых выходных, а вот уж тогда-то пошумели изрядно! Как всегда, устроил пьянку-гулянку, — проворчала она, укоризненно глядя на соседского приятеля.
— А вы не знаете, у кого есть ключ от его квартиры?
— У консьержей есть ключи от всех квартир. Один живёт в подъезде напротив, поднимитесь и спросите. Его зовут Андерсон.
Когда они с консьержем вошли в квартиру, то обнаружили, что там всё перевёрнуто вверх дном: ящики выдвинуты, содержимое шкафов вывалено на пол, мебель опрокинута. Бумаги, книги, одежда и прочее барахло раскидано как попало. На полу в кухне валялись остатки еды, окурки, бутылки из-под водки и мусор. В квартире стоял запах выдохшегося пива, табачного дыма и жареной рыбы. Кто-то раскидал диванные подушки и постельное бельё.
Мужчины застыли в гостиной с открытыми ртами. Запинаясь, консьерж Андерсон спросил:
— Что тут произошло, вашу мать? — Он приоткрыл дверь и выглянул на террасу: — Никого. Тогда остаётся всего одно место.
Они спустились в подвал и прошли по пустому коридору. С одной стороны было множество дверей, надписи на которых гласили: «Прачечная», «Детские коляски», «Велосипеды». С другой, за дверями из металлической сетки, размещались обычные подвальные кладовки. В самом конце коридора находилась дверь без таблички.
Чудовищная вонь чуть не сбила их с ног. Из фотолаборатории доносился тошнотворный запах, от которого желудок выворачивался наизнанку.
Андерсон включил свет, и взглядам мужчин открылась чудовищная картина. На полу в луже собственной крови ничком лежал Хенри Дальстрём. Затылок превратился в кровавое месиво, раны были размером с кулак. Кровь забрызгала стены и даже потолок. На распростёртых руках трупа уже вздулись коричневые пузырьки. Сзади на джинсах расплылось тёмное пятно, как будто умерший наложил в штаны.
Андерсон попятился к выходу.
— Надо вызвать полицию, — пролепетал он. — У вас есть мобильный? Я свой наверху забыл.
Второй мужчина лишь отрицательно покачал головой.
— Тогда подождите здесь. Никого сюда не пускайте, — пробормотал консьерж, развернулся и побежал вверх по лестнице.
Когда консьерж вернулся, приятеля Вспышки уже и след простыл.
Серые бетонные стены домов в ноябрьской тьме представляли собой мрачное зрелище. Андерс Кнутас и его коллега, инспектор уголовного розыска Карин Якобсон, вышли из автомобиля на улице Юнгмансгатан в спальном районе Грабо.
Ледяной северный ветер заставил их практически добежать до подъезда Хенри Дальстрёма. Перед домом собралась кучка людей. Кто-то разговаривал с людьми в полицейской форме: уже опрашивали соседей, а консьержа вызвали на допрос.
Дом оказался далеко не новым: лампа под козырьком перегорела, на лестнице краска отваливалась со стен.
Они поздоровались с коллегой из отдела, и тот проводил их в фотолабораторию. Полицейские спустились в подвал, и им в нос сразу же ударила жуткая вонь. Удушающий, гнилостный запах говорил о том, что процесс разложения уже начался. Карин почувствовала, как к горлу подступила тошнота. Её и до этого рвало в подобных ситуациях, и ей крайне не хотелось, чтобы это повторилось. Она нашарила в кармане носовой платок и прижала его ко рту.
В дверях фотолаборатории появился криминалист Эрик Сульман.
— Привет. Жертву зовут Хенри Дальстрём. Вы его наверняка знаете — Вспышка, старый алкоголик, в прошлом фотограф. Это его фотолаборатория. Похоже, он так и не бросил любимое дело, — сообщил он, кивнув в сторону двери, и продолжил: — Ему размозжили череп, ударов нанесено немало. Повсюду кровь. Предупреждаю, зрелище не из приятных.
Они застыли в дверном проёме, разглядывая тело.
— Примерное время смерти? — спросил Кнутас.
— Думаю, недельку пролежал, может, поменьше. Труп начал разлагаться совсем недавно, благодаря тому, что тут довольно прохладно. Ещё денёк, и завоняло бы уже и на лестнице. — Сульман откинул волосы со лба и, вздохнув, сказал: — Надо работать. Пока туда входить нельзя, вам придётся подождать.
— Долго?
— Несколько часов. В идеале — до завтра. У нас тут куча работы. А ещё же есть его квартира.
— Ладно.
Кнутас оглядел тесную комнатушку. Пространство использовано оптимально. Пластмассовые ёмкости, вёдра с химикатами, ножницы, бельевые прищепки, стопки фотографий, ящики и коробки. В углу — копировальный аппарат.
Одно из вёдер перевернулось, и химикаты смешались с кровью.
Они вышли на улицу, и Кнутас сделал глубокий вдох, наполняя лёгкие свежим вечерним воздухом. Воскресный вечер, восемнадцатое ноября, четверть девятого. Небо потемнело, и дождь вскоре превратился в мокрый снег.
Понедельник, 19 ноября
Следующим утром следственная группа собралась в здании Управления полиции на Норра Хансегатан. Там недавно сделали дорогой ремонт, и криминальный отдел перевели в новые помещения. Они расположились в светлом конференц-зале с высокими потолками, который был вдвое просторнее старого.
Интерьер в минималистском скандинавском стиле — серые и белые тона, мебель из берёзы. Посредине комнаты длинный широкий стол, с каждой стороны по десять стульев. На одной из торцевых стен большой уайтборд и проектор. Специфический запах новой мебели и свежей краски.
В широкие окна виднелись улица, парковка перед супермаркетом «Обс» и восточная сторона крепостной стены, а за ней море. Окна на противоположной стене выходили в коридор, поэтому, сидя в зале, можно было видеть, кто проходит мимо. Для создания более изолированной обстановки служили белые занавески.
Кнутас, против обыкновения, опаздывал на совещание. Когда он наконец вошёл в комнату, держа в одной руке стаканчик с кофе, а в другой — папку с бумагами, его встретил гул голосов. Часы показывали начало девятого, поэтому все уже собрались. Он снял пиджак, повесил на спинку стула, как всегда, сел во главе стола и отхлебнул кофе, только что купленного в автомате. Оглядел оживлённо болтавших коллег.
