Сам за речку отвязу!
— Не. Я Устьке твоей крынки дам с отварами целебными, а они в полнолуние не для мужицких лап. Как принесёт, сразу в темень кладите. Будете хозяйку поить. Ты ж, кажись, грамоту знаешь?
— Да уж, дал бог ума! — гордо ответил Прохор.
— Ну и складно. Я там напишу, когда и что пить. Ежели слово незнакомое увидишь, то у барыни спроси.
С этого дня я пошла на поправку. Болезнь ещё приковывала к постели, но дышать становилось всё легче и легче, да и температура снизилась до некритической. Вместе с робко возвращающимся здоровьем пришла способность нормально мыслить.
То, что это не бред, понимаю теперь отчётливо. Слишком всё детализировано, натурально. Не замечаю никаких нелогичных переходов, как это часто бывает во сне. Запахи тоже ощущаются… Хотя последнее не особо радует: деревенская изба совсем не благоухает французскими ароматами. А уж настоящий хлев за перегородкой не оставляет никаких шансов даже просроченным китайским подделкам, что продаются на разлив.
Но не в них дело, а в том, что я в другом мире или времени. Скорее всего, последнее, так как исконно русские вещи перепутать ни с чем нельзя. Да и язык хоть и слегка странноватый, но родной. Про имена и говорить не приходится.
В этом всём меня больше настораживает то, что знаю историю этого тела, сохранив собственный разум. Две в одной? Исключено. Я ощущаю себя полностью цельной натурой. Как там говорила эта старая карга? “Одну душу дьявол сгубил”. Допускаю, что так оно и есть. Воспоминания остались, а душа погибла в той реке… Веля название.
Значит, тот бог не просто перенёс меня, а дал и необходимый минимум для понимания этого мира. Благодарность ему за это, хотя и покритиковать есть за что. Не знаю, какая теперь красавица на свой вкус, но вот богатой и счастливой меня назвать тяжело. И всё дело в родственничках.
Мой отец, Царство ему Небесное, стал вдовцом, когда мне было всего три года. Горевал лет пять. Но статный, богатый отставной полковник Василий Юрьевич Озерский — слишком лакомый кусок. Окрутить его пытались многие, только всё безрезультатно. Удача улыбнулась лишь Марии Артамоновне Кабылиной. Женщине, насколько прекрасной внешне, настолько же и беспринципной внутри. Отец воспылал к ней такой страстью, что от свадьбы не остановило даже неприятие этой гражданки обществом и ребёнок, невесть от кого нажитый. Любовь слепа, и козы пользуются этим недостатком не хуже козлов.
Ну а дальше всё развивалось почти как в сказке “Золушка”. Уже Мэри Озерская успешно транжирила денежки мужа, основательно попавшего “под каблук”. Потом его скоропостижная смерть после падения с коня. И вот уже всем заведует Мэри, превратившаяся на отцовских харчах из восхитительной красавицы в откормленную жабу.
Да и плевать бы, но они вместе с сынишкой Вольдемарчиком устроили настоящий моральный геноцид с апартеидом для несчастной бывшей хозяйки этого тела. В какой-то момент Лизонька не выдержала и решила свести счёты с жизнью. Во время этого процесса я и появилась.
Ну и что мне теперь делать со всем этим “богатством” после выздоровления?
— Тама эта… — заглянул в комнату Прохор. — Барыня прознали, что вы богу душу отдавать не собираетесь. Попеняла мне, что сразу не доложил. Гневались сильно, даже веером своим оприходовали. Теперя вас к себе везти требует.
— Обойдётся. Быстро езжай обратно и скажи, что я чёрной мокротой кашляю.
— Ох ты ж! — привычно всплеснул руками старик. — Да как же ж так?! Эх! Надо было баньку топить… Надо!
— Не волнуйся, истопишь ещё, — улыбнулась я. — Со мной всё нормально, но пока лучше пусть так думает барыня. Очень надо, дедушка! Пожалуйста!
— Врать хозяйке… — нахмурился он. — Ну да грех невелик. Я сам нутром чую, что негоже вам, Лизавета Васильевна, тама покедова появляться. Щас и поеду, чтоб лишний раз лошадку не запрягать.
Я откинулась на подушку, набитую слежавшимся сеном, и облегчённо выдохнула. Пока встреча с мадам Кабылиной откладывается. Я ещё слишком слаба для неё. Необходимо поднабраться сил, а там уж посмотрим, кто кого. Несмотря на “святую душу”, характер у меня совсем не ангельский. Я с буйными больными справлялась, так что с наглой помещицей тоже должна!
4
Прохор прибыл где-то через час.
— Ну как? — спросила я у него.
— Сделал, как велели. Ох и испужалась барыня! Как начала причитать… Ну, орала, стало быть, что проклятье на вас, раз чахнете и чернотой кашляете. После этого прогнала. Велела, покедась в усадьбу и носа не совать, а то вдруг и на меня перекинулась чертовщина. Лизавета Васильевна… — немного помялся старик. — А точно не кашляете?
— Кашляю, но как все нормальные люди в моём состоянии, — ободряюще улыбнулась я. — Честно говоря, думала, что мачеха на другое подумает, но и проклятие тоже неплохо звучит.
— Чё ж в этом хорошего?! Ты, матушка, не шути с такими вещами! Вон Кривуша по молодости тоже ехидничала да посмеивалась. А потом пошла в лес за травками, на волков напоролась и теперь страшённая, никому не нужная! Бог наказал за неверие!
— Да… Своеобразная бабушка.
Я порылась в своей новой памяти, но не нашла о знахарке никакой информации. Похоже, что прошлая Елизавета ничего о ней не знала.
— Скажи, Прохор. Она настоящая колдунья? Тогда почему церковь Кривушу не трогает?
— Было дело, — усевшись на лавку, стал рассказывать дед. — Давнишнем летом, когда ещё даже Улька не родилася, приезжал из Посада то ли дьяк, то ли поп. С ним мужики крепкие, с большими крестами на шее и саблями вострыми на поясе. Сурьёзные все. Поспрошали, где Кривуша живёт, и поехали в ту сторону. Возвернулись через несколько денёв пьяные и довольные. Сказали, что неопасная. В Бога верует, демонов не привечает, да и уважение к церкви имеет.
Видать, Кривушиными настоечками наугощались славно, раз такие добренькие. Она их знатные, на секретных травках делает. Иной раз черти голову мутят, и жисть не в радость от ентого. Придёшь к ней, Кривуша сразу всё понимает и поднесёт крыночку. Отопьёшь из неё и внутрях такое блаженство разливается, что как в церкви побывал. А ноги сами в пляс идуть!
Много, правда, пить не даёт. Говорит, что сам человече должен справляться с судьбой лихой, а то не по-божески выйдет.
— А что же тогда эти пьяными приехали?
— Дык кто им отказать-то может? Но думаю, что раз Кривуша допустила до своих погребов, то, значится, так надо было. То люди непростые, раз ведьм разыскивают. Это ж дело для души опасное: постоянно диавольский
