— А если б я не появился?
— Ладно тебе, Артемка. Тоже мне, пуп земли. Я, чай, не пальцем деланный. Ты лучше скажи, нашел ее?
Артем вздохнул. Конечно, Павел имел в виду девушку без одного глаза, да к тому же рейтаршу. Да к тому же со странным именем Химера, которое давало повод думать, что жуткие истории про призрачную наездницу имеют непосредственное отношение к ней. Особенно учитывая тот факт, что в прошлом году она в Острогожской зоне показала настоящие чудеса, входя в контакт с аномалиями, которые для простых смертных были смертельными. Однако не это больше всего терзало душу Полукрова, а то, что тогда, столкнувшись с ней среди аномалий, перестрелок, молний бушующей грозы и выстрелов летающей крепости из южного Оазиса, он почувствовал то, чего всегда сторонился и от чего прежде судьба его миловала. И нет, это было не чувство товарищества и братской любви к соратникам, Павлу Ходокири, Ивану Булаве и Мустафе Засолю. Не трепетное отношение к своему мотоциклу, присущее каждому рейтару. Не генетическая любовь к родной земле, пусть и поруганной много лет назад. Он просто почувствовал нечто к женщине. Пусть и одноглазой.
— Нет, не нашел.
— А искал? — усмехнулся Павел.
— Искал. Даже к отцу ее ходил. К Шелкопряду.
— И что?
— Он гранату в меня кинул.
— Да ты что?! И как?
— Я живой, как видишь. Он чеку выдернуть забыл. Хотя, может, и не забыл. Но ясно дал понять, чтобы я о его дочери не заикался больше.
— Я всегда говорил, что он псих долбанутый, — фыркнул Ходокири.
— Да нет, он славный на самом деле, когда рядом нет гранат.
— Ладно, черт с ним. Как там братишки? Как Булава и Засоль поживают? Два месяца их не видал.
— Скоро увидишь. Нормально они.
— Надеюсь. Не терпится уже домой.
— Паша, мы с ними не дома встретимся. Мы с ними в Великих Луках пересечемся. Точнее, в районе Великих Лук.
Азиатские глаза Павла расширились, он с изумлением посмотрел на товарища.
— Где?!
— В Великих Луках. Псковский ареал.
— Артем, ты очумел? Это пять сотен верст отсюда!
— Чуть меньше.
— И что?! Зимой, да по снегу, на рейтах!
— Цепи намотай на колеса…
— Нет, ну ладно я, — хмыкнул Павел. — Я сюда забрел, еще когда снега не выпали. Но как ты на мотоцикле добрался из нашего резервата?
— По торговой дороге. Она хорошо укатана и держит рейт. Движение, сам знаешь, после принятия пакта о безграничном возмездии оживилось. Лихие люди нападают все реже.
— Ну, хорошо, а дальше? Ну, до Жиздры доедем. Дальше купчий люд не так много ходит зимой.
— Доберемся до Жиздры, а там видно будет.
— Блин, Полукров, а в чем фишка-то, я не понял?
— Работа у нас там серьезная.
— А что, в Псковском резервате своих рейтаров нет? Или тех же рыскунов. Зима как-никак. Рыскуны не в дальних рейдах. Могут сами…
— Паша, есть одна проблема. Все тамошние местные заниматься этим делом не желают.
Ходокири пристально смотрел на друга некоторое время.
— В таком случае, может, вообще не стоит? Что, там опять какой-нибудь самолет с ядерным реактором упал?
— Нет, — мотнул головой Полукров. — Вообще, чует мое сердце, прошлогодняя прогулка в острогожские Чертоги нам просто отдыхом покажется.
— Тогда какого хрена! — воскликнул Павел, затем понизил тон, приблизился к другу и тихо прошептал: — А платят хорошо?
— Семьдесят золотых на брата.
— Семьдесят золотых?! Да что ж ты сразу не сказал, бродяга?! Это в корне меняет дело, хе-хе!
Глава 2
НЕОЖИДАННЫЕ ВСТРЕЧИ
Первым неприятным сюрпризом стало то, что уже в двадцати километрах к западу от реки Вытебеть их ждал приличный слой свежего снега, выпавшего, видимо, накануне и оставшегося незамеченным в Кучургинской общине. Внезапно кончилась дорога, укатанная санями купчих людей, лесозаготовщиков и бомбил, занимающихся извозом между селениями. Вот уже второй километр рейтары не ехали по свежему снегу, оседлав своих железных коней, а, наоборот, тащили их, весящих несколько сот килограммов, за руль, тяжело дыша и сильно потея.
— Тёма, я поверить не могу, что купился на такую хрень, — ворчал Павел.
— А что, были варианты? Мы уже подписались на это дело, — напомнил Полукров.
— «Мы»? Кто это «мы»? Я ни на что не подписывался. Я узнал это…
— Да не ной, достал уже, — поморщился и без того раздосадованный Артем.
— Ах вот как? Достал, значит? Вы только поглядите на него. А меня достали эти сугробы. И ведь это только начало, мать твою! Может, вся дорога такая! И это еще ничего. Ветра нет. Мороз не вдарил особо. А как вьюга накатит?!
— Ну так вали обратно.
— Почему мы там рейты на хранение не оставили, объясни мне, олух?!
— Вот ты и есть самый настоящий олух, если такие дурацкие вопросы задаешь.
— Обоснуй! — раздраженно прорычал Павел.
— Община же. Пьют много. Нет там надежных мест для длительной стоянки рейтов. Проспят. Пропьют. А то и спалят к чертям, с их-то отношением к пожарной безопасности. Ну и кто ты, как не олух, если сам этого не понял за несколько месяцев, пока там жил?
— А чего мы извоз не наняли? А, умник?
— Там в общине нормальные кобылы с санями, способными не только людей возить, имеются у одного лишь кузнеца. Но твоими стараниями дорога к нему для нас заказана.
— А я при чем, не понял что-то? — фыркнул Ходокири.
— А кто его жену оприходовал?
— Так она сама… Мое дело маленькое. Я к ним домой. По делу, можно сказать. Тот ухарь на охоте. А она жопой вертит… А в халатике такой вырез, да два астраханских арбуза в нем перекатываются!
— Таких же зеленых? — засмеялся Артем.
— Балда! Таких же крепких, больших и сочных!
— Ну вот и толкай теперь мотоцикл и не жалуйся.
— Можно подумать, тебе это в радость, Полукров.
— Это тебе должно быть в радость, коли арбузов отведал.
— Ой, брат, не напоминай. Аж в мудях засвербело. Ты бы ее видел…
— Да видел я ее, — фыркнул Артем.
— Ну так не голой же! Такая баба, ух! Не чета твоей костлявой, прости господи, одноглазой кунице.
— Еще что-нибудь подобное скажешь, валяться тут будешь долго. — Полукров зло посмотрел на друга.
В заснувшем на зиму лесу, где лишь изредка поскрипывали стволы деревьев и все это заглушалось тяжелым дыханием двух людей, волочивших по снегу мотоциклы, послышался какой-то новый звук.
