двор, падать надо было с дьявольской точностью. Точно зная, куда и зачем.
— Кто ты такой? — Эллера наконец извлекла шокер и, направив его на лежавшего на земле мужчину, приблизилась на шаг.
Теперь она видела чёрные пряди длинных волос, разлетевшиеся по вискам и слипшиеся от крови. Кровь была на лбу и на одной щеке, на плече, затянутом в чёрную водолазку, — там, где ткань порвалась. Чёрный кожаный бомбер оказался расстёгнут на груди, и под одну его полу убегала серебряная цепочка. Что висело на ней, Эллера не разглядела — да и не очень-то старалась. Она перевела взгляд выше и замерла, рассматривая неожиданно красивое лицо.
Эллера видела аккуратный прямой нос и бледные губы, сейчас сжатые в одну тонкую черту. Мужчину, кем бы он ни был, терзала боль.
Несколько мгновений Олсон разрывалась между разумом, требовавшим крикнуть охрану, и жалостью, к которой добавлялось понимание того, что охрана не обрадуется этому человеку, кем бы он ни был. Несанкционированное проникновение на территорию посольства — не нарушение порядка, а весьма серьёзное преступление, после которого в лучшем случае можно попрощаться с правом на выезд из родного мира, а в худшем — до конца жизни просидеть в застенках Инквизиции.
— Не надо… — прошептал мужчина, и глаза его закатились. — Они… уничтожат… меня.
Эллера стиснула зубы. А в следующее мгновение эхом слов незнакомца в голове прозвучало:
«Не надо! Не смей! Олсон, у нас хватает своих проблем!»
Эллера сжала пальцы на рукоятке шокера так, что побелели костяшки. Она сама не знала, что на неё нашло. Смотрела в лицо человека, распростёртого перед ней на траве, и понимала, что просто не может оставить его здесь. В одно мгновение блеснувший из-под ресниц взгляд стальным гарпуном вцепился в её сердце и не желал отпускать.
«Олсон, если ты немедленно не позовёшь охрану!..»
Эллера нервно улыбнулась самой себе.
«Что тогда?» — так же беззвучно спросила она.
Крайтон замолк. Явно не придумал, что сказать. Олсон находилась слишком далеко, чтобы можно было на неё повлиять.
«Ты сорвёшь миссию!» — попытался напомнить тот.
Эллера искренне постаралась заставить себя вспомнить о том, что ей нельзя светиться и привлекать к себе лишнее внимание… Не помогло. Мысли путались. Сердце билось бешено, как будто ей предстояло спрыгнуть со скалы.
«Ты помешалась…» — предупредила она сама себя, и этих слов Крайтон услышать уже не мог. Но и они ничего не значили в сравнении с бешеным стуком обезумевшего сердца.
Эллера осторожно отступила назад, и в то же мгновение незнакомец снова приоткрыл глаза.
Олсон прошило током. Необычные, глубокого синего цвета зрачки смотрели на неё и будто бы говорили: тебе решать.
Незнакомец слабо шевельнулся, пытаясь встать. Эллера видела, что лицо его исказила боль. Как ни старался, подняться он не мог. Собрав последние силы, мужчина перекатился на бок и попытался встать на колени — но тут же снова завалился на траву.
Эллера закусила губу, чтобы не закричать. Она знала, что без жестокости обойтись нельзя, но сейчас ей казалось, что каждое мгновение боли этого незнакомца отдаётся болью в её собственном теле.
«Да что ж это со мной?!» — пронеслось в голове.
Топот ног и голоса охранников приближались.
Эллера тихонечко зарычала.
«Почему я всегда вляпываюсь в какую-то дрянь?» — подумала она, пряча шокер под юбку. Взяла мужчину за плечи и потянула в сторону своего корабля.
Незнакомец был тяжёлым. Намного тяжелее, чем сама Эллера, к тому же во время самых неловких движений протяжно стонал.
Трап стал почти непреодолимым испытанием — высокая, но хрупкая и стройная, Эллера абсолютно не привыкла держать в руках что-то тяжелее, чем бокал шампанского. Волоком, однако, мужчину по ступеням было не протащить. Пришлось подставить ему плечо. Тот кое-как передвигал ногами, пытаясь помочь.
Наконец, оба ввалились в медицинский отсек. Раненый с прицельной точностью упал на койку биоцентра и даже сам нащупал управляющую панель, так что Эллере оставалось только привалиться к стене и, тяжело дыша, наблюдать, как скользят над стройным и сильным телом незнакомца щупы биосканеров.
— Воды… — прошептал мужчина и направил на свою спасительницу умоляющий взгляд.
«Точно… воды…»
Воду биощупы пока ещё не научились её подавать, хотя, если бы спросили Эллеру, она бы сказала, что давно пора. Пить ей хотелось и самой. Потому, ни слова не говоря, она выскользнула в коридор и отправилась в пищевой блок. Нацедила два стакана и собиралась было уже вернуться обратно в медотсек, когда корабль тряхнуло, и Эллера поняла, что пол и стены поднимаются вверх.
— Что за… — выдохнула она и, приткнув стаканы на ближайшую горизонтальную поверхность, бросилась к коридору. Уже у дверей медотсека она поняла, что именно произошло: биоцентр опустел, а из рубки доносилось торопливое щёлканье тумблеров.
Вырвав из кобуры шокер, Эллера бросилась туда.
— Вон из моего кресла! — выпалила она, увидев, что незнакомец, ещё недавно умиравший у неё на глазах, действительно забрался на место пилота и вовсю орудует на панели.
— А то что? — поинтересовался тот, и Эллера увидела в лобовом мониторе отражение его кривой улыбки.
Эллера объяснять не стала, ринулась вперёд, намереваясь всадить в угонщика электрический заряд, но в это мгновение — случайно или нет — корабль тряхнуло, так что Эллера полетела на пол, а шокер выскочил у неё из рук и зазвенел где-то под пультом управления.
Олсон слабо дёрнула рукой, пытаясь встать, но перед глазами танцевали цветные круги.
— Фу ты чёрт… — пробормотала она и провалилась в туман.
На мгновение Ровеналь испугался. Он слишком долго искал эту девушку, чтобы вот так потерять. Манёвр, которым он собирался отбросить Эллеру назад, был скорее инстинктивным, чем осознанным — стандартная реакция на то, что кто-то кидается на тебя с шокером наперевес. Перехватить, обезвредить, оттолкнуть.
Ровеналь Вартарион абсолютно не хотел ничего разбивать этой незнакомой, но уже слишком дорогой для него девушке. Слишком дорогой — потому что, едва сознание Ровеналя прояснилось настолько, что он сумел рассмотреть ту, кто ему помог, он понял, что пропал.
Он не знал имени этой девушки с волосами, сияющими как платина. Он знал только то, что острые черты её лица пробуждали в груди давно забытую боль. Голубые глаза смотрели резко, кололи остриями ножей, невысказанными упрёками — хотя Ровеналь и не знал, в чём виноват. Всё его тело походило на лунный свет, сгустившийся настолько, чтобы принять облик человека.
«Это оно?» — с удивлением думал Вартарион. И рука тянулась к
