Наверное…
Мэа-таэль перекатился на бок и неловко сел, подобрав под себя ноги. Сел так, чтобы видеть Арона, который расположился напротив. Кошель с амулетами лежал у бедра мага, крепко завязанный, да еще и окутанный Тенями. Значит, Сила к Арону вернулась. И, судя по отсутствию солнца над горизонтом, Сила вернулась не потому, что амулет перестал действовать, а потому, что Арон ушел с места, где Источники магии оказались заблокированы.
Значит, маг либо догадался, как амулет действует, либо вспомнил.
Мэа-таэль шевельнул пальцами правой руки — руки были связаны только в запястьях, так что пальцами шевелить получалось, — пытаясь призвать тот единственный амулет, который он успел вложить в шов рукава куртки до появления Арона.
— Не дури, — негромко предупредил маг, словно мог видеть сквозь Мэа-таэля.
Или и впрямь мог?
Полуэльф решил отложить попытку дотянуться до амулета — все равно особо не поможет. Потом подумал о том, как бы убедить Арона в своей верности, полезности и незаменимости именно в живом виде, а не в мертвом… Но веских аргументов в голову не пришло. Вообще никаких аргументов не пришло. В голове было пусто, будто в чугунном котелке после ужина.
— Почему ты меня еще не убил? — спросил прямо. Единственная реалистичная версия, которая у Мэа-таэля появилась, заключалась в том, что Арону нужно было что-то узнать, а мертвецов не допросишь.
Арон, до того рассматривавший его с непроницаемым выражением, криво улыбнулся.
— Оказалось, что часть меня все еще считает тебя другом.
Мэа-таэль моргнул, уверенный, что ослышался. Но нет, в голове не звенело, на звуковые галлюцинации фраза не походила. Арон между тем тяжело вздохнул, словно расстроенный тем, что эта дружелюбная часть не позволила ему от Мэа-таэля избавиться.
— Никак не могу решить, что с тобой делать, — сказал с сожалением.
— Развязать и отпустить? — спросил полуэльф с надеждой.
Арон рассмеялся, будто услышав забавную шутку. Хотя, наверное, это и была шутка, только не очень забавная — по крайней мере для Мэа-таэля. Потом Арон вскочил на ноги — не забыв подхватить кошель с амулетами — сделал несколько шагов в сторону, развернулся. Вернулся к Мэа-таэлю и встал, нависая над ним, все так же сидящим на земле.
— Даже если я сумею поверить в то, что ты не предавал меня… А я, как ни стараюсь, поверить в это не могу. Но даже если ты действительно пытался спасти Альмара и не замышлял ничего иного… В любом случае ты оставил меня одного, потерявшего память и окруженного врагами. Ты украл моего сына. Ты лгал мне, наплевав на все клятвы. Наплевав на то, что дважды должен мне свою жизнь. Убить тебя после такого — самый разумный поступок! Единственный разумный поступок… Ну вот скажи мне, какой толк от тебя живого? Какая польза? А, Мэль?
Спросил и замер, выжидательно глядя на Мэа-таэля, который только с запозданием сообразил, что вопросы про толк и пользу риторическими не были. Словно бы Арон желал получить хоть какие-нибудь доказательства того, что, оставляя Мэа-таэлю жизнь, поступает правильно.
И что ответить?
Обязательно надо было что-то ответить.
Если реальной пользы нет, ее следовало придумать.
Только вот в голове так и звенела пустота — похоже, Мэа-таэля сегодня слишком много били и выбили из головы все умные мысли. Даже магическое лечение не помогло.
И, сдавшись, Мэа-таэль вздохнул.
— Не знаю. Понятия не имею, какая тебе от меня может быть польза.
Арон посмотрел на него долгим взглядом, потом сел рядом, положил ладонь на лежащий неподалеку камень. Мгновение — и тот рассыпался под ладонью мага мелким песком. Еще мгновение — Мэа-таэль даже с расстояния в фут почувствовал обжигающий жар — и песок потек, превращаясь в лужу жидкого полупрозрачного стекла. Третье мгновение — жидкое стекло разделилось на три части и поднялось наверх, принимая форму шаров идеально правильной формы. Жар схлынул, потянуло пронизывающим холодом.
А в руке Арона словно из ниоткуда возник нож, который через мгновение оказался прижат к горлу Мэа-таэля.
— А как же твоя часть, которая не хочет меня убивать? — спросил полуэльф торопливо, чувствуя холод стали, а потом, когда нож разрезал кожу, мгновенный укол боли.
Рука Арона, держащая нож, замерла, он мрачно усмехнулся, но ничего на это не сказал. Потом сделал движение другой рукой, и Мэа-таэль ощутил знакомое прикосновение овеществленных Теней.
Тени зажали его голову в одном положении, не позволяя ею шевельнуть. На редкость неприятное ощущение. Потом полуэльф увидел, как в воздух поднялся один из созданных Ароном стеклянных шаров, оказавшийся полым внутри, с круглым отверстием наверху, и прилетел магу в левую руку. Мэа-таэлю пришлось скосить глаза, чтобы увидеть, что именно Арон собрался с ним делать.
Арон поднес шар к порезу на шее Мэа-таэля и наполнил кровью. Сразу после этого стенки шара поднялись и закрыли отверстие, так что кровь Мэа-таэля оказалась запечатана внутри. То же самое Арон проделал с двумя другими шарами, после чего отправил их все в свою походную сумку, небрежным прикосновением залечил порез, отодвинулся от Мэа-таэля и отозвал Тени.
— Это все зачем? — спросил полуэльф.
— Мой поводок ты обрезаешь, но свою кровь изменить не сможешь. Небольшая гарантия, что во второй раз ты меня не предашь.
— Арон…
— Да-да, я помню, ты не предавал, и вообще ты верность и искренность во плоти. — Арон снова мрачно усмехнулся.
Мэа-таэль вздохнул, потом подумал, что «небольшая гарантия» была отличным знаком, знаком, что Арон действительно решил не убивать его. Более того, решил отпустить… Хотя развязывать все еще не торопился.
Вот только зачем ему кровь? Мэа-таэль знал, что кровь позволяла магам находить людей. Но и только. Или же ее можно было использовать иначе? И Арон знал такой способ?
— Время у нас есть до полудня, — сказал тем временем маг. — Расскажи мне об Альмаре.
— Что рассказать? И почему до полудня?
— Потому что в полдень мой резерв восстановится полностью, — Арон пожал плечами. — А рассказать тебе нужно все, что случилось за месяцы, прошедшие с похищения. Начинай, я слушаю.
— Может хоть удавку уберешь? Неудобно, — Мэа-таэль понимал, что нарывается, но ведь действительно было неудобно…
— Да неужели? — Арон хмыкнул, не выказывая никакого желания удавку убрать или хотя бы ослабить. — А мне, знаешь, было неудобно, когда жрецы Гиты меня убивали. Очень неудобно.
— Злопамятный ты, — пробормотал полуэльф, пытаясь устроить руки так, чтобы веревка меньше давила на горло. Слова Арона кольнули знакомым угрызением совести — сейчас, правда, изрядно приглушенным фактом воскрешения мага. Но что ему было делать? Опять просить прощения? А толку?
— Память у меня хорошая, — согласился Арон. — Так я жду.
