годы они отдалились друг от друга, а по молодости граф часто ездил туда, помогал отцу в делах.
— И тогда тоже?
Тётушка нахмурилась и ответила:
— Да нет, это же было уже позже, лет десять-одиннадцать назад. Твою маму граф привёз уже беременную. Она мало говорила про свою семью, я бы даже сказала, что почти и ничего. Но точно помню, что родители от неё отказались, она вроде была из приличной семьи, из городских да небедных. Грамотная была, да и умела много чего.
Так я и узнала, что Алана Стросби умерла, когда Алисии было лет пять, и до её смерти положение у малышки, судя по услышанному, было сильно лучше. Алана, мама Алисии, была любовницей графа и он её реально любил. А вот как та умерла, о ней словно забыли. Слуги тихо шептались, что маму отравили, магии в ней было чуть.
Алисия была всего лишь девочкой, местный родовой маг силы в ней не обнаружил, так что и продать замуж с выгодой для рода её было сложно. И это меня радовало, с одной стороны, а с другой…
Ведь это же мечта любой девчонки-авантюристки. И я когда-то была такой: юной, читающей книги о волшебстве, о новых мирах, даже иногда мечтающей попасть в сказку, где стану героиней. И, может, даже будет владеть той самой магией.
До конца в магию я поверила, когда увидела, как главная кухарка что-то делает с теми самыми шарами света, что были далеко не у всех здесь. Она их словно подпитывала энергией, после её манипуляций их свет становился мощнее.
Такие удивительные светильники я видела только у неё, помощника управляющего, мастера Готсби, и самого главного человека для нас, простых смертных, старшего мастера Торкина, управляющего всем поместьем.
А ещё у тётушки Сарты получалась просто замечательная выпечка и травяные сборы. Я пару раз слышала, что место она своё получила за счёт малой толики магии, что передалась ей через дальнего предка. То есть кто-то из высоких согрешил с кем-то из её родни, и вот, толика силы перешла в род тётушки Сарты.
Моя же магия проснулась у меня через полгода попадания в новый мир, когда я нечаянно попалась на глаза компании тех самых балованных деток во главе с ненавистным мне Нортоном. Они решили поиграть со мной в догонялки, грозя поймать и поиграть в утопленницу.
Тогда я всё поняла по их глазам, в которых читала свой приговор. Ещё и их рассуждения, когда они обнаружили меня, тихо пробирающуюся по саду, нёсшую в корзинке собранные по просьбе тётушки Сарты яблоки и груши.
Нортон чувствовал за спиной поддержку и решил выступить и попугать меня, интересуясь с ленцой:
— Ну, убогая, отвечай, с чего это ты ходишь здесь и собираешь мои фрукты? Всё здесь принадлежит отцу, мне и старшим братьям, а тебя я сюда не звал.
Я старалась отвечать коротко и вежливо, не веря до конца в жестокость, с которой они действовали дальше. Они реально стали гнаться за мной, с громким, довольным улюлюканьем, поймали меня и отнесли сопротивляющуюся к маленькому пруду.
До конца невозможно было поверить, что они действительно станут делать всё то, что с такой лёгкостью обсуждали. Жестокость, помноженная на безнаказанность, только позже я узнала, что этим детишкам лучше даже на глаза не показываться, во избежание.
Долго подобное издевательство я выдержать не могла и наглоталась воды. Но эти придурки не остановились и продолжили играть, пока я не потеряла сознание и не обмякла в руках державших. Не знаю, что было дальше, но я очнулась от резкого толчка, словно что-то с огромной силой вышло из меня.
Я закашлялась, из меня вышла вода. Лёгкие горели, я прислонилась рукой к тому месту и почувствовала, как боль уменьшается. А потом поняла, что немного ниже лёгких словно тёплый комочек греет меня.
Я огляделась, подняла голову, не понимая, куда делись эти чудовища в облике подростков, и увидела их улепётывающих прочь. Я легла на траву, смотрела в такое чистое небо, а солнышко своими лучами грело меня.
Со всей серьёзностью я поняла одно — эти засранцы всё же утопили меня. А ещё, у меня, похоже, проявилась та самая сила, которая так и не спасла мою предшественницу.
Из всего, что я узнала за первые полгода жизни в этом мире, я поняла, что о своей силе, если это всё же она, стоило молчать и никому не рассказывать даже о подозрениях.
Тогда я вернулась с корзиной фруктов, но мокрая. И рассказала всё тётушке Сарте, когда та с оханьем обратилась ко мне:
— Да ты бледная какая! И почему ты мокрая? Что с тобой случилось, милая?
Пришлось признаваться, тем более именно тётушка Сарта приняла меня под своё крылышко. Та внимательно слушала, задавая вопросы. Вот только и ей я не призналась в своих подозрениях о магии. Но та после всего услышанного пожевала губами и решительно велела:
— Всё, идём к мастеру Готсби. Ему помощник нужен, так, по мелким поручениям. А ты, Алисия, такая умненькая стала и старательная. Нечего по паркам лазить, тем более по хозяйской половине. Не будешь ты ходить туда, от беды подальше.
Я так обрадовалась, ведь это было, можно сказать, повышение. У мастера Готсби в кабинете я была только раз, помогая тётушке нести бумаги и счета, с которыми она и ходила к мастеру Готсби. А тот слыл тем ещё педантом. А ещё любителем знаний. И книжек у него было не в пример больше, чем у тётушки.
Мне, человеку двадцать первого века было очень тяжело в новом мире. Мне хотелось больше знаний, а здесь их получить было не в пример сложнее.
Я улыбнулась и побежала переодеваться в сухое, с нетерпением думая о новых возможностях.
Глава 6
Оказалось, что мастер Готсби частенько жаловался тётушке Сарте на нехватку рук, но был достаточно требователен к кандидату в помощники. Поэтому ему было сложно найти того, кто помогал бы ему, но не путался под ногами, не раздражал и был крайне внимателен к его просьбам.
Мастеру личного слуги не полагалось, но он делал много работы за самого управляющего. Но не жаловался, так как тот был дальним родственником жены графа. И предложение главной кухарки его заинтересовало.
— Посмотрю, уважаемая Сарта, Алисию в деле, если уж вы за неё хлопочете, а потом и решение приму.
Мастер сильно меня не нагружал и категорически запрещал появляться на хозяйской части, с чем я так же категорически
