и уголовкой. Сейчас в России взялись за мигрантов, которых крышуют бизнесмены-подонки; достаточно раскрутить пару таких случаев, и вспыхнет пожар. И тогда эти… гости побегут назад как тараканы. Но прежде ещё кого-нибудь покалечат.
Тарас задумался на два выдоха, глянул на потеющего сержанта.
– Звони начальству!
– Что?!
– Вызывай начальника УВД, этого полковника… как его…
– Светлейшего, – фыркнул Шалва, придавив ногой пытавшегося подняться полицейского. – Лежать!
– З-зачем?!
– Объясним товарищу полковнику его обязанности.
– Он… в отпуске.
– Тогда того, кто сейчас у вас старший.
– Майор Тихий…
– Один другого краше! – хохотнул Штопор.
– Да кто вы такие?! – возмутился сержант. – Позвоним в Брянск, за вами тут же…
– Ага, давай, живо загремишь на фронт. Кстати, тебе же двадцать пять с виду, да и напарнику не больше сорока, почему оба не на фронте?
Сержант облизнул губы, посмотрел на спутника и достал обычный мобильный руфон.
– Кучеров на линии… э… Мотя… э-э, товарищ капитан, тут требуют Тихого…
Ответа Тарас не услышал, поэтому отнял плоский мобильник из потной руки полицейского и сказал:
– Капитан, говорит полковник Лобачевский, спецназ штурмбригады «Северные волки». Немедленно прибыть к кафе «Мираж»!
Повисла изумлённая пауза.
Обидчики девушки и инвалида стали переглядываться.
– Кто говорит?!
– Со слухом проблемы? Полковник Лобачевский. Даю десять минут! Рысью!
– Но…
Тарас кинул руфон сержанту.
– Вызови подмогу, есть же тут у вас патрули? Пусть подъедут по-быстрому.
– Дежурная мобильная ОБС…
– Давай!
Подумав, он вернул сержанту пистолет.
– В кобуру! Вытащишь – будешь долго лечиться!
Ошеломлённый баскетболист повиновался.
По знаку Лобова Шалва помог подняться пузану, вынул из пистолета обойму, проверил пулю в стволе, протянул то и другое побледневшему полицейскому.
– Помоги засранцам с юга сходить в туалет, обкакались, наверно.
Полицейские отобрали у гостей мобильные «лапти», собрали их в углу зала.
Свидетелей усадили в конце зала.
Официантка кафе захлопотала вокруг девушки, обтёрла лицо чистым полотенцем, намочив водой с лавандой.
– Вы ещё пожалеете! – фальцетом выкрикнул самый младший парнишка, глаза которого буквально пылали от ненависти. – Дядя Керим вас всех порежет!
Штопор шагнул к нему, и чернявый бандит отшатнулся в испуге.
– Кто такой дядя Керим? – спросил Шалва у старика-свидетеля.
– Глава ихней общины, – буркнул тот. – Якшается со всеми местными богатеями, у него шикарный дом за базаром, на Алдухинской. Не дом – крепость! К нему часто шишки из Москвы приезжают. Большой человек.
Тарас и Снежана переглянулись.
– Надо же так вляпаться! – проговорила она с досадой.
– Не могли же мы пройти мимо? Да и сколько можно терпеть беспредел? Мы же не в беззубом МИДе служим. Эти уже совсем оборзели!
– Что оборзели, то оборзели. Придётся звонить Олегу.
– Подожди со звонком, попробуем напрячь местную антикоррупционную паутину. Отреагирует! Нынче не те времена, чтобы предателям всё прощали.
Подошёл старик.
– А вы кто, ребятки? Что-то я вас не припомню. Судя по движу – спецназовцы?
– Военные люди, – улыбнулась Снежана. – И давно у вас эти… джигиты?
– Какие они джигиты? Рвань южная! То таджики права качали, житья не давали, поместья местным богачам строили, теперь вот азеры. Я тут всю жизнь прожил, мне уж восемьдесят шесть годков сполнилось, а такого не ждал. Нелёгкая принесла кофеёчку попить. Эта вот официантка – моя внучка.
– Восемьдесят шесть – хороший возраст! Вы ещё подвижный, спина прямая. Как здоровье?
– Не жалуюсь, спортсмен бывший, теннисист, ещё у Толи Шкодина, мастера нашего, учился. Да только наш глава в позапрошлом годе умер от ковида, а новый, молодой, что сейчас керует[2], всё в районе продал в частные руки. Говорят, даже военный аэродром в Клетне. И велозавод, и мукомольный комбинат, хлебозавод, вокзал, предприятия поменьше. И цветёт у нас коррупция махровым цветом! Никто не может правды добиться. И вы зря вмешались.
– Ничего, мы не мальчики для битья. Время изменилось, справимся.
– Дай-то Бог!
Майор Тихий прибыл к кафе через двадцать две минуты в сопровождении четырёх дюжих парней в камуфляже, вооружённых автоматами. Ему исполнилось лет тридцать пять с виду. Был он невысок, отчего носил штиблеты на высоком каблуке (Тарас заметил это), обладал хилой грудью геймера, сытым румяным лицом, бледно-голубыми глазками удивлённого ребёнка и капризной скобочкой красных губ. Тарасу даже показалось, что они накрашены. Встретив взгляд майора, он понял, что говорить с этим человеком бесполезно. Однако надо было терпеть.
– Кто вы? – проговорил заместитель начальника жуковского УВД. Голос у него был тоже тихий, под стать облику и фамилии.
Тарас достал удостоверение, развернул, показал, не выпуская из пальцев, спрятал, кивнул на дверь в соседний зал.
– Выйдем-ка, поговорим.
Майор подумал, кивнул одному из богатырей в камуфляже.
– Редин, со мной.
– Не надо, – проникновенно сказал Тарас, – поговорим с глазу на глаз.
Штопор как бы невзначай перегородил дорогу спецназовцу, посмотрел ему в глаза. Они были одного роста, но лейтенант ЧВК «Бах» выглядел мощнее и увереннее.
Майор оценил его жест, молча последовал за Лобовым.
В дверях появился Жора Солоухин, одетый в легкомысленную футболочку цвета хаки с изображением букета васильков, оценил положение дел в кафе и остался на месте.
Тарас почувствовал себя увереннее. Сказал Снежане:
– Побудьте здесь пока.
В соседнем зале тихо переговаривались свидетели происшествия, повернулись к вошедшим.
– Петрович? – посмотрел на старика удивлённо Тихий. – Катерина?
На инвалида он кинул лишь беглый взгляд.
– Свидетели, – сказал старик, покривив физиономию.
– Вы его знаете? – кивнул на майора Тарас.
Петрович усмехнулся.
– Мы местные, все друг друга знаем.
– Расскажите, как было дело.
Старик, поглядывая на инвалида, коротко объяснил причину конфликта. Произнёс извиняющимся тоном:
– Витя, подтверди.
Инвалид кивнул.
– Всё так и было.
Майор выслушал все речи молча, ощупал фигуру Лобова блёклыми глазками, вынужденно подняв голову: он был почти на две головы ниже.
– Кто вы?
– Я уже говорил. В Жуковке временно размещена на отдых первая рота штурмового батальона специального назначения «Северные волки».
– Ничего об этом не слышал.
– Вам и не положено. – Тарас дёрнул уголком губ (по-лобовски, как говорили подчинённые, так как улыбались практически без улыбки все «братья-близнецы» Лобовы). – Это секретное подразделение, и о нём знает только ваш мэр. И сообщаю я это вам не для того, чтобы вы начали всюду трепаться об этом.
Тихий остался невозмутим.
– Вы мне… угрожаете?
Тарас сузил глаза.
– Не дошло? Тогда буду говорить по-другому. К сожалению, мы попали в это заведение случайно, зашли позавтракать и напоролись на этих смуглых отморозков. Что ж это у вас южные небратья гуляют без намордников, майор? Нападают на мирных граждан? Избивают девочек, инвалидов СВО? Очнись, защитник Родины! На фронт захотелось?! Если вы здесь не разберётесь со всем этим приезжим барахлом, по законам военного времени ты и всё твоё начальство загремите под трибунал! Обещаю!
Майор ошеломлённо открыл рот, начиная бледнеть.
– Ты… вы… у нас приказ…
– Не дай бог, ляпнете об этом на суде! Вас же пристрелят свои же, кто отдавал приказ. Хотя не уверен, что такое распоряжение существует.
– Из Брянского УВД…
– Проверю! И последнее: мы здесь ещё побудем несколько дней, и ежели не будет дан ход делу, я просто вызову сюда свой спецназ. Последствия понимаете?
Майора прошибло, он вспотел.
– Мы всё по закону… боремся с коррупцией… деньги выделили…
– Для борьбы с коррупцией, – сказал инвалид, – надо выделять не деньги, а патроны.
Девушка по имени Катя улыбнулась. Она уже отошла от шока и повеселела. Улыбнулся и Петрович.
– Эт точно.
– Учти ещё вот что, майор Тихий: скоро СВО закончится и домой начнут возвращаться бойцы, прошедшие огни и воды. Очень круто всё изменится в жизни, полетят и погоны, и головы. Желаю тебе оказаться на нужной стороне, с народом. Если народ вздыбится, хамская наглая молодёжь наших, так сказать, южных братьев останется в земле России, да и вас может захватить с собой. Уяснил?
Тарас посмотрел на мужчину с костылями.
– Я дам телефон, будете звонить мне регулярно, хорошо?
Инвалид кивнул.
– И мне дайте, – попросил старик.
– И вам. А вы займитесь делами, – кивнул Тарас на дверь в первый зал, посмотрев на майора. – Протокол, описание, свидетельства очевидцев, всё по закону, как ты говоришь.
– А… вы… как свидетель…
– Понадобится, мы подъедем… с ребятами.
Он пожал руки инвалиду и Петровичу, улыбнулся девушке, вышел в первый зал,
