говорит он.
– Снова, – напоминаю я ему.
– Снова.
– Да, ему больно видеть свою мать связанной, но каждый раз, когда она говорит что-то, что может убедить его помочь ей, он смотрит на Темру. Тем самым напоминает себе, почему его мать заключенная и почему должна таковой оставаться.
– Я знаю. Я просто волнуюсь и ничего не могу с этим поделать.
– Он не должен был держать свое происхождение в секрете от нас. Но он совсем не похож на свою мать. Сейчас он здесь, с нами. Ведет нас к тому, кто может помочь.
Пока мы разговаривали, я смотрела прямо перед собой, но теперь, чувствуя на себе его взгляд, я поднимаю глаза.
Его карие глаза встречаются с моими голубыми, и в моей груди начинается настоящий ураган эмоций, каждая из которых пытается одержать верх. Страх. Желание. Ненависть. Смирение.
Когда-то я боялась разговаривать с ним. Не могла сказать ни слова, сразу начинала беспокоиться. Эта ситуация постепенно менялась во время путешествия, когда мы с Темрой наняли его для безопасного переезда в Терсу. Оттуда нам пришлось пересечь еще две Территории, и в конце концов мы остановились в его родном городе Аманор, где я познакомилась с его семьей. Где я почувствовала, что наконец-то действительно знаю этого человека и хочу, чтобы он узнал меня.
Может быть, я даже начала лю…
Эта мысль причиняет боль, поэтому я обрываю себя.
Потому что любить его, доверять ему, хотеть его – все это похоже на предательство по отношению к единственному человеку, который всегда был рядом со мной. У Темры нет такой же тревожности, как у меня. Всю мою жизнь она защищала меня от неловких встреч.
И когда я должна была защитить ее, когда Келлин должен был ей помочь, она была смертельно ранена.
Это моя вина. Это вина Келлина. Это вина Киморы.
Я не могу быть с ним, не возненавидев себя.
Теперь я вижу в его глазах желание, смешанное с болью. Я наблюдаю, как он открывает рот, подыскивая правильные слова, но замирает.
Мы с ним оба знаем, что таких слов нет.
* * *
Келлин немного вздремнул, и мы снова отправляемся в путь. Они с Петриком по очереди управляют лошадьми, а я остаюсь сзади, застряв между человеком, которого я люблю больше всего, и человеком, которого больше всего ненавижу.
Неделя никогда не казалась мне длиннее.
Минута ползет за минутой, день снова медленно приближается к ночи. Время для меня теперь измеряется только тем, насколько хуже становится Темре. Она становится бледнее, худее, слабее.
У нас так мало времени.
– Что мы будем делать, когда доберемся до Скиро? – спрашивает Келлин.
По тому, насколько тихо он это сказал, я понимаю, что эти слова предназначены не для меня.
Петрик садится прямее.
– Мы немедленно попросим аудиенции у Скиро. Он предоставит нам все необходимое.
– Ты говоришь уверенно, – говорит Келлин. – Зачем принцу утруждать себя разговором с нами? Мы беглецы, насколько ему известно. Мы не в том положении, чтобы о чем-то просить.
Петрик смотрит в сторону дороги, его взгляд падает на проплывающие мимо деревья.
– Я думал, ты уже собрал это воедино.
– Что я должен был собрать воедино?
– Кимора – моя мать. Ты еще не догадался, кто мой отец?
Кимора была генералом короля Арунда. Покойная королева умерла вскоре после рождения принца Скиро. Король был одинок и горевал, а потом появилась военачальница Кимора, которая родила ребенка и отправила его учиться далеко от замка…
Сестры-Богини. Он незаконнорожденный сын короля. Отосланный подальше, чтобы не мешался под ногами. Но когда королевство было разделено, Скиро возглавил Территорию, на которой располагалась Великая библиотека. Петрик вырос рядом со своим братом.
Мне следовало сложить два и два гораздо раньше. Видя, что Келлин ничего не понимает, я решаю помочь:
– Он сын короля.
– Что? – голос Келлина повышается на октаву.
– Я очень близок со своим братом, – говорит Петрик. – Мы выросли вместе. Думаю, он сделает все, о чем я попрошу, и уж тем более поможет девушке, которую я… Темре. Он поможет Темре.
– Серьезно? – говорит Келлин, вновь обретя голос. – Есть ли что-нибудь еще, чем ты хотел бы с нами поделиться? Еще какие-нибудь секреты, о которых ты хотел бы так же рассказать между делом?
– Это не было секретом! – говорит Петрик. – Все, кому знаком мой брат Скиро, знают, кем мы друг другу приходимся.
– Келлин, – говорю я. – Не имеет значения, кто его отец. Это не имеет никакого отношения к той ситуации, в которую мы попали.
– В самом деле? Мне кажется, что информация о том, какие у них с братом-принцем хорошие отношения, была бы очень кстати, когда Кимора охотилась за нашими задницами!
– Если бы мы обратились за помощью к Скиро, Кимора объявила бы войну ему и всем невинным жителям этой Территории! – возражает Петрик. – Ты бы поставил их жизни на карту? Теперь мы можем пойти к моему брату, потому что Кимора больше не представляет угрозы! И кроме того, Зива никогда бы не позволила нам искать убежища у кого-то, кто обладает такой властью, пока мы не разобрались с Клинком Тайн.
В этом он, безусловно, прав. И Келлин тоже это знает, потому что наемнику нечего сказать в ответ.
– Так вот в чем план, – говорит Петрик, возвращаясь к текущему вопросу. – Мы просим моего брата о помощи. Он помогает. Больше беспокоиться не о чем.
За исключением того, что Темра может умереть прежде, чем мы успеем добраться до принца.
Глава 3
Я никогда раньше не испытывала облегчения от приезда в большой город.
Обычно меня такие места пугают. Здесь слишком много всего: людей, животных, запахов, звуков.
Но когда лошади везут нас вверх по крутому склону, через городские ворота, прямо в суету городской жизни, я чувствую, что наконец-то могу спокойно вздохнуть. Келлин подгоняет лошадей, и жители столицы отпрыгивают от повозки, выкрикивая проклятия нам в спину.
Уже довольно поздно, так что на улицах не так много народа, как могло бы быть, но люди все еще закрывают свои лавки или спешат за последними покупками.
Столица находится в горах, и ходят слухи, что принц Скиро специально решил обосноваться как можно дальше от своего старшего брата Рависа. Местные жители закутаны в меха и обуты в сапоги из толстой кожи. Похоже, осень рано обрушилась на город.
Петрик указывает Келлину путь к замку, он ведет нас по извилистым дорогам, уклон которых становится все сильнее. Из-за крыш домов и мастерских я наконец вижу пункт нашего назначения.
