ist es «Kloster»? Ich wollte das Abendessen bestellen… Zwei Portionen der gebratenen W; rstchen mit der So; e, den Salat unter der Nummer 12 mit den Meeresprodukten… ты ешь кальмары? – спросила Натали всё ещё стоявшую в комнате Настю, на что она кивнула и спросила
– А жареная картошка есть?
– Минутку, – улыбнулась ей Натали и продолжила, – Die gebratene Kartoffel, drei Portionen, den Apfelsaft, also, und… Die Schokolade, – Натали, улыбаясь, посмотрела на Настю, которая с любопытством слушала её и покачала головой, – Allen, gut, warten wir, auf Wiedersehen. Иди, купайся, приучайся всё делать быстро и забудь грызть ногти, извини, но это выглядит ужасно.
Настя опустила взгляд на свои руки и, кивнув, быстро шмыгнула в ванную комнату.
Натали положила телефон на кровать и открыла записную книжку. Сегодня у неё должен быть Туер Румпель, а потом на всю ночь какой-то господин Шрам. Она поморщилась, перебирая в голове все эти имена, и почувствовала себя, наверное, так же, как та девчонка, которая сидела в ванной под потоками горячей воды, прижавшись спиной к стене.
Настины слёзы смешивались с водой, и она чувствовала себя плохо, если не сказать паршиво. Она плакала, и ей так не хотелось выходить из этой красивой ванной комнаты в будуар проститутки, которая, так же как и она была всего лишь вещью в цепких руках Зингера. Настя знала, что пройдёт время, и от былой красоты Натали не останется следа, в её глазах уже была пугающая пустота, и только лишь сердце пока оставалось, наверняка, прежним. Но пройдёт время и всего этого не будет и она (Настя) станет такой же. А потом? Они все рано умирают, если не найдут богатого клиента, который захочет жениться, но такое бывает только в кино. Настя выключила воду и, отодвигая занавеску, протянула руку к полотенцу, а потом услышала мужские голоса, доносившиеся из комнаты. Завернувшись в длинное полотенце, она на цыпочках подкралась к двери. Мужчин было двое, потом один ушёл, а другой остался, Настя слышала, как хлопнула входная дверь. Они говорили по-немецки, и Настя ничего не могла понять, за исключением некоторых фраз.
Внезапно дверь открылась, и она чуть не выпала в коридор. Натали втолкнула её обратно и, шикнув на неё, пробормотала.
– Незапланированный клиент, сиди здесь, а когда услышишь, что кто-то идёт сюда, забирайся в бельевой шкаф, благо, места там для тебя хватит, – она включила воду.
– А зачем? – непонимающе спросила Настя.
– Дура, – грозно прошептала Натали, – совсем не соображаешь, – она сбросила с себя халат, под которым ничего не было и, отодвинув занавеску, зашла в ванную, – тебе так хочется что ли?
– Ты что об этом?
– Нет, если он тебя увидит, мы будем в пятнашки играть, – Натали, задёрнула шторку и сделала воду горячее.
Вдруг Настя услышала шлёпанье босых ног. Затем последовал стук в дверь и призывный басистый голос, явно принадлежащий крупному мужчине. Девушка быстро юркнула к бельевому шкафу, отодвинула дверцу и как только нырнула туда, услышала щелчок открываемого замка.
– Du hier, mein K; tzchen? (Ты здесь, моя киса?), – спросил он. Настя ничего не видела и только слышала, как перестала течь вода, и Натали ему что-то ответила на немецком.
– Wirr werden gehen, ist dort viel bequemer1, – улыбнулась ему Натали, потянув его за собой, и говоря что-то о скользком поле, на что толстяк рассмеялся и согласился с ней.
Когда они ушли, Настя приоткрыла дверь шкафа и прислушалась. Она решила не покидать убежища, а дождаться пока Натали не освободит её от мучительного ожидания.
Зазвучала музыка, и до Настиных ушей ничего не доносилось кроме этой заунывной мелодии. Она устроилась удобнее на стопках чистых простыней и всё думала, что же будет дальше, и когда они, наконец, смогут поужинать. В желудке понимающе заурчало. Она лежала и мечтала о том, что когда-нибудь всё закончится. Настя и думать не могла, что это только начало, она не хотела размышлять об этом. В её голове пронеслись воспоминания детства, когда была жива мама, и когда мир казался таким добрым, источающим сияние добра и любви.
Настя помнила, как папа вёл её за руку в первый класс, на голове у неё был огромный белый бант, а из-за букета её саму было плохо видно.
– Знаешь, папочка, я так боюсь идти в школу, – услышала Настя свой тоненький детский голосок, просочившийся из глубин памяти.
– За тобой Федя присмотрит, он обещал после первого урока забежать к тебе, – уверил папа. Маленькая Настя помнила его доброе лицо и тёплый взгляд голубых глаз. Потом многое изменилось, она вспомнила тот страшный день, когда мама с папой поругались, и они так кричали, что Алёнка, младшая сестра очень испугалась и дрожащим голосом пробормотала.
– Они убьют друг друга, – теперь эти слова шестилетнего ребёнка, казались пророческими, Настя помнила большие карие глаза Алёнки полные слёз, когда стало невероятно тихо. Настя бросилась на кухню и застыла у раскрытой двери. Мама, прижимая руки к груди, залитые кровью, подняла глаза на дочь. Она хотела что-то сказать, но из её рта вырвался только сдавленный хрип и, протянув к ней руки, женщина упала лицом вниз.
Отец стоял с пустым взглядом, сжимая кухонный нож в руке, которым обычно резали мясо. Настя до сих пор не могла забыть этой страшной сцены. Мама, распластанная на кухонном полу и лужа крови под ней, которая становилась всё больше. Отец, застывший с тесаком в руке, с лезвия которого, медленно стекала кровь. Кап-кап… капли медленно падали на пол, Настя не в силах была пошевелиться, ей казалось всё происходящее кошмаром, дурным сном. Кап-кап – казалось, это звучит со всех сторон, словно бой часов, когда они размеренно отбивают двенадцать часов. КА-А-АПП-П, от этого звука по коже побежали мурашки… В чувства её вернул голос отца, он попытался взять её за руку, но Настя завопила от его прикосновения, у неё началась истерика. Она упала на колени и пыталась повернуть маму к себе. Теперь ей казалось, что кровь повсюду, она посмотрела на липкие руки и завизжала. Отец пытался заставить замолчать её, закрывая окровавленными руками рот дочери. Настя продолжала кричать, чем привела его в бешенство.
Ужас охватил её, и хотелось только одного, поскорее убраться отсюда. Только ноги в один миг стали ватными, как и тело, которое словно налилось свинцом. Девочке показалось, что ему пришла в голову ужасная мысль, убрать всех свидетелей, Настя ещё не верила, что это правда, но теперь, когда он замахнулся, и лезвие блеснуло в его руках, она толкнула отца в живот и, выскочив из кухни, выбежала в коридор. Там стояла Алёнка и с дрожью смотрела на сестру, халатик которой был в пятнах крови. Ничего, не объясняя, Настя сгребла сестрёнку в охапку и бросилась к входной двери. Алёнка вырывалась и кричала, но сестра тащила младшую по лестнице, а наверху слышался топот ботинок отца.
Сколько лет потом кошмар топота отцовских ног, преследовал Настю по ночам. Она просыпалась в холодном поту и вновь и вновь заливалась слезами.
– Настенька, он гонится за нами! – закричала Алёнка и прижалась к сестре, которая немного пришла в себя после случившегося. Выбежав во двор, она опустила Лену на ноги, и они побежали к гаражам, там милицейский участок, они всё расскажут, их смогут защитить. Как хотелось отмотать плёнку этого страшного кино назад, но жизнь не фильм и из неё нельзя вырезать неудачи, боль и смерть. Теперь Настя понимала, что убийство мамы положило конец их счастливой жизни. Тогда она не понимала, что произошло, она вспомнила, как Алёнка спросила:
– Настя, а Настя, а может, это был не папа?
– Алёнка, ну что ты, – Настя обняла младшую сестру.
– Но папа не мог такого сделать, он же папа, – спокойно и рассудительно продолжала девочка, – может его заколдовали?
– Мне тоже не хочется верить в это, – вздохнула Настя и, потянув за собой сестру,
