ночь в чужой стране гораздо приятнее, когда в номере тебя встречает та же привычная обстановка, что и в Оксфорде, в родном доме на Холивелл-стрит.
– Кто знает, что происходит в голове у немёртвых? – Карлебах поднял скрюченную руку, отметая все возможные возражения, хотя ни его бывший ученик, ни Лидия вовсе не собирались спорить. – Выходя за рамки мира живых, они лишаются человечности – и вместе с тем человеческого образа мыслей. Они рассуждают не так, как мы, и потому их мотивы людям не постичь никогда.
Он задумчиво умолк, и Эшер потянулся к чайничку, чтобы наполнить опустевшую чашку старого профессора, – он знал, что Лидия склонна забывать обо всём во время серьёзных разговоров, к тому же всё равно не видит ничего дальше собственного носа.
Ребе Соломон Карлебах был уже стар, когда Эшер впервые встретил его, – это произошло почти тридцать лет назад, во время второго путешествия по Миттельевропе, когда Джеймс, тогда ещё студент, прослышал об одном из самых выдающихся специалистов по изучению суеверий, распространённых на окраинах тогдашней Священной Римской империи, и загорелся идеей побеседовать с ним. Всё лето тысяча восемьсот восемьдесят четвёртого – да и последующие три года – Эшер провёл в разваливающемся каменном домике в пражском гетто, обучаясь у Карлебаха, и за это время полюбил старика как родного отца. Однако лишь в прошлом году Эшеру пришло в голову спросить учителя, не встречался ли тот с вампирами лично, – и это спустя несколько лет после того, как Джеймс сам столкнулся нос к носу с теми, кого полагал созданиями исключительно мифическими.
Взяв кусочек сахара из любезно протянутого Джеймсом блюдца, Карлебах сунул его за щёку, спрятанную где-то за густой белоснежной бородой, и принялся неспешно потягивать чай, думая о чём-то своём.
– А этот твой вампир рассказывал что-нибудь эдакое? – наконец поинтересовался раввин. – Что-нибудь об Иных, может быть? В самом ли деле существо, на которое наткнулась эта самая Бауэр, похоже на тварей, обитающих в склепах под Прагой?
– Рассказывал, – откликнулся Эшер. – Но он не смог сообщить мне ничего сверх того, что мы с вами и так уже знаем.
– Может, не смог, а может, не захотел, – тёмные глаза старика сверкнули, отражая тусклый свет затемнённых электрических ламп. – Вампиру никогда нельзя верить на слово, Джейми. Они всегда в чём-нибудь да схитрят – такова уж их натура.
– Оба варианта одинаково вероятны. Но перед тем как стало известно об убийстве, сэр Грант Гобарт обмолвился о том, что доктор Бауэр обустроила лечебницу в деревне под названием Миньлянь в горах Сишань[5], где-то в двадцати милях отсюда. Западные горы кишат бандитами, не говоря уж о гоминьданском ополчении – республиканских солдатах, недовольных президентом Юанем и остальной армией. Так что, полагаю, без сопровождения туда соваться не стоит. Гобарт предлагал взять в провожатые его сына, – мрачно добавил Джеймс, – но, судя по всему, об этом предложении стоит забыть.
– Бессердечный! – Лидия стукнула мужа по локтю тыльной стороной ладони, стоило тому усесться обратно на подлокотник кресла. – Бедные родители этой девочки… это же просто чудовищно! И бедного сэра Гранта ужасно жаль! Хотя, казалось бы, – добавила она задумчиво, – что мешало Ричарду Гобарту попросту сбежать из страны, если уж он и впрямь сделал мисс Эддингтон предложение, будучи пьяным, а потом, протрезвев, сообразил, что натворил…
– Это зависит от того, что именно он пил. Если он кутил где-то в Китайском городе, то мог хлебнуть чего угодно.
Лидия поморщилась, но с грустью кивнула: несмотря на внешнюю хрупкость и манеры, заставляющие окружающих считать, что весь её досуг составляет примерка очередного платья и посещение выставок Королевского общества садоводов, миссис Эшер в своё время обучалась медицине в благотворительной лечебнице Уайтчепела и в полной мере насмотрелась на последствия злоупотребления алкоголем. Она уже открыла рот, чтобы спросить о чём-то ещё, но, коротко оглянувшись на Карлебаха, передумала – Эшер понял, что она собиралась задать тот самый вопрос, который терзал и его самого: что же такого успел заметить за окном Исидро?
Карлебах тоже об этом подумал; позже, когда Эшер провожал его по коридору в личную комнату, старик снова заговорил о вампире.
– Не верь ничему из того, что он будет тебе рассказывать, Джейми, – гулко проворчал Карлебах. – Этот вампир стремится использовать тебя ради выгоды немёртвых. Обман, соблазнение – их излюбленные методы охоты. Ты и сам прекрасно знаешь, как они умеют манипулировать людьми, заставляя их смотреть на вещи под углом, нужным им самим.
Было уже поздно – когда Эшер вернулся с приёма у Эддингтонов, часы в гостиной пробили полночь, – и даже на улице Мэйдзи, одной из крупнейших в Посольском квартале, проходившей прямо под окнами номера Эшеров, стих привычный шум. В ярком свете электрических ламп коридор, как это часто бывает по ночам, казался мрачным и неуютным – а с тех пор, как Джеймс узнал, что за твари рыщут в ночной тьме, ему и вовсе становилось не по себе в такие минуты.
– Когда ты впервые заговорил со мной об этом испанском вампире, – продолжил Карлебах, – я испугался за тебя, сынок. Потому что увидел, что ты попал под его чары, те самые, что вселяют в душу жертвы абсолютную уверенность, что она свободна от любых чар. Бойся этих чар. Бойся этого вампира.
– Я боюсь, – ответил Джеймс совершенно искренне.
– Какая жалость, что твоему другу Гобарту теперь придётся заниматься этой возмутительной историей. Безусловно, ему сейчас тяжелее всех нас, но, честно говоря, нам не помешал бы соратник здесь, в посольском обществе.
Старый профессор открыл дверь в комнату – там царил жуткий холод. Эшер помог Карлебаху устроиться в кресле, закутав во все пледы, какие только сумел отыскать, затем разжёг в камине пламя, пусть старик и бодрился вовсю – дескать, не стоит так беспокоиться…
Конечно, он всё ещё был крепок, однако девяносто лет – не самый подходящий возраст для поездок в Китай и охоты на чудовищ. Тем не менее, когда в прошлом сентябре Карлебах – к немалому удивлению Эшера – явился в Оксфорд, он безапелляционно заявил, что поедет вместе с бывшим учеником.
– Я бы мог обратиться к своему собственному представительству и попросить предоставить нам сопровождение, – продолжил Карлебах, пока Джеймс прилаживал на каминную полку кастрюлю воды, чтобы наполнить старомодный каменный сосуд. – Но послы наверняка начнут расспрашивать, зачем оно нам. И кто знает, кому они могут разболтать о наших намерениях, особенно если мы и впрямь обнаружим в Западных горах искомых тварей.
– Я поговорю завтра с сэром Джоном Джорданом, – пообещал Эшер. – Теперь у меня есть надёжный поручитель в Пекине, способный подтвердить, что в девяносто восьмом году меня здесь не было.
Вернувшись от камина, он протянул старику руку,
