он не скрывает своего страха, восхищает меня. Я сохраняю нейтральное выражение лица и делаю снимок, чтобы проверить свет.
— Если он решит с нами поздороваться, мы просто его проигнорируем. Я всегда так и делаю.
— Такое часто случается? — спрашивает он, просияв.
— Я уверена, что мне не нужно говорить вам, мистер Райдер, что пенисы могут иметь собственный разум.
— Или его отсутствие, — соглашается он с легким смешком.
Он Парень расслабляется, и мы отлично справляемся. Но все это время я ощущаю словно занозу под кожей, сердце раздражающе колотится о ребра. Потому что, в отличие от Джейка, мне не по себе. Ни капельки. И я знаю, кто виноват.
Придурок. Мэннус.
Я могла бы притвориться, что не знаю, почему он так влияет на меня, как никто другой. Но это ложь. Меня к нему тянет. И это ужасно.
Обычно, для того чтобы я почувствовала искру, парень должен мне понравиться. Придурки, которые считают себя суперкрутыми и сексуальными, меня не привлекают. Да и зачем они мне? Я все время окружена красивыми мужчинами. Физическая красота — это не что иное, как красивая упаковка, приятная для глаз. То, что находится внутри, гораздо интереснее.
Тот факт, что Финн Мэннус, который чертовски выводит меня из себя, будоражит мои мысли с тех пор, как я его увидела, неприятен. То, что он следующий, и придется увидеть его голым, а ещё и необходимость сохранять самообладание и фотографировать его, — причина путаницы у меня в голове. Сильной.
Мои внутренности глупо сжимаются. Пальцы ледяные, но кожа горит. Я, так зла на себя, что хочу взять перерыв на пять минут и влепить себе пощечину. Если так будет продолжаться, мне понадобится Джеймс с лекцией «как быть крутой сучкой».
Надо просто пережить этот день, и скоро все происходящее превратится в смутное воспоминание. Я выпью бокал охлажденного белого вина или такими темпами может быть даже шот ледяной водки, и буду готовиться к свиданию с... черт, как звали этого парня? Я моргаю, не в силах вспомнить.
Адам? Марвин? Мелвин?
— Эван!
— Что? — Джейк Райдер смотрит на меня в замешательстве.
Я откашливаюсь и поднимаю камеру.
— Ничего. Продолжай.
Этот совет хорошо подойдет и мне. Ни в коем случае не буду отвлекаться на какого-то болтливого квотербека. Ни в коем долбанном случае.
ФИНН
— ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ... напряженным.
Я резко останавливаюсь и бросаю на Декса взгляд, который заставил бы большинство парней отвалить. Он просто откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди и поднимает бровь. Раньше я пытался убедить его чаще присоединяться к общению с командой, так что должен радоваться, что он заводит хоть какой-то разговор. Потому что Декс редко так поступает. Но сейчас мне не до него.
Такое чувство, будто муравьи ползают в желудке, и нет никакой возможности выцарапать их оттуда. Я не был так расстроен со времени последней игры в чемпионате колледжа. Игры, которую я, мать твою, проиграл его команде, большое спасибо. Так что я не в настроении для игр.
— Ты уже закончил свою съемку, — говорю я ему. — Разве это не значит, что теперь ты можешь идти?
Его улыбка едва заметная, но понимающая.
— Я всех нас сюда привез, помнишь?
Теперь вспомнил. Дерьмо.
— И даже если бы нет, — мягко продолжает он. — Я бы не хотел пропустить это.
— Пропустить что? — спрашиваю я, хотя прекрасно знаю, о чем он.
— Как ты разваливаешься на части. Это захватывающе. Ты становишься все напряженнее с каждым кругом по комнате.
Я опускаю руки вдоль тела и безуспешно пытаюсь заставить плечи расслабиться.
— Найди себе занятие получше.
— Не могу, я провожу исследование, — говорит он. — Теперь я знаю, когда ты готов потерять контроль к чертям.
Как мой центральный игрок, чем больше он знает о языке моего тела, тем лучше. Я говорю себе это, но на самом деле мне хочется выбить ножки из-под его стула.
— Декстер, когда я выйду из себя на поле, я тебе скажу. Я абсолютно не стесняюсь признаться, если мне нужна помощь во время игры.
Некоторые квотербеки скорее бы проглотили свое левое яйцо, чем проявили слабость. Но мы команда на поле, и я верю в командную работу, а не в то, что лучше облажаться лишь бы сохранить лицо.
Декс наклоняет голову и смотрит на меня так, словно я какая-то экзотическая букашка, залетевшая в окно. Черт, не могу думать о жуках. Это возвращает мое внимание к неприятному покалыванию в животе.
— А сейчас? — спрашивает он. — Ты признаешься, что на тебя нашло? — В уголках его глаз появляются морщинки. – Я-то знаю, что, но признаешься ли ты в этом?
Чертыхаясь, прислоняюсь к грубой кирпичной стене лофта и позволяю взгляду блуждать по гостиной Честер Куппер.
Честер Куппер. Несмотря на дискомфорт, мне хочется улыбнуться. Господи, да она сущее наказание. Из тех, кому палец в рот не клади. Это своего рода даже горячо в каком-то мрачном смысле. Наверное, я тоже стал бы злючкой, если бы был девчонкой, и родители назвали меня Честером.
Моя улыбка увядает. Ясно, что она считает меня засранцем. Обычно я мастер очаровывать женщин. Похоже не сегодня. Но я ожидал увидеть какого-нибудь старикана по имени Честер, кого-то, с кем я мог бы поговорить о футболе и, возможно, поскорее сбежать, попросив по-быстрому сделать пару фото. Я никак не ожидал встретить колючую девушку с темно-зелеными глазами, которые, кажется, снимают с меня кожу и видят насквозь.
Она дала мне оценку и отшила с первого взгляда. Хотя я и привык к тому, что меня судят по внешности, обычно я не нуждаюсь в чьем-то одобрении. Я не должен был вести себя как мудак. На самом деле. И теперь должен раздеться перед ней и позировать перед беспощадными вспышками ее фотообъектива.
Студия окружена массивными подвижными стеновыми панелями, которые можно перемещать, чтобы отделить столько места, сколько необходимо. Я пристально смотрю на эти панели.
Резкие огни заставляют потолок светиться, как маяк моей неминуемой гибели. Музыка пульсирует по лофту, какой-то техно-бит со знойным женским вокалом. Она включилась, как только Джейк приступил к съемке.
— Что это за музыка, черт возьми? — бормочу я.
— Goldfrapp, — легко отвечает Декс. — Strict Machine, если быть точным. Отличная песня, но я ожидал, что Джейк пойдет под AC / DC или что-то в этом роде.
