символизм. Таро — способ минимально визуализировать пространство и время, можно сказать — метод, который доступен обычному человеку, и глупостей тут не бывает. Проверено веками. Слушай, если тебя домик этот так уж беспокоит, ты доберись туда, взгляни толком, своими глазами. Только не из окна машины на ходу, а прямо подойди к нему близко, осмотри, может даже стоит стены потрогать.
Гость кивнул:
— Да я уж и сам тоже так думаю.
Маргарита вновь с укоризной посмотрела Тимофею в глаза:
— А с самого начала не мог по уму рассказать? Вечно прямо не скажешь, всё с какими-то обходными манёврами. В итоге ведь всё равно пришлось прямо объяснить.
— Маргоша, это воспитание виновато. Мне дома с малолетства всегда хитрить нужно было, ты ведь знаешь, я тебе часто рассказывал.
— Никак ты освободиться от своих призраков не можешь. Похоже, тебе уютно с ними.
— Да нет, конечно. Просто глубоко сидят.
— Знаешь, Тимоша, ко мне много людей обращается, я уже всяких историй наслушалась, но такого опыта, как твой, ни разу не попадалось.
— Так и родитель редкостный был экземпляр. Все свои таланты пустил на моё воспитание.
— А сейчас как думаешь, для чего это ему было нужно? Ничего в осознании не изменилось?
— А почему что-то должно в этом меняться? Тут уже ничего изменить нельзя — всё уже в прошлом осталось, в виде фактов. Думаю, что ему было нужно сломать личность для своего удобства, вот он этим ежеминутно и занимался. Абсолютная отчётность, абсолютный контроль, абсолютное подчинение. Он со всеми окружающими этим занимался, но это я понял, когда уже повзрослел. Только никто и ничего не замечал — все его за мудрого и заботливого принимали, а этому хамелеону самое главное требовалось — манипулировать. Методы использовал самые разные. И для чего это было нужно, можно только догадываться. Я стараюсь выкинуть это из головы — настроение портится. А ты что вспомнила?
— Не знаю, всплыло как-то само. Ладно, забыли. Чего теперь будешь делать?
Тимофей улыбнулся:
— Теперь пойду домой, кино буду глядеть. Давно уже собираюсь, но всё какая-то канитель мешает. Но сегодня точно устрою себе просмотр. «Филадельфийская история» называется. Вот благо, у тебя поужинал, значит готовить не буду ничего, только чай заварю, и — на диван! Включу телик, и всё, отправлюсь в иную реальность.
Маргарита засмеялась:
— Короче, уплывёшь в мир иллюзий! Тебе, наверное, в отпуск пора.
— Отпуск? Слушай, Ритуля, а это ведь хорошая идея! Точно — пора. Сейчас на работе полегче стало, дел поменьше. Я и в прошлом году не отдыхал. Наверно так и сделаю — пойду после выходных заявление напишу. Слушай, я тебя отвлекаю — вон звонят без конца, а ты не отвечаешь. Пойду.
Маргарита поднялась с кресла вместе с ним, заботливо посмотрела:
— Тимоха, ты не пропадай надолго, звони. Да и мне интересно тоже стало, что там в этом домике происходит. Расскажешь потом, как выяснится что-нибудь. Хорошо?
— Хорошо. Договорились.
*****
По пути к остановке Тимофей достал телефон — собрался позвонить Афанасьеву. Пока отыскивал в справочнике нужный номер, вдруг засомневался, что тот всё ещё им пользуется — последний раз встретились случайно в торговом центре, перебросились несколькими фразами, и он из вежливости спросил номер «на всякий случай». Лёха надиктовал. В справочнике на букву «Л» абонент отсутствовал. «Как же я его записал?» — недоумевал Тимофей, и зашёл в справочник снова, решив поискать по фамилии. Нужный номер сразу же нашёлся, записан он оказался проще некуда — «Афоня». Пока шёл процесс поиска, уже дошёл до остановки, и решил позвонить, не откладывая — автобуса пока не было.
Лёха ответил сразу, уже после первого гудка. Бодро поприветствовал:
— Тимоха, привет! Как дела?
— Привет, Лёш. Нормально. Ты меня узнал что-ли? Я уж приготовился объяснять, кто такой, и чего звонит, — ответил ему Тимофей, про себя удивляясь такой реакции.
— Да ты чего, память потерял? Мы когда в «Ленте» стыканулись, я тебе номер сказал, а ты для «верочки» набрал меня сразу. Я потом в справочник тебя и внёс. Так что, кто такой, объяснять не нужно, давай сразу ко второму перейдём — чего звонишь?
Тимофей всегда удивлялся скорости реакции приятеля, свойственной ему в разных обстоятельствах, и кажущейся простодушной прямоте, с которой тот общался, хотя его никогда нельзя было назвать простым человеком. И лукавить с Лёхой не «прокатывало» — он моментально «просекал» любые «обводки» в разговоре, поэтому Тим даже и не старался хитрить в разговоре:
— Лёш, встретиться хотел, поговорить нужно. Есть вопрос, на который только ты можешь ответить. Просьбы у меня нет никакой. Сможешь время найти?
— Ага. В воскресенье с утра буду на «Верфи». Подъезжай.
— Понял. Договорились, подойду. Всё, до встречи.
— Давай.
Скоро подошёл автобус, и Тимофей, наконец отправился домой. Уже наступил вечер, салон оказался полупустым, и он с наслаждением устроился на свободном сиденье, возле окна. Взгляд блуждал по опустевшим улицам. День заканчивался, суета на улицах стихла, прохожих почти не было, на тротуарах появились опавшие листья, и путник уже немного задремал, когда увидел знакомые очертания своей остановки. Дом был совсем рядом, в магазин заходить не требовалось, и уже через несколько минут он, приговаривая: «Вот он, вот он, дом родной!», проворачивал ключ в замочной скважине.
Зайдя в квартиру, захлопнул за собой дверь, и зажмурив глаза, замер на короткое время. Не меняя положения, досчитал до тридцати. Этот ритуал старался соблюдать каждый вечер, отключаясь в этот момент от дневных хлопот, мысленно отбрасывал все заботы за закрытую дверь, и настраивался на спокойный отдых в долгожданном одиночестве.
После душа переоделся, и поспешил заваривать чай. Пока нагревался чайник, зашёл в «кинозал», как он про себя называл комнату, где находился огромный, в треть стены телемонитор, и с пульта включил его. Чайник уже закипал, пришлось спешить на кухню. Там достал из кладовки поднос, принялся расставлять на него нужные принадлежности — блюдце, чашку, печенье. Готовя «кино-чайный ланч», Тимофей с усмешкой подумал, что эта ежевечерняя трапеза просто мечта мальчиша-плохиша — на подносе стояла банка варенья, коробочка печенья, сахар и чашка с блюдцем. Так, с нагруженным подносом, он и зашёл в комнату. Наконец-то — фильм.
А к просмотру была приготовлена «Филадельфийская история» с Кэри Грантом, Джоном Ховардом и Рут Хасси в ролях. По сюжету красавца Трейси собирается выходить замуж за успешного бизнесмена, как вдруг на пороге появляется её бывший муж Декстер в компании двух корреспондентов, чтобы взять у неё интервью о предстоящем событии.
Тимофей любил, а точнее сказать — безумно обожал смотреть эти чёрно-белые
