Книга Тачдаун - Сола Рэйн

– У моего отца есть дурацкая привычка вмешиваться в каждую минуту моей жизни и вносить в нее поправки. Он маскирует это миленьким словом «забота», но, если что-то идет не по его сценарию, моя жизнь превращается в ад. – Дэнни обводит пальцем с безупречным маникюром изображение жареного бифштекса в меню и тяжело вздыхает. – Если я выберу морскую биологию, отец перестанет платить за мое обучение и мне придется покинуть Рейнер.

– И что с того? – фыркаю я. – Ты можешь получить полную стипендию в каком-нибудь другом колледже и изучать в нем свою любимую биологию, наплевав на денежки придурковатого папаши.

– Хантер…

– Постой, – прищуриваюсь я с подозрением. – Ты ведь могла сразу так поступить, верно? Но выбрала именно Рейнер. Значит, здесь есть что-то, что для тебя важнее биологии. – Внезапно меня поражает догадка. – Или кто-то?

На ее лице отражается забавная смесь смущения и изумления.

– Знаешь, из тебя выйдет неплохой детектив, Брэдшоу.

– Его имя, – требую я.

Повисает долгая пауза. Дэнни какое-то время изучает меня, словно решает, – можно мне доверять или нет. Я не давлю на нее. Нам действительно понадобится взаимное доверие, чтобы стать настоящими подругами.

– Сойер Линч, – наконец отвечает она. – Возможно, ты знаешь его как центрального лайнбекера[10] «Рейнерских Пиратов».

– Никогда о нем не слышала, – пожимаю плечами. – Я люблю футбол, но слежу за успехами «Дельфинов[11]».

Появление официантки прерывает наш разговор, и пока Даниэла делает свой заказ, я немного осматриваюсь, размышляя над услышанным.

Обстановкой «Черный Сэм» чем-то смахивает на закусочную «Pop's» из Ривердейла: широкие диваны, обитые красным кожзаменителем, шахматный пол, музыкальный автомат джукбокс, играющий песни Дина Рида, и «баночные» репродукции Энди Уорхола на стенах. Дух середины прошлого века присутствует в каждой детали, за исключением суперсовременного меню. Семь видов смузи в карте! Здесь даже хипстеры будут чувствовать себя как дома.

– Этот Сойер – твой парень? – спрашиваю я, когда официантка уходит.

– Что?! Нет! Просто, э-э-э… сосед. Наши семейные дома в Пало-Альто стоят на одной улице, – бормочет Дэнни слишком быстро.

Позади меня звякает дверной колокольчик, уведомляя о новых посетителях, и ее большие светло-зеленые глаза комично округляются. Я собираюсь проследить за ее взглядом, направленным поверх моей головы, но Даниэла бьет меня ногой под столом.

– Ауч!

– Не поворачивайся. – Она быстро поправляет свой белый кружевной топ с глубоким вырезом и перебрасывает волосы через плечо. – Как я выгляжу?

– Как модель из клипа G-Eazy[12].

– То есть, как шлюха?

– То есть, как горячая мужская фантазия, воплощенная в жизнь. Может, объяснишь уже наконец, что происходит?

– Сойер, – понизив голос до свистящего шепота, произносит она. – Он здесь, возле автомата с напитками.

– Один?

– Нет, со своими товарищами по команде.

Я оборачиваюсь и вижу трех стоящих к нам спиной парней, которые, несомненно, приковывают к себе внимание всех окружающих. Двое из них – блондин и брюнет – загорелые широкоплечие громилы под два метра ростом, третий же парень, который немного ниже и худощавее своих дружков, и вовсе выглядит как долбаная рок-звезда: бледная, покрытая татуировками кожа, черные взлохмаченные волосы, линялая футболка с надписью «Bad Religion» через всю спину, черные джинсы-скинни с цепями и кеды с черепами от Эда Харди.

– Блондинчик, Классная задница или Билли Джо Армстронг[13]? – спрашиваю я, пока официантка расставляет заказанные блюда на нашем столе.

Дэнни не отвечает. Она с ужасом смотрит на свою тарелку, где похожий на гигантский плот сэндвич с ростбифом тонет в океане из луковых колечек и картошки фри.

– Боже, он подумает, что я питаюсь как свинья.

– То есть узнает тебя получше? – усмехаюсь я, ковыряясь вилкой в своем уолдорфском салате. Она показывает мне средний палец, после чего быстро меняет наши тарелки местами. – Эй! Какого хрена?

– Малышка Ривас?

На диван рядом с Дэнни плюхается светловолосый красавчик и ослепляет нас идеальной улыбкой. Он похож на модель Аберкромби и Фитча. Черты его лица безупречны. Прямой нос, волевой подбородок, выдающий твердость характера, зеленые глаза в обрамлении пушистых ресниц и полные губы с ярко выраженной дугой Купидона, которые наверняка приятно целовать. Я опускаю взгляд ниже, на татуировки, покрывающие кожу его левой руки, и уже вижу, как слетают трусики у зрительниц на стадионе, когда эта конфетка выбегает на поле.

– Прежде чем подсесть за чужой столик, необходимо спросить разрешения у тех, кто за ним сидит, – ворчливо говорю я, наблюдая за тем, как Дэнни с блондином сдвигаются в сторону, чтобы освободить место «рок-звезде».

– Разве похоже, что мы в нем нуждаемся? – слышу я знакомый низкий голос, который переворачивает мой желудок.

Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с парой пронзительных карих глаз.

Святое дерьмо.

Передо мной стоит бывший любовник моей матери. Тот самый сукин сын на байке, шмотки которого я вчера утром отправила на помойку.

Глава 5. Хантер

Он бесцеремонно садится рядом, закидывает руку на спинку дивана и вытягивает вперед длинные ноги. Наши бедра тесно соприкасаются, но я принципиально не сдвигаюсь ни на дюйм.

Его гребаная наглость еще не знает, с кем связалась.

– Не собираешься познакомить нас со своей подругой? – интересуется у Дэнни светловолосый красавчик, который уже успел представить ее парням.

– Это Хантер. Мы подружились во время ознакомительной лекции для первокурсников, – в ее голосе слышатся нотки волнения. – Хантер, это Сойер.

Она мило краснеет, когда произносит его имя.

– Рад знакомству, Хантер, – подмигивает Линч, а затем кивает в сторону «рок-звезды», который копается в своем телефоне, не проявляя никакого интереса к нашему разговору. – Это Джей, а рядом с тобой сидит Чейз.

– Можно просто папочка, – теплое дыхание касается кромки моего уха, и меня окутывает запах дорогого одеколона, дерзости и фруктовой жвачки.

Я поворачиваю голову. Теперь наши лица на расстоянии всего нескольких дюймов друг от друга. Замечаю небольшой шрам, пересекающий его левую бровь, слегка изогнутый нос, будто его ломали, и не раз, крапинки золота, сверкающие на радужке карих глаз… Ненавижу это признавать, но парень выглядит сногсшибательно. Мускулистый, широкоплечий и нерушимый, как скала. Такая мужественная красота не может принадлежать какому-нибудь слюнтяю. Думаю, в альтернативной вселенной он мог бы мне понравиться.

При этой мысли я вздрагиваю.

– А как насчет мудилы? – любезно предлагаю я.

Его губы растягиваются в нахальной ухмылке. Он наклоняется ближе, касаясь темными волосами моего лба, и тихо произносит:

– Я не могу решить, чего сейчас хочу больше: трахнуть тебя или сжечь.

– Эй! Вы что, целуетесь? – ахает Дэнни.

Я резко отстраняюсь от Чейза, чувствуя себя застигнутой врасплох. Мои щеки пылают.

– Скорее небеса рухнут на землю, – бормочу я, прижимая руку к шее, где под пальцами бешено бьется пульс.

Боже правый.

Когда здесь стало так жарко?

Я хватаю стакан с водой и делаю несколько торопливых глотков. Мои действия вызывают у Чейза усмешку, и в голове проносятся десять способов спрятать труп так, чтобы его никогда не нашли, – спасибо true crime подкастам. От мучительной смерти недоумка спасает официантка, которая приносит меню и полотенца для рук, тем самым переключая мое внимание.

– Ты собиралась одна все это съесть? – спрашивает Сойер, указывая на тарелку Дэнни, которая стоит передо мной.

– У нее метаболизм колибри, – приходит мне на помощь Ривас, невинно хлопая длинными ресницами.

Лживая калифорнийская задница.

– Если хотите, угощайтесь. У меня пропал аппетит, – отвечаю я, а про себя добавляю: «Все равно вы платите».

– Спасибо, куколка. – Сойер берет с моей тарелки луковое колечко и кладет себе в рот. – Кстати, как вам вводная лекция?

– Когда Лебовски зачитывала вслух список знаменитостей, которые учились в Рейнере, я едва сдержалась, чтобы не приложить ладонь к левой груди.

– Вообще-то она ее приложила, – смеется Дэнни. – И даже начала напевать университетский гимн. Но профессор не оценила иронию и Хантер получила замечание.

Джей поднимает взгляд от телефона и скептически смотрит на меня. Моя кожа покрывается мурашками. Чувак выглядит так, будто на завтрак ест