общем движении, по причине субботнего дня. Потому же самому и впечатление Салоники как еврейской столицы, отчасти желаемое для живейшего представления Солуня апостольского времени, не было испытано мною. Посетив нашего консула, мы узнали от него, что, при бывшем представлении султану всех чинов города и области, е<го> в<еличества> с большою благосклонностью принял депутацию духовенства, состоявшую из одиннадцати архиереев и других сановников, принимал ее стоя, вопреки принятому при оттоманском дворе обычаю, благодарил за радушный прием, обещал всякое благое содействие Церкви и радовался успехам народного просвещения. Для нас так же радостно было получить несколько утешительных сведений о вновь открытом, и едва ли не первом в Македонии, болгарском училище в местечке Кокуше25, которому нельзя не пожелать от всей души всякого преспеяния, во благо края и православия. Церковь македонская, как во дни ап. Павла, все еще имеет, по-видимому, нужду в совете о братолюбии, о любви ко всем 26 , а не исключительно к одному какому-нибудь племени.
По начертанному наперед плану мы поспешили отправиться в бывший в давние времена митрополиею храм Св. великомученика и мироточца Димитрия. Общество наше состояло из археолога, архитектора, фотографа и меня, примкнувшего к нему в качестве поклонника. Прошедши несколько тесных улиц и переулков, мы остановились перед высокою стеною, из-за которой приятно рисовались величественные очертания огромных окон алтаря бывшей церкви, отделяемых одно от другого прекрасными колоннами. Мы введены были на двор церковный и потом в самую церковь стражем ее дервишем, которого приветливое и почтенное лице внушало невольное к нему доверие. Вход во храм с северной стороны его вблизи алтаря. Колонны небольшой высоты, всяких размеров и, во всех направлениях, с аркадами поверх их, поддерживающими деревянный потолок, встретили нас с самого порога церковного и сначала давали нам смешанное понятие о целом. Но когда мы вступили на средину церкви, нас поразило ее великолепие. По 10-ти огромных колонн драгоценного мрамора, пересекаемых в двух местах четырехугольными столпами, стояли вдоль храма, ограждая средину его; накинутая на них аркада поддерживала широкие хоры, идущие кругом всего храма и образующие колоннаду, увенчанную также арками, над коими возвышается пробитая окнами стена до стропил крыши, не закрытой извнутрь ничем. Лицевая стена между нижнею и верхнею колоннадою вся одета мрамором, с широким, искусно сделанным из разноцветного мрамора, карнизом. Между колоннами хоров, вместо перил, вставлены большие мраморные плиты с резьбою, выражающею, большею частью, знамение креста, теперь слегка забеленное. Храм имеет план базилики с двухъярусными галереями, двойными внизу, чем и отличается от всех известных подобной архитектуры зданий. Это, без сомнения, величайшая из церквей Востока; числом же колонн и великолепием алтаря она превосходит все западные базилики. Пол ее устлан мраморными плитами, между коими встречается множество обломков от стенных и оконных украшений, с резьбой и, частию, надписями, и много целых надгробных плит. Насладившись зрелищем архитектурного величия храма, мы пожелали видеть сокрытую во мраке, среди убожества и неблагообразия, гробницу св. великомученика Димитрия. Услужливый страж ввел нас в малую и темную, лишенную всяких украшений комнату, примыкающую к северо-западному углу храма, и указал на вделанную в стену гробницу, озаренную горевшими перед нею свечами. Мы поклонились месту покоя великомученика и поскорбели глубоко об окружающем его запустении. При выходе из усыпальницы иноверный вожатый предложил нам напиться «святой» воды из колодца, находящегося в самом храме, вблизи северной стены бывшего алтаря; а страж указал нам, притом, на одну смежную колонну, источающую из себя по временам маслянистую влажность, в виде как бы пота, в знамение продолжающегося чуда мироточения от святых мощей страстотерпца. Приятно было слышать то и другое из уст магометан. Великолепнейшее и древнейшее сие святилище православной Церкви достойно подробного описания с чертежами, на поучение нашим соотечественникам. Вопль скорби о превращении его в дом молитвы магометанской я старался заглушить припоминанием печальной судьбы сходного с ним святилища вифлеемского, над которым хотя и не тяготеет иго неверное, но продолжает лежать, в укор всему христианству, такая же печать запустения, легко объясняемая, но нелегко оправдываемая.
Из храма Св. Димитрия нас повели в храм Св. Параскевы. Это также базилика, с двумя рядами прекрасных мраморных колонн, богатые капители коих украшены, попеременно, то звездами, то крестами, из коих последние сглажены враждебною рукою. Полукруглым аркам, поверх колонн, та же рука покушалась дать вид мавританского огива; но покушение ограничилось одним рисованием по стене. Открытое углубление бывшего алтаря, как и в храме великомученика, украшено или, лучше, обезображено по стенам картиною деревьев, наместо бывших там икон. Здесь нет хор, и на аркаде поверх колонн лежит непосредственно стена храма, пробитая многими окнами и венчаемая также деревянною крышею. Она отделяет центральную часть базилики от галерей. Ширина первой на треть более ширины последних, получающих из нее и свет свой. Перед храмом, во всю ширину его, есть притвор, возвышенный пол которого идет наклоненно к храму. Стены повсюду выштукатурены, и потому трудно сказать, как они первоначально были украшены. Пол мраморный, из больших плит. Какой Параскеве посвящена была некогда церковь, неизвестно. Греки называют просто ἁ γία Παρασκευή. Турки перевели буквально греческое слово «параскева» и называют свою мечеть Старая пятница. Если бы в Солуне не было несравненного храма Св. Димитрия, церковь Св. Параскевы, без сомнения, пользовалась бы большою славою. Размеры ее обширны и стиль величествен.
Громкое имя Св. Софии пленительно звучало в слух наш, когда мы оставляли неожиданно встреченную нами базилику Св. Параскевы. Оно обещало нам христианскую древность совсем в другом роде. Виденный еще с моря купол ее напоминал нам ее неподражаемый первообраз, а рассказы о ее мозаиках воспламеняли воображение и льстили надеждою увидеть священные изображения 6-го века. Мы дошли до высоких ворот, за которыми должно было спуститься, несколькими ступенями, на обширный двор, чистый и ровный, по местам оттененный высокими деревьями. В ожидании сторожа я осматривал внешность бывшего святилища: но штукатурка скрывала все подробности постройки; то же самое неблагоприятное исследованию обстоятельство ожидало нас и внутри церкви. Вступивши под сень ее сводов, мы увидели голые белые стены с немногими, в пролетах, колоннами из драгоценного мрамора, такие же арки, такие же своды, все грубо замазанное глиною или известью, отчего здание, прекрасное по плану, казалось пустым и непривлекательным.
Устройством своим оно хотя и напоминает несколько Св. Софию, но видимо высказывает свой особенный, самобытный план. Ширина храма около 45 шагов, длина, с притвором и алтарным углублением, около 55. Купол (14 шагов в поперечнике) лежит на четырех широких арках, опирающихся на четыре толстые столба, как
