стеблями бамбука. На краю пологой крыши сидели два огромных красных попугая какаду, с любопытством рассматривающих незнакомца. Из-за дома важной походкой вышел павлин, за ним — второй. Заприметив мальчика, оба как по команде горделиво подняли головы, распустили свои пёстрые хвосты необъятным веером и демонстративно развернулись, что называется, к лесу передом, к гостю, как избушка в известной сказке, — отнюдь не самой гостеприимной частью тела. Это не могло не рассмешить. Лео направился к входу в жилище, ведь этот дом — единственное строение в городе с распахнутой входной дверью. Он осторожно заглянул в окно, но собственное отражение в стекле не позволило как следует разглядеть внутреннее убранство. Лео подошёл к двери и по привычке постучался, перед тем как войти, хотя и не ожидал особо кого-либо увидеть.
Дом состоял из двух скромных уютных комнаток. В центре той, которая располагалась у входа, стоял небольшой декоративный столик с вазой и красивым букетом в ней, а в другой — большая, аккуратно заправленная кровать с двумя тумбочками по бокам. У изголовья — открытое настежь окно с лёгкими занавесками, слегка поднимающимися от потока ароматного, наполненного нектаром воздуха. Противоположную стену украшала широкая картина с изображением двух светящихся как солнце силуэтов людей, парящих в облаках, взявшихся за руки, с искрящимися, будто кометы, хвостами. Никакой иной мебели не было. От этой обстановки веяло теплом, заботой и любовью.
Выйдя из дома, мальчик увидел у берега озера человека в белом одеянии. Мужчина держал в руках оранжевого воздушного змея. Это был отец. Отец Лео!
* * *
— Папа, папа!!! — мальчик мчался навстречу отцу, еле касаясь травы. Мужчина обернулся, отложил змея в сторонку и распростёр руки, готовясь принять сына в крепкие любящие объятья.
Никогда ещё в своей жизни Лео не испытывал такого счастья!
Слёзы радости лились по щекам ручьями. Мальчик изо всех сил прижался к отцу.
— Лео! Мой Лео, — ласково произнёс папа.
— Ты здесь! Ты живой! — вырвалось у мальчика сквозь рыдания.
— Да, малыш, я здесь. Всё хорошо…
Какое-то время понадобилось мальчику, чтоб успокоиться и прекратить плакать. Возникло ощущение, будто с плеч ребёнка рухнула гора. Тепло, уютно, безопасно…
— Как? — не мог подобрать нужных слов Лео. — Как ты? Как ты оказался здесь? Здесь всё такое реальное! Это совсем не похоже на сон! Мама говорила, что ты теперь на небе…
Отец терпеливо дал сыну возможность выплеснуть все вопросы, прежде чем отвечать.
— Всё так и есть, мой сынок. Всё, сказанное тобой, верно — я здесь, я на небе, это всё реально… И ты на небе… Теперь ты здесь, как и я.
Отец говорил спокойно и ласково, держа мальчика за руку. Лео, немного придя в себя, начал осознавать происходящее:
— Выходит, я больше никогда не проснусь?
— Не совсем так, — с осторожностью произнёс мужчина. — Ты действительно закончил свой земной путь… Твоя жизнь на Земле завершена, но теперь ты по-настоящему проснулся. Ты пробудился, сынок! Пойдём со мной. Ничего не бойся. Мне предстоит тебе многое рассказать.
* * *
Отец и сын, беседуя, долго гуляли по берегу озера, чью зеркальную гладь нарушали всплески воды от резвящихся разноцветных рыб, плутали по прохладной бамбуковой роще с множеством тропинок. Молодые стебли бамбука, раскачиваясь и скрипя, казалось, напевали путникам свои замысловатые песни.
Лео узнал, что жизнь, которую он помнил, была ярким сновидением. Но в нём были реальные люди — и отец, и мать, и друзья, и все остальные. И все они — такие же участники одного общего великого сюжета сна, которые временно забыли, откуда пришли на самом деле, и все они сейчас спят и видят сон о жизни, либо просыпаются, либо готовятся в очередной раз временно посетить Землю.
— Где же все те люди, которые не спят сейчас? — поинтересовался Лео. — Я в жёлтом городе никого не встречал, кроме тебя.
— Дело в том, что каждый человек создаёт свой собственный мир, в котором и живёт, в котором видит свои сны о жизнях, — пояснил отец. — Ты всегда не очень любил шумные компании, поэтому здесь безлюдно.
Путники вновь вернулись к дому у озера.
— Получается, что я попал не в твой город, папа?
— Нет. Это твой город. И я пришёл из своего мира для того, чтобы встретить тебя здесь.
— А я подумал, что этот домик у рощи твой.
— Это твой дом, сынок.
— А как ты узнал, что я вернулся?
Отец поднял с травы потрёпанного воздушного змея, протянул сыну и лукаво ответил:
— На той лужайке, где ты спал, вместо тебя я нашёл его. Судя по виду, он тебе очень пригодился.
— Я с ним играл в каком-то парке. Там я встретил фею. Я говорил с мудрым подберёзовиком, который мне показал путь сюда. С этого и начался этот сон… Точнее, моё пробуждение, — поправился Лео.
— Ну, знаешь, — слегка неуверенно поддержал отец, — в твоих словах, возможно, и есть истина. Никто не сможет наверняка утверждать, что эти миры — также не сон, который ещё длиннее тех, к которым мы здесь привыкли. А парк — туда попадают многие сразу после… Ну… Пробуждения. Это место специально создано людьми, и каждый вносит свою небольшую часть в его мироздание. Он нужен для плавного возвращения домой…
— А ещё был гигантский паук, которого я победил, потом мост через страшную пропасть, жуткий туман и ветер и оранжевый дракон, который меня спас и принёс в поле из роз, — взахлёб продолжал тараторить мальчик. — Это тоже люди создали?
— Это было создано твоим страхом. Тот переходный мир, как и сны на Земле, очень нестойкий. Он легко меняется под действием твоих мыслей и страхов. Иногда странствия в переходных мирах могут быть весьма неприятными и затяжными. Всё зависит от того, какой опыт приобрёл человек в последнем сновидении о жизни, от того, во что он верит. Вера открывает любые двери в любые миры! Вера в чудеса является ключом к чудесам. Ты ведь уже успел убедиться в том, что этот мир, этот город в облаках — место волшебное?
— Ну да! Я здесь могу летать! — подтвердил Лео. — Но как я мог его создать?!
— Хм… Ты здесь можешь не только летать! В этом месте возможно всё! Ты можешь, например, проходить сквозь стены, дышать под водой, даже менять форму тела. Твои возможности здесь ограничены лишь твоей фантазией! Посмотри на этого порванного змея.
— Смотрю.
— Закрой глаза и мысленно представь, что он становится целым и все клочки бумаги срастаются сами по себе. Вложи в это желание максимальное намерение исправить всё во что бы то ни стало, —
