в Оран завтра во второй половине дня. До того времени товар должен быть у вас, а на следующий день доставите его мне. — Он перевернул страницу и показал искривленным указательным пальцем на рыжеволосую. — Моя помощница Наоми проинформирует вас о всех необходимых деталях.
Сделка состоялась. Райли понимал: нравится, не нравится — пути назад нет.
— Хорошо, — услышал он собственные слова, сказанные с уверенностью, непонятно откуда взявшейся.
Николас Палермо кивнул ему, показывая, что пора уходить.
Гибралтарец открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Райли. На выходе банкир сказал ему вслед:
— И вот что, капитан ... вам лучше не разочаровывать меня. — Он смотрел своими глазами хамелеона с жуткой улыбкой на лице. — Вы понимаете меня?
Райли повернулся и на мгновение задержал взгляд на банкире, оценивая угрозу в его словах. Но тут же его взгляд переместился на рыжеволосую, стоявшую позади.
Нарочито медленным жестом секретарша вынула опасную бритву из верхнего кармана пиджака. Она открыла со щелчком бритву и с провокационной ухмылкой провела лезвием по краю своего щедрого декольте. На теле показалась тонкая красная полоска, и с выражением восторга она размазала палец по крови и поднесла его к губам, наслаждаясь этим с таким удовольствием, что ее зрачки расширились.
Райли без особых усилий пришел к выводу, что эта женщина, должно быть, та еще штучка.
В конце концов, номер с ножом был сообщением, странным способом предупредить его, что, если он провалит дело, то умрет медленной и мучительной смертью.
Капитан «Пингаррона» сжал кулаки и, не говоря ни слова, повернулся спиной к банкиру и его помощнику и с обеспокоенным выражением лица вышел из комнаты.
Если что-то и стало ему кристально ясно, так это то, что ничем хорошим это не кончится.
3
Спустя час после того, как он покинул казино, Александр Райли стоял за штурвалом своего судна в полной темноте рулевой рубки, наблюдая, как вращающийся луч маяка Пунта-Навидад скользит вдоль правого борта.
— Сезар! — позвал он механика «Пингаррона», наклонившись к переговорной трубе.
— Капитан, — ответил голос португальца, находившегося в машинном отделении.
— Давай максимальные обороты.
Немедленный ответ был чем-то вроде откашливания:
— Не думаю, что это хорошая идея...
— Сезар, — прервал его Райли.
— Да?
— Это не было вопросом.
— Ммм… да, ясно. Как прикажете, капитан.
Затем Райли перевел ручку машинного телеграфа в крайнее переднее положение. Обороты обоих дизелей производства «Бурмейстер» увеличивались, пока все судно не завибрировало с глухим механическим гудением.
Райли совсем не нравилось выжимать последнее из двигателей, но время поджимало, а им нельзя было опаздывать на встречу с «Генуей».
— Жюли! — позвонил он по внутреннему телефону француженке. — Поднимись, пожалуйста, на мостик.
Через тридцать секунд молодая женщина открыла деревянную дверь рулевой рубки.
— Oui? — спросила она с улыбкой, заглядывая внутрь, словно ожидая сюрприза.
— Встань за штурвал, — сказал ей Райли, отступая в сторону. — Мы уже вышли из бухты, но остерегайся рыбаков и их сетей. — Он неопределенно махнул рукой в темноту. — Они должны работать в этом районе, и никто из них не несет огней.
— Не беспокойтесь, capitaine, - ответила она, положив руки на штурвал. — Курс?
— Держи на зюйд до Эскомбрераса, а затем поверни на зюйд-ост, — ответил он, открывая судовой журнал и занося в него запись о месте и времени передачи вахты.
— Есть на зюйд до Эскомбрераса, затем на зюйд-ост, — последовал профессиональный ответ Жюли.
Капитан взглянул на нее и улыбнулся самому себе, увидев, как изменилась француженка, взявшись за штурвал. Беззаботная и озорная двадцатилетка в миг превратилась в способного и ответственного моряка высокой квалификации.
Бросив последний взгляд на обстановку вокруг, Райли спустился с мостика в помещение, которое исполняло роль и кают-компании, и штурманской рубки.
Войдя в дверь, он почувствовал запах свежезаваренного кофе, который Джек готовил в старой итальянской кофеварке.
— Я подумал, что он нам понадобится, — сказал галисиец.
— Да, ночь будет долгой, — подтвердил капитан, подходя прямо к столу, где хранились морские карты. — А где Марко?
— В своей каюте, занят чисткой оружия. Предвкушает перспективу взять на абордаж то судно.
— Мы никого не собираемся брать на абордаж, — ответил Райли.
— Я ему так и сказал… — пожал плечами Джек. — Но ты же его знаешь. Сходить за ним?
— Не надо, оставь его. — Райли вынул из ящика одну из карт и разложил ее на столе. — Я не в настроении иметь с ним дело прямо сейчас.
Джек налил кофе в пару кружек, поставил одну перед Райли и сел напротив.
Капитан уже рисовал курсы и пеленги на карте юго-западного Средиземноморья, рассчитывая скорости, расстояния и координаты с такой быстротой, что его помощник едва успевал за ним.
— Это курс «Генуи»? — спросил он, указывая на линию, которая шла от восточного края Майорки до города Оран.
— Предполагаемый курс, — уточнил Райли, глядя на карту с задумчивым выражением лица и опираясь обеими руками о стол. — Может случиться тысяча причин, которые заставят их изменить маршрут.
— Это понятно... — протянул Джек, делая глоток. — А эта линия, которая идет от Картахены и пересекает другую — это мы.
— Совершенно верно.
— А эта точка, — приложил он палец к маленькому кружку, который нарисовал Райли, — это...
— Точка перехвата.
— Куда мы должны добраться раньше «Генуи».
— Такова задумка, — согласился капитан. — Но для нас это будет очень трудно.
— Для разнообразия, — фыркнул галисиец. — Но встает вопрос: что мы будем делать, когда доберемся туда? У тебя есть план?
Алекс оторвался от карты, взглянул на старого товарища по оружию и мрачно улыбнулся:
— Я надеялся, что он появится у тебя.
Галисиец задумчиво почесал бороду:
— Прочесть молитву?
— Если ты веришь, что молитва поможет.
— Ах, carallo...[2] — сокрушенно произнес он, — если бы все так и на самом деле было.
Джек наклонился над картой и провел взглядом по линиям, которые нарисовал Райли, как будто он мог найти решение именно там.
— Как долго нам добираться до точки перехвата?
— Отсюда примерно девяносто миль. При сохранении нынешней скорости хода мы будем там около трех часов ночи.
— А «Генуя» должна появиться...
— По моим оценкам, между шестью и
