банальщина.
Всё, торжественная часть закончилась, все начали расходиться. Пойду к Маше Мироновой — единственному человеку, которому я не безразличен. Где она? А, вот!
— Маш, можно?
Она подошла ко мне.
— Что тебе, Ярик?
— Маш, я люблю тебя! — эти слова мне дались с трудом.
— Ярослав, ну, понимаешь... — начала она мяться, однако:
— Машка, подь сюды!
— Прости, мне надо бежать! — буднично произнесла она, и побежала к Яшке Хипштейну.
Любовное наваждение сошло на нет, словно плеснули ведро ледяной воды. Было обидно. Слёзы наворачивались сами по себе. И тут:
— Ярослав!
Ко мне подбежала мама. Следом за ней шёл папа.
— Ты зачем меня позоришь?
— Чем?
— Почему оделся так? И почему ты нахамил Елизавете Алексеевне?
Вот это поворот!
— Мама, а ничего, что она меня прилюдно унизила?
— Как?
— Сказала, что скучать будут по всем, кроме Виннера.
— Она не могла такого сказать!
— Ну и о чём ещё с вами говорить?
Разворачиваюсь и ухожу. Мама стояла и молчала. Сейчас они с отцом пойдут бухать на их учительский корпоратив. А я... А я иду, шагаю по Москве. Ой, по Аэромоскве.
Домой идти желания нет. Да и вообще — есть ли он у меня, этот дом? Наверное, я что-то делаю не так, как надо.
Прошёлся вдоль периметра города. Так как был день, Сени, разумеется, не было. Однокласснички мои, слышу, раздухарились. Может, пойти всё же к ним? Не, не стоит. Пойду тогда в ту конуру, которая считается нашим домом.
Вот наш этаж. До квартиры осталось недалеко. Однако дойти до неё мне было не судьба — на горизонте появился Яшка Хипштейн. А рядом с ним ещё пара его припевал.
— Эй, «Победитель» — с нескрываемой усмешкой произнёс он. — Тебе что, не хочется с нами погулять? А?
(Виннер созвучно с англ. Winner — победитель).
И тут же заржал. Остальные подпевалы его поддержали. И тут до меня дошло — они пьяные. И тут ещё откуда-то стали появляться остальные одноклассники. В том числе и Миронова.
— Ребят, давайте в другой раз.
— Ой да ладно, в другой раз! Другого раза не будет. Хочешь нас оскорбить?
— Яр, давай с нами! — попросила Миронова, опираясь на плечо Яшки.
— Только потому, что ты просишь, — ответил я ей.
— Ты чё се позволяешь?! — крикнул Яшка и толкнул меня в плечо.
— А что такого?
Как обычно — сильный и... не очень умный. А девушкам нравится сильные. Понятно почему Маша с ним. Не, ну а что? Красивая, умная.
— Ты посмел обратиться к моей девушке без моего разрешения!
— Ну она же меня пригласила, — попытался оправдаться.
Но зря — его понесло. Он приказал своим подельниками меня схватить. Они послушно сделали. И понесли куда-то... Несли недолго — мусоросборник на нашем этаже был довольно близко. И меня туда выбросили. Пока поднимался дверь закрыли. И я оказался в абсолютно пустой комнате два на три метра. От одноклассников меня отделяла прозрачная створка. Зацепиться тоже было не за что. Оставалось надеяться, что они не нажмут сброс. Однако надежда таяла: глядя на эти смеющиеся рожи становилось ясно, что для них это не более, чем шутка. Вот только Миронова. Пыталась их остановить. Но кто её будет слушать? Поэтому я просто вперил взгляд, максимально наполненный ненавистью, в Хипштейна. И оттопырил средний палец. Их ржач прекратился, Яшкину морду перекосила злоба. И он нажал кнопку. И именно в этот миг я моргнул. Вернее — просто закрыл глаза.
Но стоило мне их открыть, и моему удивлению не было предела. Где я? На стенках белые обои, на потолке — люстра с пятью лампами. Сам же я лежу — то ли на кровати, то ли на диване. В напротив меня было окно, через которое просачивался слабый свет. Слева от окна стоял стол, за которым сидели две девушки. И о чём-то весело щебетали на непонятном языке. Ну, попробую встать. Однако резкая головная боль заставила передумать.
— Ох, моя голова!
И опять меня вырубило.
***
В Старгороде, в одном из нескольких городов Нижнего мира, тоже собирались провести выпускные баллы. Ничто не омрачало радостного настроения определённой категории граждан. Даже появление платформы летающего города на горизонте. С утра в школах шла подготовка: настраивали аппаратуру, проверяли. Проводили контрольные репетиции. Дворники усердно мели асфальт. Всё — город приготовился к празднику для детей.
— Здравствуйте, дорогие наши выпускники! — вещал директор одной из школ.
Как вдруг — сигнал «Воздушная тревога!». Все с недовольными лицами спрятались в убежище. Потому что никому не хотелось быть убитым «яблочным огрызком» из летающего города. Сигнал какое-то время пошумел, и, спустя полчаса по его окончании, горожане начали выходить. К счастью, как обнаружили коммунальщики, весь мусор, если таковой вообще был, упал вне города. А значит, можно продолжить веселье.
Почему горожане терпели это? Потому что им нечем было ответить. Те, кто стоял у власти, были ставленниками с верхнего мира. И, как само собой разумеющееся, имели некоторые привилегии. К примеру лечение в больницах городов верхнего мира. В отличии от остальных жителей. Но и им такая ситуация не очень нравилась. Поэтому они сошлись на том, что при открытии мусоросборника летающего города срабатывала система оповещения нижних городов. После внедрения такой системы градус недовольства горожан снизился. Но не совсем.
Спустя пару дней после случившегося Андрей Викторов пошёл на рыбалку. Он был в отпуске, особых развлечений не было. Равно как и выбора чем-либо заняться ещё. Подойдя к своему любимому месту на всём водохранилище он заметил что-то странное. Подойдя ближе он увидел человека. Без сознания. Осмотрев его более внимательно он понял, что этот человек жив! И, более того, ему нужна помощь! Здоровье и силы Андрея позволили ему вытащить тело парня на сухую землю. Он подложил под него свою куртку и пошёл искать ветки для создания носилок. Где-то минут через пятнадцать он их соорудил. И уже вместе с ними погрузил парня в машину. Далее он поехал домой — дома была дочка на каникулах, которая собиралась поступать в медучилище.
Если на водохранилище Андрей ехал быстро, то домой он ехал уже медленнее — не дай Бог у парня переломы. Уже дома Ольга, так зовут его дочь, более детально оглядела его. К счастью, у парня серьёзных повреждений нет. Хотя, возможно, головой он ударился. И при этом
