уже возвращались с бала, в экипаже крестная больно сжала мое плечо и грозно предупредила:
— Не вздумай влюбляться в молодого Северина, девочка! Все их старшие сыновья прокляты.
Теперь, моя дорогая Нора, я могу с чистой совестью попрощаться с тобой до следующего письма.
Твоя бессовестная подруга
Августина
Письмо 3
Милая Нора, если ты еще не сгрызла ногти до локтя от нетерпения (знаю, общение с Гусмой сильно портит мой письменный стиль), то я готова продолжить рассказ о своих приключениях.
Сама понимаешь, при слове «проклятие» мои уши встали торчком, почти как у лучшей дядиной охотничьей собаки, и никакая холодность крестной не могла меня остановить.
Я буквально взяла свою гостеприимную хозяйку в осаду и пытала все время обратного пути, пока на ступенях собственного дома терпение гессы Версавии не лопнуло и она не приказала:
— Мая, спать!
Но вот что мне удалось выяснить. Всем соседям хорошо известно, что род Северинов проклят. Первая жена старшего сына всегда тем или иным образом погибает сразу же после свадьбы.
Ты только представь, какой ужас!
Никто из прилегающих имений уже давно не рискует отдавать своих дочерей вообще за любого из Северинов. Но этот род продолжает испытывать свою удачу. Их наследники привозят невест из других городов и даже стран.
Бедные девушки и не подозревают, какая судьба их ждет!
Ах, Нора, хорошо, что я сохраняю черновики своих писем! Представь, если мне удастся разгадать загадку этого проклятия! Ты всегда говорила, что я лучше всех разбираюсь в магии, вдруг и на этот раз выйдет? Тогда мои записки можно будет издать под псевдонимом. Чем я уступаю какой-нибудь Амате Христи?
За всеми этими мыслями и письмом к тебе вчера меня застал визит кого бы ты думала? Лунары Северин!
Нет, решение подружиться с этой малюткой было положительно одним из самых верных с момента моего приезда.
Я уже настроилась на мистический лад и, взяв под локоток, потащила юную гессу Северин гулять в сад, где без бдительного ока крестной разговор можно будет навести на семейную тайну, но вместо леденящей кровь истории прогулка подкинула мне самый натуральный водевиль.
Лунара была очень жизнерадостна и с неподдельным интересом расспрашивала меня о колонии. Правда ли, что у всех жителей там кожа цвета орехового дерева? Правда ли, что каждая иланкийка с детства умеет варить любовное зелье? И верно ли, что в праздник огня нужно танцевать голышом? Вот что прежде всего интересует материковых барышень!
Я отвечала правдиво, хотя про праздник огня тянуло приврать. Не смейся! А что? Мы с тобой всего лишь две несовершеннолетние девушки — возможно, нас просто не пускали посмотреть на настоящее веселье.
К нашему разговору с неодобрением прислушивалась гувернантка Лунары. Эта немного высушенная особа все время поджимала губы, но в беседу не вмешивалась, хотя мне показалось, что на вопросе про любовное зелье глаза ее пытливо блеснули.
— Жара! — внезапно вздохнула малышка Северин и оттянула воротник платья (а ведь на улице было никак не больше тридцати градусов!). — Ты уже видела озеро в поместье Яринов?
Фраза содержала одновременно и вопрос, и предложение.
У крестной действительно есть премиленькое озеро, круглое, как тарелочка, с небольшим песчаным пляжем.
Единственной, кто выступил против затеи охладиться, оказалась гувернантка. Но Лунара, вот хитрюга, согласившись, что купаться сейчас крайне неуместно, услала бедняжку за зонтиками от солнца, а сама схватила меня за руку, словно мы были подружками детства (не ревнуй, Нора), и потянула в сторону водоема.
— А если нас кто-нибудь увидит из дома? — задыхаясь от быстрого бега, спросила я.
— Не увидят, — пообещала Лу, остановившись у края кустарника, ровный прогал в котором открывал прямой вид на пруд из окон поместья.
Гесса Северин прикусила нижнюю губу, и в этот момент земля под нашими ногами с легким ворчливым рокотом пришла в движение, прогал между кустами вздыбился и тут же сросся, образовав что-то вроде алькова, где можно было скинуть одежду и не попасться никому на глаза.
Минуты две я стояла с открытым ртом. Мне, конечно, приходилось слышать о даре земляной магии, но ни разу не доводилось встретить носителя у нас на Иланке. Говорят, что обладатели такого дара настолько привязаны к месту, в котором родились, что им физически сложно путешествовать, не то что перебраться в другие края навсегда.
Вот, значит, какой талант скрывается в крови Северинов! И вот почему, несмотря на ужасные слухи о проклятии, семья до сих пор не переехала!
— А гесса Версавия не рассердится, что мы испортили сад и вид из окон гостиной? — только и смогла спросить я.
Лунара лишь рассмеялась, уже стягивая с себя платье.
— Она не заметит! — Девушка резко выдохнула и, не снимая нижней сорочки, ухнула в темно-зеленую поверхность пруда.
Мне ничего не оставалось, как раздеться и последовать за ней.
Озеро было ледяным, я даже, кажется, перестала дышать, прежде чем погрузилась. И слава богу, потому что вода совершенно не держала тело на поверхности!
Как же повезло нам, живущим у теплого моря!
Признаюсь, мне пришлось постараться, чтобы не утонуть. Но когда я, отфыркиваясь, наконец-то вполне сносно поплыла, то в полной мере смогла оценить купание в пресном озере. Вода ощущалась упругой, отливала чернотой, как бутылочное стекло, и (ты не поверишь!) пахла разрезанным арбузом.
Мы уже вдоволь подурачились и поплескались с Лунарой (та не испытывала ни малейших угрызений совести, зная, что где-то блуждает гувернантка с тремя зонтиками в руках), как вдруг раздался страшный треск и вспышка света.
— Ой! — пискнула Лу и погрузилась в воду по самый подбородок.
Кто-то с помощью магии ломился сквозь нашу импровизированную ширму из кустов.
Я тоже затаилась, а затем постаралась как можно тише отплыть к зарослям камыша.
На маленький пляжик, ругая садовников на чем свет стоит, вывалился молодой, покрытый внушительной щетиной мужчина в военном мундире. Позади него посреди зелени осталась обугленная дыра.
Не обратив никакого внимания на наши светлые платья, затерявшиеся в густой листве, незваный гость стал стягивать с себя одежду.
Мы с Лунарой переглянулись, и она, сверкнув шкодливой улыбкой, знаком показала мне затаиться и хранить молчание. Чем дальше молодой военный раздевался, тем больше смеха и искр появлялось в ее глазах.
Я невольно зажала рот рукой, когда мужчина стянул с себя рубашку и показал скульптурно вылепленные плечи.
Еще один обмен красноречивыми взглядами — и ни одна из нас уже не могла выносить это в
