родители, Зак был рядом; он взял на себя опеку над Эллой и мной. Скажем так, я никоим образом не облегчал ему задачу. Мне было семнадцать, когда моих родителей ограбили на вокзале: мама упала на рельсы, когда грабитель выхватил у нее из рук сумку. Отец спрыгнул вниз, чтобы помочь ей, но они не смогли вовремя вернуться на платформу.
Зак не может говорить об этом инциденте; Элла до сих пор плачет, когда думает, что никто не видит. А что касается меня, я просто разозлился, очень сильно разозлился. Я затевал драки с кем попало. В конце концов, из-за этого меня выгнали из школы. Но драки мне помогали. Мне нужна была боль, адреналин, нужно было куда-то направить всю свою гребаную ярость, чтобы она не поглотила меня.
Я вступил в подпольный клуб уличных боев — и был хорош. Но Заку не потребовалось много времени, чтобы вытащить меня оттуда. Он записал меня в самый современный зал ММА1 к отличному тренеру, а остальное уже история. Я до сих пор дерусь, у меня все тот же отличный тренер. С той лишь разницей, что теперь я дерусь в нашем собственном подпольном клубе.
Как только Зак понял, что бои — это часть меня и то, чем мне нужно заниматься, чтобы не терять здравомыслие, он снова взял все в свои руки и построил подпольный ринг в подвале своего ночного клуба «Слияние». Теперь он известен как лучший в городе, наши бои собирают полные залы, а ставки достигают сотен тысяч долларов. И даже больше, если в бое участвую я.
Я чертовски хорош в своем деле, непобедим и готов сразиться с любым ублюдком, который попытается надрать мне задницу. Какое у меня преимущество? У меня внутри все еще полно ярости, которую я ношу в себе с семнадцати лет; и единственное место, где я позволяю себе выплеснуть эту ярость, — это ринг.
Мои мысли прерываются, когда девушка Зака, Алисса, открывает дверь в гребаном полотенце. Черт, я знаю, что она девушка моего брата, но, черт возьми, она чертовски привлекательна. И хотя я могу оценить ее сексуальность, на этом все и заканчивается: нет ни искры, ни химии. Но есть какая-то странная тяга к этой девушке, которую я никак не могу понять. Как будто я хочу защитить ее, но от чего, я не знаю.
Может быть, дело в том, что это первая девушка, на которую Заку действительно не наплевать, и она ему подходит. Пока еще рано, но я вижу, что она никуда не денется; она тоже запала. Но это не значит, что я не могу повеселиться и немного позлить брата в процессе. В конце концов, для чего нужны младшие братья, если не для того, чтобы быть раздражающими маленькими засранцами.
Оглянувшись в сторону Зака, я поддразниваю его:
— Черт, теперь я понимаю, почему мой брат отдал свои яйца тебе, Лисса, — я вызывающе двигаю бровями вверх и вниз.
Проходит совсем немного времени, и Зак встает перед ней, загораживая мне вид на Алиссу, и захлопывает дверь перед моим носом.
— Я просто подожду в машине, дети! — кричу я в сторону двери. Возвращаясь к машине, я прислоняюсь к ней и достаю свой телефон.
С тех пор как Райли выскочила из моего гребаного дома, я не могу выбросить ее из головы. Мне нужно знать, где она, мать ее, находится. Она благополучно добралась до дома? Черт, я сейчас говорю, как мой гребаный брат.
Потирая рукой подбородок, я думаю о том, стоит ли мне написать СМС, позвонить или, черт возьми, просто выследить ее и заявиться к ней на порог. Может, с бантом, завязанным вокруг младшего, который она сможет развязать ртом. Младший сразу же отзывается, он согласен с этой идеей так же, как и я.
Глядя вниз, я говорю:
— Успокойся, приятель. Это не случится с нами прямо сейчас, — я стою на парковке и разговариваю со своим гребаным членом. Да, к черту мою жизнь.
Решив, что СМС — это, пожалуй, самый безопасный вариант для меня и моего члена, учитывая состояние гнева, в котором пребывает Райли, я набираю ее номер; тот самый, который мне пришлось украдкой подсмотреть в ее телефоне, пока она спала, заметьте.
Когда прошлой ночью в клубе я попросил у нее номер телефона, она рассмеялась мне прямо в лицо и ответила:
— Этого никогда не случится, жеребец, но что может случиться, так это то, что ты принесешь мне еще выпить, — после этого она стала пихать свой бокал мне в грудь, а затем поднялась на носочки и прошептала мне на ухо: — а в конце вечера ты можешь отвезти меня домой, чтобы провести одну чертовски приятную ночь, которую ты не забудешь в ближайшее время.
Нет нужды говорить, что я действительно принес ей выпить. Мой взгляд не отрывался от нее до конца ночи. Именно поэтому тот ублюдок, который ударил Алиссу по лицу, смог подойти к ней так близко. Ярость, охватившая мое тело, разум и душу при виде того, как какой-то урод бьет Алиссу, зашкалила. Я едва знаю эту девушку, но у меня возникла странная потребность защитить ее. Точно так же, как я хочу защитить Эллу от всего этого чертова мира.
Я сразу же бросился в бой, не думая ни о чем, кроме как убить парня на месте. Все вокруг стало красным, я увидел цель, и когда я настиг его, удар правой заставил его упасть на землю. Но разве я остановился на этом? Нет, я набросился на него, нанося удар за ударом по лицу, потом по ребрам. У этого мудака не было ни единого шанса, и если бы Дин не оттащил меня назад, я бы прикончил его нахрен. Кто, бл*дь, бьет женщину? Ничтожество, вот кто. Такого надо стереть с лица земли, и я с радостью сделал бы это.
Это тот самый гребаный мудак, который решил, что может выдвинуть против меня обвинения, но не факт, что эти обвинения выдвинули. Как только Зак появился в полицейском участке — с Дином в качестве поддержки и видеозаписью того, как парень ударил Алиссу, которую, заметьте, до этого момента Зак не видел, — меня отпустили. Когда Зак увидел эту запись, он вышел из себя, поднял стул, швырнул его через всю комнату и разбил зеркальное окно. Нет нужды говорить, что копы не выдвинули ему обвинения. Но даже без этой записи Зак просто потянул бы за ниточки выше в департаменте.
Отбросив мысли
