всплеснул руками Денис. – Ничего святого нет.
– Следующий, – раздалось из открытой двери.
Дед вошёл с Денисом. За столом сидел майор, который тоже оказался Денисовым знакомым.
– Здорово, Владимир Робéртович, – поздоровался Денис. – Вот соседа привёз. Иваном Николаевичем зовут. Его тоже сегодня обдурили. Помоги ему маленько, а то у него с грамотёшкой плоховато.
– Хорошо, Денис Павлович. Помогу, как смогу. Ты подождёшь, пока мы кончим?
– Подожду.
– Ну что, Иван Николаевич, давай писать заявление на твоих обидчиков.
– А что писать?
Майор подал ему два листа бумаги: один чистый, другой исписанный – образец.
– Здесь, справа, в верхнем углу, перепиши вот это из образца: «Начальнику ОВД администрации такого-то района, подполковнику милиции Черкашину Евгению Станиславовичу» – запомнил? Как наш район называется, надеюсь, тоже знаешь? Вот до сюда перепиши, потом я тебе дальше продиктую.
Дед нацепил на нос предусмотрительно взятые с собой очки и стал старательно выписывать буквы. Он вспотел от напряжения – ведь лет двадцать ничего не писал.
– Всё, написал, – сообщил он через четверть часа.
– Давай сюда… Дед, ну что ты написал? От Ерофеева Ивана Николаевича – правильно. А дальше: проживающего… и ты пишешь адрес, что в образце. А надо было твой адрес.
– А! – хлопнул себя дядя Ваня по лысине. Что теперь делать?
– Придётся переписать.
Дед принялся писать шапку снова и опять опростоволосился: пропустил целую строчку и подполковника переименовал в Черкасова.
– Фу! Давайте Дениса позовём. Всё равно у меня не получится.
Майор вышел и через минуту вернулся с Денисом:
– Не выходит ничего у твоего соседа.
– Давай я напишу. Ты же видишь, он не великий грамотей.
– Ну пиши, а то будем до ночи сидеть.
Денис быстро написал то, над чем дед трудился полчаса.
– Дальше?
– Дальше в середине строки: «Заявление», во второй строке посередине – «о совершении преступления», в скобках – мошенничества. Прошу Вас принять меры по привлечению к уголовной ответственности по статье 159 УК РФ гражданку Горбунову Л.С., проживающей по адресу: – вот этот адрес перепишешь – майор подал Денису бумажку с написанным адресом, – и гражданку Звягинцеву Е.А., проживающей по адресу: вот её адрес, которые обманным путем похитили у меня денежную сумму в размере десяти тысяч рублей.
– Есть такое дело. Написал.
– Описывай дальше, как дело было.
Денис писал минут десять, останавливаясь и обдумывая. Наконец предъявил результат, и майор прочитал:
– Десятого июля две тысячи восемнадцатого года по месту моего жительства приехали гражданки Горбунова Л.С. и Звягинцева Е.А. и предложили приобрести у них электронный прибор для лечения различных хронических заболеваний, аппарат для измерения артериального давления, четыре упаковки лекарственных средств для нормализации давления, упаковку препарата для лечения сердечных болезней. Я согласился приобрести все эти товары и заплатил за них десять тысяч рублей. Через некоторое время я обнаружил, что проданные мне электронный прибор для лечения хронических заболеваний и аппарат для измерения артериального давления не работают, а вместо лекарственных средств в упаковках находился обыкновенный активированный уголь. Пойдёт?
– Пойдёт. Дальше ко всему этому надо приделать хвостик, – сказал майор, – Пиши: «Таким образом, гражданки Горбунова Л.С. и Звягинцева Е.А., введя меня в заблуждение, обманным способом завладели принадлежащими мне денежными средствами в размере 10.000 рублей, то есть совершили мошенничество с причинением мне значительного материального ущерба. Учитывая изложенное, руководствуясь статьей 141 УПК РФ, прошу Вас дать указание о возбуждении уголовного дела по факту совершения мошенничества Горбуновой Л.С. и Звягинцевой Е.А. Об уголовной ответственности по статье 306 УК РФ за совершение заведомо ложного доноса мне известно».
Денис оформил «хвостик» и передал бумагу майору. Тот прочитал, кивнул и протянул её дяде Ване:
– На, дед, распишись.
Дед поставил свои каракули.
– Как думаешь, Владимир Робéртович, дойдёт дело до суда? – спросил Денис. – Не замнут, на тормозах не спустят?
– Если у них нет мохнатой лапы, мы их посадим – это уж будьте уверены. Нам тоже надо план выполнять по раскрываемости. А тут дело ясное. Отчаянные бабы, напролом пёрли. В четырёх районах наследили. Намошенничали на двести пятьдесят тысяч. Никого не щадили: ни ветеранов, ни инвалидов. Они у вас в селе одну бабку охмурили: она едва живая, вся трясётся. В общем, никакой совести у бабёнок, помутились на деньгах.
– Да, правда бессовестные, – согласился дед, – обманывали, а смотрели так, будто чистую правду говорили. Ни разу не запнулись.
– Дед, ты подожди меня у машины, я сейчас приду, – сказал Денис, как только они вышли от Владимира Робéртовича, и пошёл куда-то по коридору быстрыми шагами.
Дядя Ваня вышел на улицу. Тени от деревьев подобрались уже к машинам Дениса и мошенниц. Пахнуло вечерней прохладой. Машина была закрыта, дед зашёл за неё в подступившую тень и прислонился к багажнику. К «Оке» пришли и Людмила с Анастасией (он не обратил внимания на инициалы в своём заявлении и по-прежнему считал её Анастасией). Они не заметили деда за тонированными стёклами:
– Ну, Люда, всё пропало! И мы влипли.
– Не паникуй! Я всё возьму на себя: моя идея, всё делала я, ты только помогала. Поняла? Будем биться. Надо ещё что-то придумать. Я на все законы наплюю, совесть задушу и вырву из себя, только бы его спасти. Может удастся квоту пораньше получить. А нет, пойду…
Куда пойдёт Людмила, если «нет», дед не услышал, потому что дверки захлопнулись, белая машинка откатилась назад. Они увидели его, но быстро отвели глаза. Сидевшая за рулём Анастасия развернулась направо и медленно выехала со двора. Такого горя, какое увидел старик на их лицах через лобовое стекло, он не видел никогда.
Всю обратную дорогу дед не проронил ни слова. Он смутно чувствовал, что сделал что-то нехорошее.
Назавтра он целый день бродил по двору, потом пошёл гулять по совхозу, вернее, по бывшему совхозу. Кругом стояла тишина, всюду запустение, лишь в мастерской кто-то стучал молотком: стояла самая сенокосная пора, но коров в совхозе давно извели, и сено было не нужно.
Вечером он отправился к Денису.
– Знаю, что откажешься, но пригасить должен: садись, поужинай.
– Нет, я ужинал.
– Чем занимался сегодня?
– Курочек покормил. В магазин сходил.
– Что купил?
– Пачку масла и такой вот кусочек сыра. Сыр был раньше сто восемьдесят рублей, сейчас двести пять. Масло стоило девяносто, стало сто десять. А прибавили триста рублей. Они с нас смеются!
– Смеются, дед, смеются.
– Ещё по совхозу погулял. На шестисотник3 заходил. Ой-ёй-ёй! Всё развалили. До самого фундамента.
– Ты бы, дед, откормочник посмотрел. Со стороны дороги – вроде стоит, а с трёх других и нет ничего. Кто растащил? Да сами люди и растащили. Строят себе что-то и бомбят.
– Такой совхоз был!
