какой-либо живности все еще не было. Только пустынная планета и высокая башня на берегу океана. С башни все и начиналось.
Через час Мэг была уже в другом мире. Превратившись в стройную мулатку, она пробиралась улочками безумной столицы Логоса, которая, конечно же, называлась Сайфер-Сити. Затем, воспользовавшись виртуальным лифтом, переместилась в отражение Нью-Йорка, потолкалась в толпе самых немыслимых аватаров, многие из которых меняли облик прямо у нее на глазах, после чего зашла в неприметный дворик и открыла глаза уже у себя дома – в крохотной квартирке в Вест-Сайде. Сняла с тела дорогую амуницию для выхода в сеть, вышла из динамической комнаты, приняла душ, выпила кофе, спустилась по лестнице, села в машину и отправилась в Лонг-Айленд, где в неприметном коттедже должна была встретиться с сестрой некогда знаменитой Эпифани Праудфут.
– Шарлотта Праудфут? – спросила Мэг у женщины, открывшей ей дверь действительно небольшого дома. Собственно, ничего другого она и не ожидала. Зеленая трава, клумбы, шезлонг под тентом. И осторожный взгляд утомленных глаз. Сколько ей? По той информации, что удалось раздобыть Мэг, должно было быть чуть за шестьдесят, но она выглядела едва за сорок или даже моложе. Хотя по глазам ей могло быть и за семьдесят.
– Маргарет Вуд? – услышала она в ответ.
– Мэг.
– А я Чарли Смит, – улыбнулась и как будто помолодела хозяйка. – Чтобы было меньше вопросов. Но вы докопались. Заходите.
В последующие несколько минут они пили чай и разговаривали. Чарли Смит теребила в руках пресс-карту Мэг и даже делилась мнением о знаменитой книге той самой Риты – мол, претенциозно, но увлекательно. Водила Мэг по комнатам дома. Показывала кресло, в котором ее сестра-близнец Эпифани однажды осталась навсегда, не вернувшись из Логоса, который украл у нее Луис Сайфер.
– Инсульт, – сухо объясняла Чарли. – Кремация, ветер. Все.
– Ну как же? – не могла согласиться Мэг. – А «Топ-Топ»? Ведь ее идеи до сих пор действуют! Они вплетены в Логос!
– Они его основа, – заметила Чарли. – С чего все началось? С того, что исчезли клавиатура, голосовые команды, какие-то алгоритмы. Осталось только желание, формализованное тем или иным образом, и ткань виртуального пространства. Эпифани сумела наладить мысленный интерфейс. Причем подвести его к чувственной сфере человека. Это было гениально. Вы видели эти первые ролики, которые тогда были популярны в сети? Трансформации, превращения…
– Конечно, – кивнула Мэг. – Тогда еще все говорили, что мультипликация умерла. Потом – что кинематограф умер. А после оказалось, что ничего не умерло. Но появился новый мир. А потом Луис Сайфер все это…
– На самом деле нет… – как будто задумалась Чарли. – Не украл. Он забрал. С соблюдением всех необходимых процедур. Не подкопаешься. И даже в чем-то помог Эпифани. Впрочем, я пока не готова об этом говорить… Он усовершенствовал. Установил границы. Обучил взаимодействию. Вы ведь знаете, что в Логосе нельзя никому причинить боль, нельзя ничего уничтожить, нельзя никого убить? Невозможно!
– Да, – кивнула Мэг. – Я часто там бываю.
– Там как в реальном мире… – проговорила Чарли. – Можно все. Почти все. Как было бы на земле, если бы Бог вмешивался. Если бы Бог не позволял людям… бесчеловечности.
– Разве Луис Сайфер бог? – спросила Мэг.
– Пойдемте, – поднялась Чарли и подвела Мэг к стене гостиной. На ней висели четыре черно-белых фотографии. На одной была изображена еще молодая Эпифани Праудфут с крошечной белой кофейной чашечкой в пальцах. На другой – держащиеся за руки две девочки-близняшки в белых передниках. На третьей – кирпичное трехэтажное здание с выложенными пилонами и подобием портика по центру. На четвертой – молодой человек, смотрящий в экран. Крупный план. Пронзительные глаза. Сжатые, но не стиснутые губы.
– Луис Сайфер, – сказала Чарли. – Но потом он стал старше.
– Кто он такой? – спросила Мэг.
– Об этом надо было спрашивать Эпифани… – ответила Чарли. – Меня тогда… не было. Здесь не было.
– А это здание?
– Это? – обернулась Чарли. – Так… Дом из нашего детства.
– Какая странная чашечка, – заметила Мэг. – Чуть больше наперстка. На один глоток. Игрушечная?
Чарли не ответила. Она вдруг застыла, будто или вспомнила что-то, или подбирала слова, чтобы попросить гостью уйти.
– И вот… – Мэг пригляделась к фотографии Эпифани. – Тут надпись. Кажется, карандашом. «Констанция». Что это?
– Она не любила свое имя, – сказала Чарли.
– Я могу это сфотографировать? – спросила Мэг.
– Фотографируйте, – согласилась Чарли.
– Как вы тут без сестры? – спросила Мэг. – Как вам пришлось, когда она умерла?
– Разве я сказала, что она умерла? – удивилась Чарли.
– Но как же? – в свою очередь удивилась Мэг. – А инсульт? Кремация? Ветер? И… все?
– И все? – пристально посмотрела на Мэг Чарли. – Простите, я должна идти. Когда будете уходить, захлопните дверь.
Глава третья. Чашка
Одри не отвечала на звонки. Гарри позвонил ей утром. Позвонил, когда выбрался из подземки неподалеку от полицейского управления, где с вечера оставил машину. Позвонил после завтрака в уличном ресторанчике на углу Нассо и Спрус-стрит. Большинство коллег – тот же Перси – предпочитало пиццерию, что на углу Сент-Джеймс Плейс и Уорт-стрит, но Гарри любил уединение и отговаривался, что его смущает церковь неподалеку от заведения.
– Что так? – поначалу удивлялся Перси.
– Грешен, – обычно отвечал Гарри.
– А заказать пиццу в офис? – спросил Перси.
– Может, ты скажешь, чтобы я еще и спал на работе? – раздражался Гарри.
Не говорить же приятелю, что утренняя прогулка по Парк-Роу, на которой почти не было пешеходов, помогала Гарри собрать себя из той груды хлама, которую он представлял собой по утрам. Не в смысле здоровья, турник в коридоре крохотной квартирки и пара гантелей позволяли ему поддерживать физическую форму. Просто преследующее Гарри ощущение жизненного тупика требовало работы над собой. Порой ему казалось, что, если бы не Одри, вообще было бы незачем жить… Аманда Уоллер даже как-то заметила: «Лучше бы ты пил, Гарри». Пить он не мог. В любой момент собственной жизни он должен был оставаться в приличном состоянии. На случай все того же звонка от Одри.
Однажды Перси увязался за Гарри в это самое кафе, завтраком остался доволен, а во время прогулки до управления заявил, что семенить до работы между отбойником и потоком машин – не для него. Сейчас он принес несколько папок с документами и водрузил все это на стол Гарри.
– Вот!
– Что это? – спросил Гарри, теребя оставленный Одри зеленый листик-брелок.
– Все как ты любишь, – ухмыльнулся Перси. – Протоколы, показания свидетелей, акты осмотра мест происшествия. Ты же не забыл о поручении Аманды? Я, конечно, файл с архивом тебе тоже прислал, но вдруг у тебя аллергия на электронные
