не ваш опекун. Вы — наследник рода Юсуповых, а не он, и это ваше законное право распоряжаться собственным имуществом, хоть и через господина Скобелева. В данном случае совершено преступление — подлог правоустанавливающих документов, что карается по закону. Ваших показаний в суде, доказательств в виде этого договора и других сопутствующих документов будет вполне достаточно, чтобы расторгнуть сделку, вернуть имущество и привлечь господина Скобелева к ответственности за его махинации и подделку документов.
Я вздохнул с облегчением. Как же мне повезло, что я могу вот так просто заручиться поддержкой опытного юриста!
— Нам осталось только заявить в полицию о подлоге и составить исковое заявление об оспаривании сделки, а потом отправить его на регистрацию в арбитражный суд Петербурга. Вот сейчас мы этим и займёмся.
— Давайте! — легко согласился я, как вдруг почувствовал резко появившуюся головную боль, которая сдавила мой череп в своих железных тисках.
Адвокат начал что-то писать в своём блокноте, а я попытался встать и подойти к графину с водой, что стоял на кофейном столике. Но ничего не вышло — я просто без сил свалился на кровать, невзирая на все приличия. Да что же это со мной?
В коридоре послышался скрип половиц — кто-то поднимался по лестнице. Вскоре дверь открылась и на пороге появился гость. Одуревая от мигрени, я с какой-то безмерной апатией смотрел, как в комнату заходит Скобелев Алексей Владимирович. На его хитром лице красовалась улыбка победителя…
Глава 2
Махнув мне рукой, как ни в чём ни бывало, Скоблев двинулся к юристу, который продолжал заниматься своими делами, будто не замечая его. Сначала я думал, что Валентин Вениаминович Толстых что-то замышляет, но потом вдруг понял, что он просто не ощущает присутствия дяди!
Скобелев несколько мгновений смотрел за тем, что пишет адвокат, после чего покачал головой и сказал:
— Что ты задумал за моей спиной, Миша? Написать на меня заявление в полицию? Ещё и исковое? Как же печально видеть предательство с твоей стороны!
Я даже не мог ответить ему, пытаясь сохранить рассудок посреди океана боли, в который окунулась моя голова.
Внезапно мужчина схватил юриста за голову и несколько раз мотнул его туда-сюда, ввергая меня в шок. Но после всего этого грубого непотребства, Толстых ни слова ему не сказал и продолжил писать на листе, будто ничего и не было.
— Забавно, правда? — спросил Скобелев, подойдя ко мне. — Люди, они как игрушки, Миша. Я могу делать с ними всё, что угодно. Но по какой-то причине только не с тобой…
Он с интересом принялся изучать моё лицо, словно увидел его впервые в жизни:
— Никогда этого раньше не замечал, но что-то в тебе не пускает меня в твою голову. Что это, Миша?
Я молчал, с ненавистью смотря ему прямо в глаза.
— Не хочешь отвечать? Хорошо, мне это даже нравится. Знаешь, когда буквально каждый по щелчку пальца выполняет твою волю, это скучно. Хочется хоть раз самому, без помощи внутренней Силы, заставить человека сделать то, что мне нужно. И ты, дорогой племянник, даруешь мне эту возможность!
Долбанный психопат!
— Как ты, наверное, уже заметил, я могу дёргать за ниточки любого в этом доме. Кстати, — он повернулся к юристу. — ты уволен. Забудь всё, что связано с Михаилом Юсуповым, и можешь быть свободен.
Валентин Вениаминович отложил ручку, встал, и не произнеся ни слова, вышел за дверь. Теперь мне стало по-настоящему страшно…
— Что ж, твоя маленькая война закончилась, даже не успев начаться. Это было почти забавно. Почти… Только мне уже начинает надоедать твоё легкомыслие!
Он схватил меня за воротник и притянул к себе, заставив дышать его зловонным дыханием:
— Ты же не думал, что я просто так сотрясаю воздух? Видит бог, всё это время я пытался вразумить тебя, Михаил, но ты до сих пор не слушаешь меня! А стоило бы! Вот моё последнее слово: если в понедельник вечером амулет не будет у меня, за это уже поплатятся твои сёстры. Да, именно они, Миша. Для начала я отдам Лизу замуж. Несомненно, её цветок уже созрел и готов, чтобы его сорвали. У меня как раз есть для неё отличная партия…
Дядя достал из кармана пиджака вырезку из газеты и показал её мне — на фотографии был изображён наголо бритый мужчина с мощным лоснящимся от жира загривком, который давал ему сходство с хряком или кабаном — круглое лицо и противный взгляд прожжённого мужлана! Под фотографией значилось: Никитин Борис Аркадьевич, промышленник и меценат. Это же тот самый человек, которому Скобелев продал наш сервис за вшивые десять тысяч рублей!
— Лиза будет без ума от такого красавца: богат, умён и, (пусть это будет наш маленький секрет) Борис очень падок на распутных женщин. И любит эксперименты с истязаниями. Уверен, твоя сестра не заскучает с таким опытным любовником, как он. Хе-хе!
Идиот! Елизавета скорее снесёт ему башку, чем выйдет замуж по принуждению. Хорошая попытка, Скобелев, но не впечатлил. За старшую сестру я никогда переживать не стану.
— Что до Кати… — он хитро прищурился, заставив меня в ужасе округлить глаза. — Милая девочка, она так страдает после гибели родителей! Я слишком занятой человек, и увы, не могу должным образом заниматься её воспитанием. Поэтому, я буду вынужден отправить её в детский дом…
Несмотря на невыносимую головную боль, я оскалился, как дикий зверь, и с ненавистью посмотрел на этого ухмыляющегося ублюдка. Теперь этот монстр смог задеть меня…
— Сволочь! — прохрипел я, лишь вызвав на его лице широкую улыбку. — Не смей даже думать об этом!
Дядя бросил меня обратно на покрывало и направился к двери:
— Знай, Миша, и это пригодится тебе в жизни — любого, даже самого сильного человека можно сломать, если пройти по головам его родных и близких. Надеюсь, на этот раз ты выберешь правильно, а не то…
Дверь закрылась, и меня тут же отпустило. Заливаясь потом, и пытаясь отдышаться от нервного потрясения, я бросился к окну и проследил за тем, как дядя уезжает из имения. Сволочь! Какая же он
