Книга Норвежские каникулы - Марина Фьорд

Вчера Татьяна заявила, что больше не останется на ферме одна. Бьёрн не выносил разборок, да еще в чужом доме. Глупые страхи жены раздражали его и ставили в неловкое положение перед соседями. Он представил, что следующие две рабочие недели во время сеансов связи Татьяна снова станет терзать его истериками, и, как обычно, не подумав, ляпнул глупость и обидел жену, да еще в присутствии Ойстена и Муны. Татьяна разозлилась и дома закатила скандал. Бьёрн молча дождался, когда она выговорится и захлопнет за собой дверь спальни, и вздохнул с облегчением.

Но теперь он начал волноваться. Татьяна сгоряча могла уехать в Москву. Бьёрн представил, как вернется в опустевший дом, и какими пустыми и тоскливыми станут зимние вечера и ночи. Нет, он не может допустить, чтобы жена покинула его. Помириться до отъезда не удастся, наверняка Татьяна еще спит и не отомкнет дверь.

– Позвоню ей с дороги, – решил Бьёрн. – Татьяна отходчивая. Подуется немного и простит, как обычно.

Он нарисовал ручкой в блокноте сердце, написал под рисунком «моей любимой жене», вырвал из блокнота листок и подсунул его под дверь спальни, затем принял душ, оделся, выпил кофе и вышел из дома.

Октябрь выдался необычно теплым и солнечным, дневная температура поднималась до двадцати градусов, но ночами в насыщенном влагой воздухе чувствовались легкие заморозки, трава покрывалась белым налетом изморози и хрустела под ногами.

Ферма Бьёрна находилась в удалении от других домов, до ближайших соседей было не менее трехсот метров. От дома до пристани шла главная на острове улица – узкая однополосная дорога. Если на ней встречались две машины, то одной приходилось ждать, пока другая въедет в дорожный карман или свернет на боковую улочку. Татьяна в шутку называла такие встречи пробками.

Время близилось к пяти. Остров еще спал, только вдали в нескольких окнах горел свет. Бьёрн бросил на сидение старого Вольво дорожную сумку и сел за руль. Он завел двигатель и ждал, когда прогреется салон, и оттают замерзшие за ночь окна. В левое боковое окно постучали. У машины кто-то стоял, на покрытое морозным рисунком стекло падала тень от его темной фигуры.

– Наверное, Татьяна проснулась и вышла проститься, – с надеждой подумал Бьёрн. Он опустил стекло и наклонил к окну голову, чтобы рассмотреть стоявшего в темноте человека, но увидел только занесенную для удара руку. Бьёрн не успел отстраниться, рука резко опустилась ему на шею. Он не почувствовал боли, только ощутил, как что-то теплое брызнуло, запульсировало и забулькало в такт ударам сердца. Бьёрн схватился за шею, пытаясь зажать рану и остановить кровь. Перед глазами все поплыло: ночное небо, темный дом, пустая дрога и холодные равнодушные глаза на появившемся в окне лице.

6

Алина добиралась до Ставангера с пересадкой в Амстердаме. Перед паспортным контролем двое похожих на турок работников просвечивали ее багаж.

– Проходи, Наташа, – по-русски пригласил Алину один из них. Она молча сняла чемодан с конвейерной ленты и прошла вперед.

Очереди на паспортный контроль не было, и Алинуся сразу подошла к застекленной кабинке. Кудрявый темноволосый голландец с улыбкой открыл Алинин паспорт, повертел его в руках и весело сказал на русском языке:

– Ничего не понимаю. – Он полистал страницы и добавил: – Ну, совсем ничего не понимаю.

Алинуся заволновалась, но парень поставил штамп и, широко улыбаясь, вернул паспорт девушке.

– До свидания, – старательно выговорил он по-русски.

В зоне прилета аэропорта Ставангера Сула стояла небольшая группа встречающих. Алинуся не сразу узнала бывшую однокурсницу. Татьяна изменилась. Алина помнила ее миловидной пухляшкой с тщательно накрашенными глазами. Теперь перед ней стояла стройная спортивная молодая женщина со свежим лицом без малейшего намека на косметику. Большие серые глаза и светлые волосы контрастировали с загорелой кожей. Татьяна сгребла Алину в охапку.

– Ты совсем не изменилась. Не представляешь, как я рада тебя видеть.

Они дошли до крытого паркинга аэропорта, погрузили чемодан в багажник серебристого Мерседеса и выехали из аэропорта в сторону города. Миновав несколько туннелей, автомобиль двигался вдоль моря. Дорога была почти пустой. По сторонам мелькали малоэтажные домишки, фермы, то удалялась, то приближалась береговая линия. Погода действительно оказалась необычайно комфортной. Солнце пригревало, небо было чистым, трава – зеленой, только листья на деревьях окрасились в желто-красное.

– Из-за Гольфстрима здесь не бывает снега и сильных морозов даже зимой. В основном идут дожди, иногда светит солнце. Если снег и выпадает, то тут же тает, – сказала Татьяна.

Алинуся с любопытством смотрела по сторонам. Объездив почти весь мир, она ни разу не посетила эту северную страну. Красиво, чисто, но так тихо и безлюдно, а населенные пункты похожи на дачные поселки.

– Как Танюха здесь выдержала два года, – подумала Алина. – И муж, похоже, не миллионер, Мерседес у нее старой модели.

До острова Хеллёй они добирались на пароме. Салон парома был почти полностью заполнен пассажирами. Через ряд от Алины и Татьяны оживленно болтали три норвежки. Заметив девушек, женщины замолчали и вежливо поздоровались. Татьяна ответила по-норвежски.

– Они с острова, – пояснила она.

Женщины стали тихо переговариваться и периодически бросали любопытные взгляды в сторону девушек.

– Нас обсуждают, – ухмыльнулась Алина. – Что им еще здесь делать.

За час поездки на пароме она не раз ловила на себе взгляды пассажиров.

– Здесь что, все с острова?

– Не все. Но многие знают друг друга, даже если живут в разных концах страны. Мне иногда кажется, что все пять миллионов норвежцев имеют родственные связи.

– Это ужасно. Как к тебе здесь относятся?

– С вежливой сдержанностью. Я для них чужая. Впрочем, как и они для меня. Хотя большинство друзей Бьёрна довольно дружелюбны.

– А тебе не одиноко?

– Представляешь, нет. Я здесь впервые в жизни начала получать удовольствие от возможности побыть с собой наедине, заниматься, чем хочу, развиваться.

Действительно, в Татьяне чувствовалось душевное равновесие и спокойствие. Москва всегда держала в стрессе. Алина не могла вспомнить, когда была абсолютно расслабленной и никуда не спешила. На мгновение она позавидовала Татьяне, но потом представила себя на ее месте и решила, что еще не готова уходить на покой.

– А что собой представляет твой муж?

– Бьёрн старше меня на двадцать лет. В январе ему будет сорок восемь.

– Тогда он старше тебя на двадцать три года.

– Пусть так. Но он здоров, силен и хорошо выглядит. Наш брак у него третий. С первой женой Бьёрн развелся в молодости, оставил все ей и сыну, и уехал. Сын с ним не общается. От второго брака у